Тема одиночества в лирике лермонтова сочинение. Тема одиночества в лирике поэта
Тема одиночества в лирике Лермонтова является одной из главных, что можно проследить как в небольших стихотворениях поэта, так и в поэмах («Демон», «Мцыри», «Выхожу один я на дорогу», «На севере диком стоит одиноко…», «Узник», «Парус», « И скучно и грустно..», «Тучи».
Поэт воспитывался бабушкой, без матери и отца, болел и много времени проводил в горах, на Кавказе для улучшения здоровья.
Но поэт говорил, что любит свое угрюмое уединенье, в этом состоянии он находился с детства, и оно было вполне привычным для него. Однако безвременная тоска постоянно давит на душу лирического героя его стихотворений, томит и не уходит. Эту тоску герой испытывает с ранних лет, так 14-летний Лермонтов пишет: «И нам горька остылой жизни чаша; И уж ничто души не веселит». («Монолог», 1829).
Стихотворение «Смерть поэта» и дуэль явились причиной заключения Лермонтова и его дальнейших ссылок на Кавказ. В «Узнике» описано пребывание в стенах тюрьмы, где отражается восприятие поэтом своего заключения:
«Одинок я - нет отрады:
Стены голые кругом»
из биографии мы видим, что мотив одиночества в лирике Лермонтова неслучаен, один из ведущих, поэтому понимание его природы важно для постижения творчества поэта в целом.
Всё творчество поэта – это его размышления о смысле жизни, о судьбе и назначении отдельного человека и целого поколения, о смерти и бессмертии, о вечности и природе. Тема одиночества представлена в лирике Лермонтова широко и многогранно. Он осмыслил эту тему как глубоко личную трагедию, испытывая неудовлетворённость самим собой, судьбой, политической обстановкой, обществом, но в его поэзии нет равнодушия к жизни, нет полной безнадёжности.
Анализ стихотворения «Белеет парус одинокий…»
Знаменитое стихотворение «Парус» написано в 1832 году в Петербурге. 17-летний Лермонтов создал его во время одной из прогулок по берегу Финского залива. В первоначальном варианте первая строка звучала: «Белеет парус отдаленный». Окончательный вариант этой строки был заимствован из поэмы «Андрей, князь Переяславский» А. А. Бестужева-Марлинского.
В стихотворении нашли отражение личные переживания юноши. Незадолго до этого он покинул Московский университет, оставив мечту стать филологом. По настоянию любимой бабушки Лермонтов переехал в Петербург, намереваясь поступить в юнкерскую школу. Перед поступлением молодой человек много размышлял о своем прошлом и возможной будущей судьбе – эти мысли и чувства легли в основу произведения.
Стихотворение молодого поэта отличает не только яркая образность, мелодичность и поэтическая красота, но и отраженная в нем глубина переживаний и чувств, удивительная зрелость мысли.
Композиционно стихотворение состоит из трех строф. Композиция четко разделяет парус и лирического героя: в каждой строфе две первые строки рисуют меняющийся морской пейзаж, а две последующие строки отображают внутреннее состояние и чувства наблюдающего за парусом лирического героя. Лермонтов использует многоточие для разделения описания природы и строк, посвященных психологическому состоянию героя.
Образы стихотворения аллегоричны. Для обозначения жизни поэт использовал традиционный образ моря , символизирующий жизненные перипетии, а парус – символ самого человека, его души. Конфликт «парус – море» переходит в конфликт «человек – жизнь». Человек, брошенный в житейское море, бесконечно одинок среди таких же барахтающихся в нем людей.
В первой строфе образы паруса и лирического героя объединены словом «одиночество». Одиночество героя вызвано разочарованием в жизни, горечью каких-то утрат; он задается мучительным вопросом: как достичь внутренней гармонии.
Во второй строфе герой ищет спасение от одиночества в борьбе со стихией, но, «увы», встреча с бурей не приносит счастья – счастье невозможно найти извне, оно заключено внутри человека.
В третьей строфе наперекор умиротворенной, гармоничной картине мира герой стремится обрести душевный покой в обновлении жизни, в очистительной буре.
Наряду с мотивом одиночества , Лермонтов поднимает в «Парусе» неизменно интересующую его тему – проблему цели и смысла человеческого бытия .
«Парус», являясь лирической новеллой по жанру , относится к пейзажно-символическим стихотворениям и имеет глубокий философский смысл. Пейзаж в произведении отображает внутренний мир поэта.
Стихотворение написано четырехстопным ямбом с использованием перекрестной рифмовки (первая и третья строки каждой строфы оканчиваются женской рифмой, для второй и четвертой строк применена мужская рифма).
Для усиления художественной экспрессии Лермонтов применяет в «Парусе» повторы, в том числе анафору (что ищет, что кинул ), синтаксический параллелизм, инверсию (парус одинокой, стране далекой, в тумане моря голубом ). Поэт широко использует олицетворения (ветер свищет, играют волны ), метафоры (струя светлей лазури ), эпитеты (луч солнца золотой ). Насыщенность глаголами придает стихотворению динамизм. Для передачи контраста, на котором построена композиция стихотворения, Лермонтов прибегает к антитезе (стране далекой – краю родном, кинул – ищет ).
Тема одиночества близка и понятна многим русским поэтам. В этом нет ничего удивительного, так как многие из них при жизни оказались непризнанными, их творчество значительно опережало время, и было оценено по достоинству гораздо позже. Жизнь таких людей оказалась лишенной простых человеческих радостей, самой ценой из которых является общение. Одиночество стало их вторым «я», образом жизни и мыслей. Но, в то же время, помогло создать множество прекрасных и глубоких произведений, заставило острее чувствовать окружающий мир и собственную неприкаянность.
5 место. Для некоторых поэтов одиночество является синонимом отсутствия любви. Именно это чувство дает возможность человеку в полной мере ощущать себя счастливым. Когда любовь уходит, то в душе селится пустота. И даже если тот, кто еще недавно был самым близким и родным человеком, по-прежнему находится рядом, его уже не существует в твоем мире, наполненном печалью и тоской. Именно этим чувствам посвятил свое стихотворение «Одиночество в любви» поэт Дмитрий Мережковский . В его понимании любовь – это вечный поединок, в котором идет борьба за свободу. И тот, кто выходит из него победителем, получает в награду одиночество. «Я жил один, один умру», — пишет поэт, утверждая, что только смерть сможет научить людей любить без оглядки, открыто и по-настоящему.
«Одиночество в любви» Д.Мережковский
Темнеет. В городе чужом
Друг против друга мы сидим,
В холодном сумраке ночном,
Страдаем оба и молчим.И оба поняли давно,
Как речь бессильна и мертва:
Чем сердце бедное полно,
Того не выразят слова.Не виноват никто ни в чем:
Кто гордость победить не мог,
Тот будет вечно одинок,
Кто любит,- должен быть рабом.Стремясь к блаженству и добру,
Влача томительные дни,
Мы все — одни, всегда — одни:
Я жил один, один умру.На стеклах бледного окна
Потух вечерний полусвет.-
Любить научит смерть одна
Все то, к чему возврата нет.
4 место. В свою очередь, поэт Николай Рубцов олицетворяет одиночество со старостью и смертью. Для него эти понятия весьма близки, так как пожилой человек, друзья которого постепенно уходят из жизни, теряет людей, с которыми его объединяли общие интересы. В итоге в своем стихотворении «Замерзают мои георгины» поэт отмечает, что к концу жизни чувство одиночества и осознание того, что человек никому не нужен, становятся настолько сильными, что на их фоне смерть кажется единственным способом избавления от душевных страданий.
«Посвящение другу» Н.Рубцов
Замерзают мои георгины.
И последние ночи близки.
И на комья желтеющей глины
За ограду летят лепестки…
Нет, меня не порадует — что ты! —
Одинокая странствий звезда.
Пролетели мои самолеты,
Просвистели мои поезда.
Прогудели мои пароходы,
Проскрипели телеги мои, —
Я пришел к тебе в дни непогоды,
Так изволь, хоть водой напои!
Не порвать мне житейские цепи,
Не умчаться, глазами горя,
В пугачевские вольные степи,
Где гуляла душа бунтаря.
Не порвать мне мучительной связи
С долгой осенью нашей земли,
С деревцом у сырой коновязи,
С журавлями в холодной дали…
Но люблю тебя в дни непогоды
И желаю тебе навсегда,
Чтоб гудели твои пароходы,
Чтоб свистели твои поезда!
3 место. Подобные мысли, к слову, были свойственны и поэту Николаю Некрасову , который также считал старость синонимом одиночества. В своем стихотворении «Умру я скоро. Жалкое наследство…» автор пишет о том, что преклонный возраст – это не только мудрость, знания и опыт, но и потери друзей, семьи и всех тех, кто в молодости дарил радость общения. И сожалеет, что к концу жизни остался один, на чужбине, лишенный самого важного – заботы и участия со стороны тех, кого когда-то любил.
«Умру я скоро. Жалкое наследство…» Н.Некрасов
(Посвящается неизвестному другу,
приславшему мне стихотворение
«Не может быть»)Умру я скоро. Жалкое наследство,
О родина! оставлю я тебе.
Под гнетом роковым провел я детство
И молодость — в мучительной борьбе.
Недолгая нас буря укрепляет,
Хоть ею мы мгновенно смущены,
Но долгая — навеки поселяет
В душе привычки робкой тишины.
На мне года гнетущих впечатлений
Оставили неизгладимый след.
Как мало знал свободных вдохновений,
О родина! печальный твой поэт!
Каких преград не встретил мимоходом
С своей угрюмой музой на пути?..
И малый труд в заслугу мне сочти!Не торговал я лирой, но, бывало,
Когда грозил неумолимый рок,
У лиры звук неверный исторгала
Моя рука.. Давно я одинок;
Вначале шел я с дружною семьею,
Но где они, друзья мои, теперь?
Одни давно рассталися со мною,
Перед другими сам я запер дверь;
Те жребием постигнуты жестоким,
А те прешли уже земной предел…
За то, что я остался одиноким,
Что я ни в ком опоры не имел,
Что я, друзей теряя с каждым годом,
Встречал врагов всё больше на пути —
За каплю крови, общую с народом,
Прости меня, о родина! прости!Я призван был воспеть твои страданья,
Терпеньем изумляющий народ!
И бросить хоть единый луч сознанья
На путь, которым бог тебя ведет,
Но, жизнь любя, к ее минутным благам
Прикованный привычкой и средой,
Я к цели шел колеблющимся шагом,
Я для нее не жертвовал собой,
И песнь моя бесследно пролетела,
И до народа не дошла она,
Одна любовь сказаться в ней успела
К тебе, моя родная сторона!
За то, что я, черствея с каждым годом,
Ее умел в душе моей спасти,
За каплю крови, общую с народом,
Мои вины, о родина! прости!..
2 место. Поэт Сергей Есенин также посвятил ряд стихов одиночеству, считая, что это состояние свойственно каждому человеку в той или иной мере. У кого-то оно вызывает печаль и разочарование, других же заставляет переосмыслить собственную жизнь и попытаться ее изменить. У Есенина одиночество ассоциируется с осенью – любимой порой года поэта. Однако в стихотворении «Отговорила роща золотая» он сравнивает свое одиночество с природой, которая готовится в зимней спячке. При этом Есенин отмечает, что каждый человек, став взрослым и покинув отчий дом, становится вечным странником и заложником этого чувства, которое заставляет его совершать пустые и необдуманные поступки. А после жалеть об этом и вновь пытаться найти забвение в обществе друзей, вина и женщин.
«Отговорила роща золотая» С.Есенин
Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник —
Пройдет, зайдет и вновь покинет дом.
О всех ушедших грезит конопляник
С широким месяцем над голубым прудом.Стою один среди равнины голой,
А журавлей относит ветром в даль,
Я полон дум о юности веселой,
Но ничего в прошедшем мне не жаль.Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
Не жаль души сиреневую цветь.
В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть.Не обгорят рябиновые кисти,
От желтизны не пропадет трава,
Как дерево роняет тихо листья,
Так я роняю грустные слова.И если время, ветром разметая,
Сгребет их все в один ненужный ком…
Скажите так… что роща золотая
Отговорила милым языком.
1 место. Пожалуй, наиболее часто в своем творчестве к теме одиночества обращался поэт Михаил Лермонтов, для которого подобное состояние души стало привычным и почти естественным. Поэтические образы, создаваемые им, нередко являются одинокими странниками, которые порой и сами не знаю, куда держат свой путь. Однако в стихотворении «Как страшно жизни сей оковы» Лермонтов открыто, без метафорических сравнений, рассуждает на тему одиночества, отмечая, что радость и веселье с человеком готовы разделить многие, а грусть и печаль – никто.
«Одиночество» М.Лермонтов
Как страшно жизни сей оковы
Нам в одиночестве влачить.
Делить веселье — все готовы:
Никто не хочет грусть делить.Один я здесь, как царь воздушный,
Страданья в сердце стеснены,
И вижу, как судьбе послушно,
Года уходят, будто сны;И вновь приходят, с позлащенной,
Но той же старою мечтой,
И вижу гроб уединенный,
Он ждет; что ж медлить над землей?Никто о том не покрушится,
И будут (я уверен в том)
О смерти больше веселится,
Чем о рождении моем…
Среди тем и ситуаций экзистенциального сознания одиночество занимает особое место. Ситуация «между свободой и одиночеством» – одна из универсальных экзистенциальных ситуаций, в которых обнаруживаются незримые сущности бытия и человеческой души. Через эту концепцию русская литература смыкается с европейской экзистенциальной традицией: проблема свободы, одиночества, отчуждения и в европейской, и в мировой литературе одна из базовых. В концепции одиночества воплощается и одна из наиболее характерных русских версий экзистенциального мироощущения как в философии, так и в литературе (Н. Бердяев и Л. Шестов). Русская литература как будто откликнулась на сетования С. Кьеркегора о современном «неуважении» к одиночеству, столь ценимому античностью и средними веками.
Обособляясь, получая самостоятельность и самоценность, концепция одиночества отражает наиболее характерный для «рубежной» эпохи (оборотная сторона ее ренессансного характера) тип взаимоотношений личности с миром: один на один с миром. Личность приняла на себя весь груз бытийственных проблем, освободившись от традиционных пределов – Бога и морали. Концепция одиночества фокусирует психологическое состояние и сознание человека рубежной эпохи – ощущение заброшенности, затерянности, отчуждения, малости, незащищенности и перед масштабом социальных потрясений и перед глобальностью экзистенциальных проблем, обострившихся в сознании человека XX века, что одним из первых уловил и передал в художественном творчестве Л. Толстой. Для художественного мышления это наиболее «объемная» ситуация, позволяющая материализовать трагическое мироощущение человека начала XX столетия, которое отразилось не только в литературе, но и в музыке (Скрябин, Рахманинов), в живописи (Врубель, большинство русских авангардистов). Более того, так же, как символизм на рубеже веков стал больше, чем литературным направлением (он стал философией, стилем жизни, даже модой), так и одиночество – это состояние и тема, модные в литературе начала века.
Но именно потому, что тема одиночества в литературе начала XX века становится почти универсальной, степень эстетической достоверности ее воплощений весьма различна. Наиболее органичное и плодотворное звучание эта тема получает там, где в ней заложен собственно экзистенциальный подтекст, – у Л. Андреева, А. Белого, О. Мандельштама, Б. Пастернака (даже при том, что внешне у этого «поэта в себе» проблемы одиночества как таковой нет). На грани экзистенциального и социального – одиночество В. Маяковского; в иных плоскостях, на магистрали идеи Вочеловечения, эту же грань разрабатывает А. Блок. Сложнейшие психологические нюансы концепции одиночества таит в себе ранняя поэзия И. Бунина (прямая проекция зрелой экзистенциальной прозы писателя).
В многообразии путей воплощения и степени достоверности индивидуальных версий в литературе начала XX века отражаются не только мощность и оригинальность концепции одиночества, но и поучительность опыта ее разработки различными авторами. Как было сказано, не локализуясь ни в одной исторически сложившейся художественной системе, экзистенциальное сознание формирует особенную поэтику, важнейшим конструктивным элементом которой стала «ситуация». Помимо того, что в русскую литературу начала XX века одиночество продуктивно входит как тема, проблема, концепция, это еще и «ситуация», обладающая огромными потенциальными возможностями художественной разработки. Она привлекает тем, что практически неповторима (сколько людей – столько вариантов одиночества), драматична (иногда мелодраматична – но тогда воспринимается как еще более жизненная), лежит на поверхности – что просто грешно пройти мимо… И именно потому непросто уловить грань, где она получает художественную разработку (тем более, экзистенциальную), а где мы сталкиваемся с ее эксплуатацией. Отсюда – ее парадоксы и антиномии; тем более, что между проблемой одиночества как эстетической проблемой и творческой и жизненной судьбой самих художников часто нет границы.
Концепция одиночества не у всех получила собственно экзистенциальное наполнение. У многих писателей она разрабатывается как ситуация – бытовая, интимная, жизненная, социальная, психологическая, но не экзистенциальная. Но даже и тогда, когда одиночество становится экзистенциальной ситуацией, мера осуществленности в ней экзистенциального содержания глубоко индивидуальна.
1. Опыт В. Брюсова: концепция одиночества в русском экзистенциальном сознании ХХ века
Одним из первых тему одиночества как самоценную открыл русской поэзии В. Брюсов. Он же положил начало недифференцированности ее эстетического и жизненного аспектов. У Брюсова были свои предшественники. Надсон едва ли не ранее всех выразил предрасположенность русской души к одиночеству, и в этом смысле – к символизму, а через символизм – к экзистенциальному мирочувствию. И хотя в первых сборниках Брюсова («Chefs D’oeuvre», «Me eum esse») тема одиночества занимала существенное пространство в душевном бытии его героя, менее всего можно предположить, что в ней отразилось сокровенное душевное состояние поэта.
Наиболее явно брюсовское одиночество обнаруживается в любовной теме. Брюсов ввел в отечественную поэзию эротику («Стихи о любви», например) и тем самым предложил вариант любви, свойственный этическому мышлению символизма. Но и в теме любви как таковой, и в ее эротическом варианте у него преобладает монолог (хотя и соответственно жанровой программе интимной лирики, и традиционно для русской поэзии любая монологическая форма любовной лирики от Пушкина до Фета заключала в себе диалогические отношения «союза души с душой родной»). Может быть, постель, один из откровенных и доминантных образов любовной лирики Брюсова, и заполняет то пространство одиночества, которое принципиально для брюсовского героя в силу индивидуалистической природы и его любви, и его одиночества? «Союз души с душой родной» трансформируется в образную палитру брюсовской «любви» (от «палящего полдня Явы» до «То будет смерть», демонического «дымящего пламенем» «разноцветного хаоса», «наслажденья, игры, блужданий»). В любом случае между героем и возлюбленной всегда остается незаполненное, зияющее пространство – одиночество! Оно настолько некомпенсируемо, что даже в историческом цикле Брюсова, который принято рассматривать как свидетельство избавления от индивидуалистических устремлений первого этапа творчества, не только сохраняется, но и формирует историческую личность. Трудно установить грань между достоинством личности и индивидуализмом, ее питающим, и в Клеопатре, и в Антонии, и в Наполеоне… Изменяются мировоззренческие ориентиры, но остается пространство душевного одиночества поэта и его персонажей. В связи с этим можно ли упрекать Брюсова как в отказе от классических традиций, так и в том, что, «не любя и не чтя людей, он ни разу не полюбил ни одной…»? Это не объяснит природу брюсовского одиночества.
Тема одиночества декларируется поэтом непозволительно-навязчиво: Никогда мы не будем вдвоем – я и ты… Я восторгов ищу в тайной муке мечты; Блуждаю один я меж вами, / По древним, рассеченным скалам…; Я иду в неживые леса… И не гонится сзади никто!; Бреду в молчаньи одиноком… и, наконец, безусловная кульминация мотива – Как царство белого снега, / Моя душа холодна. Преднамеренная декларативность темы одиночества у Брюсова в 1890-е годы не столько является способом самовыражения поэта в лирике (что было традиционно для русской классики), сколько еще раз свидетельствует о целенаправленном разрушении классической традиции художником. Стихи 1890-х годов – это откровенная иллюстрация принципов символизма, которые Брюсов разрабатывал и воплощал в русской поэзии. Предрасположенность к одиночеству становится атрибутивным принципом индивидуалистического мировоззрения. Есть и вторая грань проблемы. Личность Брюсова, его темперамент и форма поэтического письма (сдержанная до аскетизма, рационалистическая) стремятся скорее к тому, чтобы скрыть внутренний мир поэта, нежели его выразить. Склонность к одиночеству – характерна для этой в высшей степени страстной и темпераментной личности. И, следовательно, декларирование одиночества как принципа этической программы символизма в 1890-е годы в целом не вступает в противоречие с внутренним состоянием самого поэта.
Брюсовское одиночество – это осознанная иллюстрация столь же сознательно внедряемой в практику русской поэзии теории символизма. Для концепции одиночества как атрибутивной в русском экзистенциальном сознании начала XX века опыт Брюсова существен тем, что именно он первым так явственно использовал экзистенциальную по природе ситуацию, не наполняя ее экзистенциальным содержанием.
2. Ситуация одиночества как художественное самовыражение А. Ахматовой
Основной – если не единственной – ситуация одиночества становится и в первых книгах А. Ахматовой. В «Вечере», «Четках», «Белой стае» мотив одиночества постоянно и однозначно доминирует. Более того, поэтесса откровенно создает ситуацию одиночества как художественную модель своих взаимоотношений с миром: устойчивая лирическая ситуация ее ранней поэзии – разлука («Сжала руки под темной вуалью…», «Хочешь знать, как все это было?..», «Песня последней встречи», «Сероглазый король»). Столь же целенаправленно создается и имидж героини – брошенная женщина («Как соломинкой, пьешь мою душу…», «Смятение», «Сколько просьб у любимой всегда…», «Я научилась просто, мудро жить…»). На ситуации одиночества базируются тщательно разрабатываемые повороты сюжета ахматовского «романа в стихах». Ситуация одиночества конструируется даже в личной жизни (в стихотворении «Муж хлестал меня узорчатым…» почти утрачена грань реальности и поэтического инобытия).
В сосредоточенности поэтессы на состоянии одиночества, порой на «сладостном» переживании одиночества – проявление творческой индивидуальности Ахматовой, отражение ее творческого поведения, эмоциональная, психологическая доминанта ее характера, где многое определяет знание своей обреченности на одиночество. Ибо одиночество в судьбе и поэзии А. Ахматовой больше, чем тема, мотив; это условие проявления ее характера – человека и поэтессы. Это контекст, в котором формировалось мужество ахматовского характера, обнаружившееся в самые трагические эпохи ее жизни.
При всем драматизме судьбы А. Ахматовой и ее героини, при всей глубине самовыражения в поэзии, природа ее одиночества – психологическая, бытовая, но не онтологическая, не экзистенциальная. Здесь именно тот случай, когда талантливейшим мастером на протяжении целого периода творчества разрабатывается одна из атрибутивных экзистенциальных ситуаций, но наполняется она принципиально иным содержанием. В связи с этим встает и вопрос, который не решается однозначно: не эксплуатирует ли поэтесса в некоторых ранних произведениях тему и ситуацию одиночества для создания гениально найденного имиджа? И в этом родственность концепции одиночества Ахматовой и Брюсова.
Тончайшие наблюдения над поэтикой «Лпгю Domini», выполненные в развитие концепции антидиалогизма в литературе начала XX века В.В. Эйдиновой, обнаруживают, что и в «Anno Domini», и в «Реквиеме» ахматовское одиночество по-разному выходит как раз в онтологические пространства и приобретает экзистенциальную глубину и наполнение. Все здесь – и трагическое расколотое слово, и многоголосие на фоне одноголосия, и двуустремленность всей структуры стиха – вбирает и конденсирует огромное лирическое напряжение эпохи.
Одиночество передает всю глубину тоски нарождающегося века (личное, социальное, интимное, психологическое, но еще и онтологическое, экзистенциальное). В выражении «тоски нарождающегося века» совпали внутренние задачи и потенциал лирики как литературного рода: служа самовыражению художника, поэзия изображает душевную жизнь русского человека XX столетия «как всеобщую».
Но при таком наполнении концепции одиночества открывается ряд принципиально новых характеристик самой темы, известной и поэзии XIX века. Отсюда ряд ее антиномий и парадоксов. 1. Проблема одиночества фокусирует не столько драматические отношения художника с окружающим миром, сколько – с самим собой; 2. Классический поворот темы – бегство от одиночества, жажда быть услышанным – сохраняется, но не преобладает; 3. XX век делает открытие: одиночество – непременное условие творчества; самоуглубление в одиночестве открывает путь к самопознанию; 4. Способность к одиночеству – показатель самоценности личности, условие сохранения ее внутреннего мира; 5. Наиболее поверхностная для XX века версия проблемы одиночества – противопоставление себя миру, людям, декларация эгоистических и индивидуалистических наклонностей; 6. Для некоторых поэтов лишь через одиночество открывается путь к людям.
3. Экзистенциальное мироощущение В. Маяковского
В поэзии и судьбе раннего В. Маяковского проблема одиночества отражает внутренний трагизм душевного состояния; высшая точка драмы:
Я одинок,
как последний
у идущего
человека.
Одиночество Маяковского – своеобразная расплата и за его презрение к отвергаемому миру, за бунтарскую суть собственной натуры, и за максимализм, с которым пришел в этот мир человек и поэт («А вы могли бы?», «Нате!», «Вам», «О разных Маяковских», «Я сам»). Поиск выхода из одиночества сосредоточивает в себе всю страстность его натуры, все внутренние силы, оборачиваясь лермонтовским мотивом стремления к «родной душе» («Послушайте!», «Скрипка и немножко нервно», «Облако в штанах»). Но этот традиционный Маяковский – поэт социальной интерпретации. Неожиданный он тем, что онтологическое одиночество всегда испытывал не менее остро, чем социальное и политическое.
Предрасположенность Маяковского к экзистенциальному мироощущению заключается в том, что ни один образ, ни одна проблема, ни одна коллизия не существуют у него в единственной плоскости: сами плоскости пересекаются, совмещаются в художественном образе, сообщая необыкновенную многоплановость поэтическому миру, неожиданным образом расширяя и «граня» палитру бытия, делая воспринимаемый мир онтологически объемным и целостным. Здесь и коренится причина того, что Маяковского – разного – читали по-разному однобоко: эпоха восклицания о первом и единственном поэте революции надолго приучила извлекать из сложного контекста его поэзии социальные аспекты, игнорируя все остальные.
В столкновении с миром (городом), в активном вызове ему, в поисках родной души, в добровольной роли мессии, готового стать «языком улицы безъязыкой», просматривается привычный образ
Маяковского-борца, личности социальной. Лирическая стихия здесь просто раскрывает одну из граней разного Маяковского, качественно при том ничего не меняя в образе социального человека. Но гораздо раньше, нежели идея человека социального, в лирику Маяковского входит идея человека родового, который, в том числе, весь из мяса, / человек весь. Разработку и объемность эта концепция получит в поэме «Человек». Образ родового человека изначально запрограммирован не столько на собственное физическое самоощущение, сколько – на со-ощущение, со-чувствие всему живому (и неживому) в мире. Он обречен на со-болезнование миру вещей и людей; уродство мира переживает, как переживал бы собственную ущербность. Он проживает с явлениями их трагическую судьбу и разрушение плоти: Улица провалилась, как нос сифилитика, С неба, изодранного о штыков жала, слезы звезд просеивались, как мука в сите; он «один на один» с ликом «уродца века». Те качества героя Маяковского, которые впоследствии стали восприниматься как показатель социальной и политической активности поэта, истоками своими уходят не в человека социального, а именно в человека физиологического, онтологического.
Но где граница, которая отделяет одиночество социальное от одиночества онтологического? Мир – хаос: в нем одновременно запечатлен и хаос города («Ночь», «Утро», «Адище города»), и «лик» хаоса вселенского, мирового абсурда, «зияющей бездны бытия», распахнувшейся перед поэтом (как близко поэтому солнце, Бог, луна – то «любовница рыжеволосая», то – «какая-то дрянь, похожая на Льва Толстого»). И где грань между «грубым гунном», бросающим вызов «толпе» (ощетинит ножки стоглавая вошь!) и потому одиноким, и беспомощным, маленьким (и он же: мир огромив мощью голоса, иду – красивый двадцатидвухлетний!!), выхарканным чахоточной ночью в грязную руку Пресни? И разве человек – чей-то плевок? А не тот ли это «заброшенный» человек Кьеркегора, Шопенгауэра, Сартра, Камю? У Маяковского все это в одном человеке. Одним сюжетом в герое Маяковского связаны: одинокий человек, заброшенный в нелепый абсурдный мир, и тот, кто в порыве сострадания поднимается над страхом жизни и смерти:
Придите ко мне,
кто рвал молчание,
оттого, что петли полдней туги, -
я вам открою
простыми, как молчание,
наши новые души….
Эти грани образа Маяковского можно перечислять и далее: богоборчество и христианское сострадание как первая ступень выхода из собственной драмы одиночества и непонятости; человек, равный Вселенной, и неповторимый человек в себе. Важно лишь увидеть за разными Маяковскими его человека, который «весь из мяса, человек весь», – революционного и онтологического одновременно. Вся дореволюционная поэзия Маяковского и отражает в той или иной мере порыв, поиск выхода из одиночества – и онтологического, и социального – переживаемых поэтом одинаково остро и болезненно.
Парадокс же в том, что пока есть одиночество, пока оно переживается художником, пока идет борьба с миром и собой за выход из него, есть и талантливый, большой и неповторимый поэт В. Маяковский. Когда же проблема одиночества разрешается и он становится вполне общественным поэтом, то масштаб его как поэта значительно сокращается.
Послереволюционную поэзию Маяковского переполняет тоска и жажда одиночества, которую он скрывает и от самого себя. Эти мотивы – основа трагической поэзии зрелого Маяковского. В натуре Маяковского его обреченность на одиночество оборачивается исступлением чувства, это почти «обуглившееся» чувство титана. И когда Маяковский напишет о себе после 17-го года: наступил на горло собственной песне, то это значит и лишил себя права на одиночество, которое для его натуры было импульсом для поэтического творчества и условием самопознания.
4. Онтологическое одиночество М. Цветаевой
У М. Цветаевой иное, оригинальное и неповторимое отношение к одиночеству. Она обречена на него (и знает это) уже потому только, что мне имя Марина, / Я – бренная пена морская. И уже здесь ее одиночество вполне онтологического порядка.
Но если тема одиночества еще не проявлена в «Юношеских стихах», то книгам «Версты I» (1916) и тем более «Версты II» (1917–1920) не в последнюю очередь именно эта тема сообщает новую интонацию: величественность, жертвенность, духовную и интонационную «высокость» («Стихи о Москве», «Стихи к Блоку», «Ахматовой», «Гаданье» и единственная в своем роде книга «Лебединый стан», наиболее полно обнаруживающая природу одиночества М. Цветаевой).
Лишь только цветаевская мера (и безмерность) онтологического одиночества могла продиктовать «Лебединый стан»: пустынность мира в каждом слове, образе, интонации, в тексте и необозримых подтекстах.
Даже для Цветаевой, в стихах которой пространство никогда и ничем не ограничено, где любой земной звук, линия, жест разомкнуты во Вселенную, сразу уходят в ее беспредельности, «увлекаются» бесконечностью, «надпространственность» «Лебединого стана» – откровение. «1918–1921» одновременно длились на земле:
Над твоим черноголовым верхом
Вороны кружат…
под землей:
Старухи, воры:
За живот, за здравие
Раба Божьего – Николая.
Так на рассвете,
Темный свой пир
Справляет подполье;
Россия! – Мученица! – С миром – спи!
в небесах:
О тебе, моя высь,
Говорю – отзовись!
О младых дубовых рощах
В небо росших…
Там, в просторах голубиных…
Я на красной Руси
Зажилась – вознеси!
«1918–1921» длятся, выброшенные из веков: Из двадцатого Года, из Двадцатого Века… «1918–1921» и населены по-особому: людьми, тенями, душами – одновременно. Нет различия между павшими и продолжающими борьбу, между предками, современниками, потомками, между живыми и мертвыми. Все они сейчас в единой беспространственности бытия: Триединство Господа и флага, / Русский гимн – и русские пространства. «Лебединый стан» – это «снявшаяся с места» жизнь, это кочевье в пространствах и веках, это стертая граница между мирами – «тем» и «этим».
«1918–1921» – это стихия. И именно стихию сумела вобрать в свой стих М. Цветаева. Но лишь в масштабах стихии нам и может открыться природа, суть и беспредельность цветаевского одиночества, ибо даже отдаленного аналога его не знает русская и мировая литература. Одиночество Цветаевой в «Лебедином стане» оттого, что она «песчинка» стихии и единственный центр (как и всякий человек, в конечном счете) вселенной, истории, вечности, бытия. Если стихия человечна, человек – величина, он укоренен в бытии. В «Лебедином стане» перед нами бесчеловечная стихия. И ею порождено одиночество поэта: и социальное, и историческое, и духовное, и онтологическое. Суть цветаевского многомерного одиночества в том, что она сама – «бренная пена морская» – часть стихии, которая оказалась вне стихии; часть русской истории («наследница вечных благ»), которая оказалась вне русской истории: она осталась, а история уничтожена; часть своего рода, оставленная без рода: он распылен по вселенной, растерзан, «изъят» из прошлого, настоящего, будущего: И никто из вас, сынки! – не воротится…
Это одиночество – конечное. И никакими, даже экзистенциальными мерками его не измеришь, ни с чем не сравнишь; перед ним любое литературное одиночество меркнет.
Цветаевой свойственны жажда понимания, поиск выхода из одиночества – нормальные чувства нормального бытового человека. И тем не менее гораздо более значимо «высокое» одиночество М. Цветаевой. Она из немногих, кто изначально понимает и принимает судьбу: поэт обречен на одиночество; это его земной крест, вне этой ипостаси он перестает быть поэтом, до конца понятым он изначально не может быть именно как поэт.
Что же мне делать, певцу и первенцу,
В мире, где наичернейший – сер!
Где вдохновенье хранят, как в термосе!
С этой безмерностью в мире мер?!
Глубина трагизма Цветаевой происходит от знания неминуемости одиночества как земной судьбы поэта. Но от прозрения этой трагической изначальной истины и особая высота Цветаевой, ее облика, психологическая доминанта, основной нерв ее поэзии. Более того, Цветаеву одиночество не пугает. По наличию его она проверяет меру поэта в себе. Через одиночество к поэту сходят свыше мужество, серьезность, божественное начало. Поэтому одиночество такой же дар Бога, как и талант, составная таланта. И потому оно открывается во всей своей плодоносящей глубине избранным, возвышая их над миром, людьми и собой.
Онтологические истоки поэзии, произрастающие из одиночества поэта, М. Цветаева почувствовала полнее других не случайно. «Бренная пена морская», она сама – часть земли и воды, воздуха и огня; и не «выходила» она никогда из Космоса, сохраняя способность услышать:
Мировое началось во мгле кочевье:
Это бродят по ночной земле – деревья,
Это бродят золотым вином – грозди,
Это странствуют из дома в дом – звезды…
И уйдет из него с благодарностью:
Послушайте! – Еще меня любите
За то, что я умру.
Обозначенные параметры и версии темы одиночества у ряда поэтов первой трети XX века доказывают, что направления, характер, индивидуальная мера воплощенности ее – различны. Универсально то, что внутренне тема присутствует в творчестве каждого поэта как часть общей концепции искусства, природы, творчества, бытовой жизни. В творчестве каждого поэта концепция одиночества не получает той самостоятельности, завершенности, экзистенциальной наполненности, как, например, в прозе Л. Андреева, но в совокупности творчество поэтов первой трети XX века дает основания говорить о данной концепции как одной из ведущих, об атрибутивной, базовой для формирования экзистенциального сознания. При этом концепция одиночества в поэзии XX столетия прозвучала совершенно по-иному, нежели в поэзии XIX века. Прежде преобладали этический и социальный аспекты, выражавшие неразрешимо-трагическое противостояние «поэта и толпы»– в пушкинском ли варианте, лермонтовском или тютчевском переживании «роковой страсти» от столкновения с жестокостью света (хотя это не противоречит предчувствию Тютчевым онтологического одиночества человека во вселенной). Поэзия же XX века поставила проблему одиночества не в социальном и не в этическом, а именно в экзистенциальном плане: одиночество не только и даже не столько отражает противостояние личности и общества. «Жизнечувствие современное тем и отличается от жизнечувствия классического, что пищей последнему служат проблемы моральные, тогда как пища первого – проблемы метафизические». Впервые появляется и позитивная оценка явления: одиночество – в природе человека, его родовая черта, проявление глубинного экзистенциального сознания. И трагично оно не более, чем сама жизнь. Но зато одиночество – это совершенно необходимое условие для самоуглубления личности, для самопознания, для определения ее ценности: вне одиночества нет поэта. И более того, мера одиночества, как ни парадоксально, способность к самоуглублению через одиночество – порой и показатель самоценности личности поэта, и показатель меры его таланта.
5. Поэтический образ одиночества в поэзии 1920-х годов
Русская поэзия первой трети XX столетия обнаруживает и еще одну грань концепции одиночества – ее трагически непреходящий характер. Трагически непреходящий потому, что советское общественное мнение и мнение официальной идеологии однозначно-негативно начинают оценивать сам факт одиночества как проявление пессимистически-буржуазного сознания. Официальное развитие темы в 1920-е годы – борьба с одиночеством. Потому его так активно изживают в своем творчестве и мировоззрении (или должны изжить, чтобы выжить) многие поэты. Но возникают и новые, вполне логичные парадоксы: истинное мироощущение, самоощущение загоняются вглубь души. Внешний, типичный для 1920-х годов сюжет преодоления себя объединяет очень разных поэтов: Есенина, Багрицкого, Тихонова. Наличествует он и у Маяковского («Про это» – еще далеко не «Хорошо!»). Но истинным поэт часто остается там, за сценой сюжета преодоления: одинокий и потому, что Поэт, и потому, что «не понят своей страной», и проходит по ней, «как проходит косой дождь». Вот почему в 1920-е годы одиночество – это уже и не тема, и не концепция, и не ситуация, и не сюжет; чаще всего – судьба поэта, больше сюжет его жизни, чем сюжет литературы. И если бы тогда его прочли не как поэтическую тему, свидетельствующую о том, что «поэт остался между двумя эпохами», то, может быть, поэтический образ одиночества в творчестве многих и не материализовался бы в «точку пули в конце».
Тема одиночества становится доминирующей в поэзии Есенина. В стихах 1925 года, она получает новый антураж: мотив снежной пустыни, цыганской мучительной мелодии, плачущей скрипки, жизни – «словно кстати, заодно с другими не земле»… Кульминация темы и сюжета одиночества – «Черный человек»: появляются мотивы двойничества, инфернального инобытия и трагедии – неминуемой, уже наступившей, уже ставшей реальностью в душе поэта. Все это свидетельства той внутренней работы души, которая неминуемо предрекала трагедию и которая трагически не была замечена. Одиночество Есенина – больше, чем поэтическая тема. Это судьба, каждым своим шагом входившая в поэтические строки.
Совершенно оригинальную интерпретацию в поэзии 1920-х годов тема одиночества получает у Э. Багрицкого, в наибольшей мере пережившего и поэтически, и личностно сюжет преодоления. Этапы этой драмы прорыва к новому миру и обновлению находим в «Юго-Западе», в «Победителях» («Происхождение»!) и особенно в поэме «Последняя ночь», в набросках к «Февралю». Сугубо же индивидуальное и бесценное (что еще предстоит осознать) для опыта русской литературы XX века – национальная окрашенность темы: национальное еврейское сознание, в котором исторически и как особый психологический комплекс присутствует драма исторического изгнанничества и, как следствие его, обреченность на одиночество. И хотя поэзия Багрицкого 1920-х годов демонстрирует все этапы освобождения поэта от плена давящей атмосферы еврейского мира, самые трагические, убедительные и талантливые строки его как раз об этой вечно одинокой, болящей душе еврейского мальчика из мира, где «все навыворот, все как не надо». В концепцию русской поэзии первой трети XX века единственный в своем роде опыт Багрицкого внес неоценимые грани: глубину и трагизм национального сознания XX столетия, неуловимую границу исторического и онтологического самоощущения.
Получившая негативную официальную оценку тема одиночества обернулась впоследствии парадоксом, именно она возвратила русской поэзии экзистенциальное сознание. Речь идет о судьбах потаенной литературы, вынужденном одиночестве «лагерных» поэтов, которое и заставило взглянуть на жизнь в ином измерении. Иное измерение в поэзии А. Барковой – это ГУЛАГ, вершина абсурда – ГУЛАГ, но еще больший абсурд – мир негулаговский. Истинное бытие и истинное Я осталось лишь в ГУЛАГе потому, что только там и только в том одиночестве вообще можно сохранить Я и истинную систему ценностей. «Страшный грех молчанья» гулаговского – это подлинное существование, возвращение истинных ценностей и категорий: бытия и небытия, жизни и смерти, лжи и правды, смерти и бессмертия; возвращение истинной цены всем этим понятиям. Одиночество ГУЛАГа – это один на один с душой, судьбой, Богом (и дьяволом), жизнью и смертью, бытием и не-бытием. И как это ни трагично, но именно потаенная поэзия получила от «создавшей» ее системы преимущество, неоценимый дар – свободу, которая только в лагерях и позволила сохранить для будущего ценности, гонимые современниками.
6. Экзистенциальная органичность мира О. Мандельштама
Концепция одиночества в русской поэзии первой трети XX века – мозаична. Она одновременно и отражение, и фактор процесса экзистенциализации русской поэзии. Но при очевидной моде на одиночество русская поэзия этого времени знает и иные пути и версии экзистенциального сознания. Оригинальнейшее, яркое и завершенное явление – экзистенциальные мироощущение и поэзия О. Мандельштама, где тема одиночества получает совершенно неожиданное отражение.
Автор «Камня» неповторимо провокационно строит свои взаимоотношения с читателями. Его книги поражают своей почти математической выстроенностью. Герой «Камня», человек взыскующий истины своего недолгого пребывания на земле, заглянул во все провалы и поднялся на все вершины экзистенции. Душа его познала восторг и ужас существования, радость и печаль бытия… Абсолютной осталась только неутолимая жажда Абсолютов.
Она освещает жизнь души высоким смыслом, и она же делает ее неразрешимо трагической (Н.Л. Лейдерман).
Провокационность Мандельштама состоит в том, что, вооружая внимательного читателя ключом к рационалистическому прочтению образа его «экзистирующего мыслителя», главную, последнюю, экзистенциальную истину он все же «спрячет», выведет за пределы логики.
Драматизм поэзии Мандельштама в том, может быть, и состоит, что вся она – попытка познать непознаваемое, понять то, что неподвластно логике, остановить мгновение, запечатлеть совершенство мига. Отсюда единственные в своем роде образы Мандельштама («Сусальным золотом горят…», «На бледно-голубой эмали…», «Невыразимая печаль…», «Медлительнее снежный улей…») – запечатленный миг, схваченный и названный, вздох восторга перед бытием. Но отсюда же и полнейшая беспомощность, бессилие поэта: миг остановлен, но он лишь миг, красота описана, но от этого она еще более отдалилась; вздох восхищения вырвался, но разве он передал всю глубину чувства?.. Все осталось прежним: непознаваемое – не познать; чувство – не понять; мгновение – не остановить.
На этом порыве к познанию, пониманию, запечатлению и этом бессилии перед непознаваемым, алогичным, текуче-ускользающим бытием возникает экзистенциальное пространство мандельштамовской поэзии – непознаваемое, нерационалистичное, незапечатлеваемое, а потому неподвластное никакой рационалистической логике. И все-таки это «вспышки сознания», «в беспамятстве дней»! Потому к экзистенциальному пространству поэзии Мандельштама можно лишь прикоснуться, как сам художник в лучших своих вещах прикасается к бытию:
Невыразимая печаль
Открыла два огромных глаза,
Цветочная проснулась ваза
И выплеснула свой хрусталь…;
Медлительнее снежный улей,
Прозрачнее окна хрусталь,
И бирюзовая вуаль
Небрежно брошена на стуле…
Еще один миг, когда художник «застыл перед последней стихийностью природы» (Ю. Айхенвальд), но не перед «ужасом бытия», а перед «восторгом бытия». Экзистенциальное пространство поэзии Мандельштама имеет свои эмблемы: хрусталь, тишина, молчание, печаль, фарфор, опьянение, стрекоза. Но качества их всегда одни: неуловимость и хрупкость – мгновенность. Но ведь эта мгновенность – единственный неопровержимый закон всего живого: от жизни стрекозы до мига человеческой жизни:
…Струится вечности мороз,
Здесь трепетание стрекоз
Быстроживущих, синеглазых;
…Ночь; из пучины мировой,
Как раковина без жемчужин,
Я выброшен на берег твой…
В чем различие между вопросом, «который час», и ответом – вечность? В конечном счете, пусть вся душа моя – в колоколах – / Но музыка от бездны не спасет! Единственность Мандельштама в том, что и здесь для него не будет скорби (ему ведома только печаль) от «обреченности умереть», не родится сюжет «ужасов бытия»: он словно «пьет» бытие, стремится слиться с самим мигом, зная об «обреченности умереть», он хочет хоть на миг, но слиться с жизнью, бытием, истиной:
Нам ли, брошенным в пространстве,
Обреченным умереть,
О прекрасном постоянстве
И о верности жалеть…
Его стихи – глоток красоты, жизни, бытия, истины. То, что открылось Мандельштаму, – это последняя экзистенциальная органичность мира, перед которой и он, и читатель застывают. Можно попытаться объяснить, как логически связаны между собой «невыразимая печаль» и «цветочная… ваза», что «проснулась» и «выплеснула свой хрусталь»; «бирюзовая вуаль» и «прозрачнее окна хрусталь…». Но последняя экзистенциальная истина Мандельштама в том и состоит, что они никак не связаны и неразрывны.
Экзистенциальная цельность бытия, онтологическая органичность природы – это тот центр мира, который уловил Мандельштам. Его он сделал основным сюжетом своей экзистенциальной концепции бытия. Сам он всегда один на один с этой неслиянностью и неразрывностью, конечностью и бесконечностью всех явлений и всей природы! Он – тот самый «один в поле воин», который всегда в схватке со стихией: Я понимаю этот ужас / И постигаю эту связь: / И небо падает не рушась, / И море плещет не пенясь. Мандельштам побеждает сознание своего века: Божье имя, как большая птица, / Вылетело из моей груди… / И пустая клетка позади…
Она еще не родилась,
Она и музыка и слово,
И потому всего живого
Ненарушаемая связь.
Проходит рефреном через все произведения. В первую очередь это связано с биографией поэта, наложившей отпечаток на его мировоззрение. Он рано потерял мать, отношения с отцом не сложились. Единственным близким человеком была бабушка - Елизавета Арсеньева, которая в маленьком Мише Уже в детстве Лермонтов осознал, что отличается от окружающих. На протяжении всей своей недолгой жизни поэт был одинок. Мотив одиночества в лирике М.Ю. Лермонтова - это не только тематика его творчества, но и состояние души.
«Поэт совсем другой эпохи»
Так называл поэта Белинский, сравнивая с А.С. Пушкиным. Уже в ранней лирике Лермонтова появляются ведущие мотивы его творчества: поэтическое избранничество, влекущее за собой одинокое существование. Но он понимает, что не в силах что-либо изменить, поэтому своего рода изгнанничество принимает добровольно. «Я к одиночеству привык», — признается лирический герой, который так похож на самого Лермонтова.
На характер поэта повлияло и время, в которое он жил и творил. восстание декабристов - эти события отложились в памяти не только Лермонтова, но всех его современников. Так, в стихотворении «Дума» поэт приходит к выводу, что пессимистические настроения характерны для всего поколения. Лирический герой - уставший, окруженный толпой, но Его беспокоит бездействие, безразличие людей к общественной жизни.
Мотив одиночества в лирике М.Ю. Лермонтова (материал «Парус»)
Знаменитый «Парус» поэт написал в семнадцать лет. Почвой для него стали личные переживания юного Лермонтова. Из-за конфликта с профессором поэту пришлось бросить Московский университет и по настоянию бабушки переехать в Петербург для поступления в школу юнкеров. Переживания поэта о будущем легли в основу стихотворения. Образы моря, бури, паруса сопровождают мотивы скорби и одиночества в лирике Лермонтова, особенно в раннем творчестве. Лирического героя можно охарактеризовать как мятежного и одинокого. Именно таким и был сам поэт, всю жизнь «искавший бури».
Один в толпе
Умный и образованный Лермонтов тяжело сходился с людьми. Свою непохожесть на других он увидел еще в детстве. По воспоминаниям современников, он был прямым, едким, скрытным человеком, поэтому часто его недолюбливали и даже ненавидели. Лермонтов сильно страдал от невозможности быть понятым.
Так, в стихотворении «Как часто, пестрою толпою окружен…» он рисует общество бездушных людей, лишенных человеческого тепла. Фальшивая, ограниченная толпа угнетает лирического героя, он понимает, что ему здесь не место. Мечтательно он рисует образ возлюбленной. К сожалению, он осознает, что это все обман, а он все так же одинок.
Мотив одиночества в лирике Лермонтова звучит и в произведении «Выхожу один я на дорогу…», которое он написал за три месяца до своей гибели. В нем поэт философски подводит итоги своей жизни, размышляет о смерти. «Жду ль чего? / Жалею ли о чем?» - спрашивает у себя лирический герой. Он мечтает сладко заснуть под дубом, наслаждаясь пением возлюбленной.
Свою скорую трагическую гибель поэт предчувствует и в стихотворении «Пророк», написанном за несколько недель до смерти. Лермонтова не покидает чувство скорби, он полон отчаяния, он не верит в признание потомков, ценность своего труда. Он сравнивает себя с пророком, которому суждены гонения и непонимание окружающих.
Любовные страдания, нашедшие отражение в лирике поэта
Известно, что Лермонтову не везло в любви. Самая сильная привязанность поэта, образ которой остался жить на страницах произведений и в строчках стихотворений, - очаровательная Варенька Лопухина - стала чужой женой. Сложные взаимоотношения связывали их до самой смерти поэта, известие о которой окончательно сломило Варвару. Она пережила любимого всего на десять лет. Именно черты Лопухиной он искал в других женщинах.
Еще одна муза поэта - Екатерина Сушкова - лишь играла его чувствами, впрочем, как и Наталья Иванова, изменившая ему. Неудивительно, что тема одиночества в лирике М.Ю. Лермонтова особенно ярко прослеживается в любовных стихотворениях.
«Мы случайно сведены судьбою» - первое произведение, адресованное Вареньке Лопухиной. Уже в нем звучит мотив разлуки, невозможности счастья и взаимной любви. В стихотворении «Нищий» мотив одиночества в лирике Лермонтова вызван неразделенными чувствами. Произведение было написано в 1830 году и имеет отношение к раннему творчеству поэта. В стихотворении Лермонтов сравнивает себя с нищим, которому вместо подаяния положили в руку камни. Такими были отношения поэта с Екатериной Сушковой, которые и легли в основу произведения.
Цикл стихотворений, посвященных Наташе Ивановой, - история и горького разочарования. «Я недостоин, может быть, / Твоей любви», - обращается к ней автор. «Нет, не тебя так пылко я люблю…» - пишет поэт незадолго до гибели. Кому посвящено это стихотворение, до конца не установлено.
Одиночество или свобода?
Мотивы одиночества, тоски по свободе в лирике М. Ю. Лермонтова - центральные в стихотворении «Тучи». Оно было написано в 1840 году, накануне второй ссылки поэта на Кавказ. Образы туч, волн и облаков символизируют свободу, которой так не хватает лирическому герою. Он сравнивает себя с тучками, с иронией называет их «изгнанниками». Свобода и одиночество в творчестве поэта не могут существовать друг без друга. Так, в стихотворении «Желанье» герой жаждет временной свободы, а в «Узнике» она становится единственной целью.
«На севере диком стоит одиноко…»
Лермонтов никогда не занимался переводами, однако зимой 1841 года, незадолго до гибели, сделал несколько переводов стихотворения немецкого поэта Генриха Гейне, которые вошли в «Лирический цикл». Нам это произведение известно как «На севере диком стоит одиноко…». В нем особенно явственно чувствуется мотив одиночества в лирике Лермонтова. Мы знаем, что из-за непростого характера поэта не понимали и не принимали. А ему так хотелось тепла, поддержки близкого человека.
Образ сосны, растущей на крайнем севере, олицетворяет мысли и настроения самого Лермонтова. В одиноком дереве поэт узнал себя. Однако он не терял надежды встретить настоящего друга - в стихотворении его прототипом стала пальма, растущая на юге и такая же одинокая, как и сосна.
Вместо заключения
Тема одиночества в лирике М.Ю. Лермонтова пришла на смену светлой поэзии А.С. Пушкина. Поэт всю жизнь боролся с окружающим миром и глубоко страдал от того, что его не понимают. Душевные переживания нашли отражение в его творчестве, пронизанном тоской и скорбью.
Любовь у Пушкина - светлое, вдохновляющее чувство, а у Лермонтова она неотделима от печали и боли. Так, писатель и критик назвал Александра Сергеевича дневным, а Михаила Юрьевича - ночным светилом нашей поэзии.
Мысли и взгляды Лермонтова были новы и непонятны для России, поэтому ему сложно было найти единомышленников. Его дважды отправляли в ссылки, стихотворения подвергали жесткой цензуре. Но, несмотря на все это, поэт боролся, прямо выражал свои чувства и мысли, при этом осознанно обрекая себя на одиночество.
Описание презентации по отдельным слайдам:
1 слайд
Описание слайда:
Мотив одиночества в лирике серебряного века (А.А.Блока, С.А.Есенина, В.В.Маяковского) Подготовили Ученики 9 класса
2
слайд
Описание слайда:
Александр Александрович Блок (1880-1921) Александр Львович Блок - юрист, профессор Варшавского университета, происходил из дворянского рода. Он родился в русской семье в Санкт-Петербурге 16/28 ноября 1880года. Совместная жизнь родителей маленького Саши не сложилась, его мать Александра Андреевна ушла от своего мужа Александра Львовича. Детство Саши прошло в Петербурге, и каждое лето он ездил к деду (по линии матери) в имение Шахматово, что находится в Подмосковье. Дед мальчика был известным учёным, ректором Петербургского университета, а звали его – Андрей Николаевич Бекетов. Саша рано начал писать стихи, ему было 5 лет. В гимназию пошёл в 9 лет. Он много и увлечённо читал, издавал детские рукописные журналы. В юности с друзьями ставил любительские спектакли. Окончив гимназию, поступил в Петербургский университет на юридический факультет (1898г). Через три года перевёлся на историко-филологический факультет. В свои студенческие годы, Александр был далёк от политики, его увлечением была древняя философия. В 1903 году он женился на дочери Менделеева – Любовь Дмитриевне. Ей он посвятил свой первый сборник стихов – «Стихи о прекрасной даме». В начале творческого пути увлечение философией даёт о себе знать. Его стихи о вечной женственности, о душе. Александр Блок романтик и символист.
3
слайд
Описание слайда:
«Бежим, бежим, дитя свободы» Бежим, бежим, дитя свободы, К родной стране! Я верен голосу природы, Будь верен мне! Здесь недоступны неба своды Сквозь дым и прах! Бежим, бежим, дитя природы, Простор - в полях! Бегут... Уж стогны миновали, Кругом - поля. По всей необозримой дали Дрожит земля. Бегут навстречу солнца, мая, Свободных дней... И приняла земля родная Своих детей... И приняла, и обласкала, И обняла, И в вешних далях им качала Колокола... И, поманив их невозможным, Вновь предала Дням быстротечным, дням тревожным, Злым дням - без срока, без числа... Дата создания: 7 мая 1900 года
4
слайд
Описание слайда:
«О, я хочу безумно жить…» О, я хочу безумно жить: Всё сущее - увековечить, Безличное - вочеловечить, Несбывшееся - воплотить! Пусть душит жизни сон тяжелый, Пусть задыхаюсь в этом сне,- Быть может, юноша весёлый В грядущем скажет обо мне: Простим угрюмство - разве это Сокрытый двигатель его? Он весь - дитя добра и света, Он весь - свободы торжество! Данное лирическое произведение было написано в 1914 году. Этот год памятен началом Первой мировой войны, но в душе Александра Блока в это время происходили значительные перемены. Быть может, они связаны со встречей с Л. А. Дельмас, которая играла партию Кармен. Анализ стихотворения «О, я хочу безумно жить» подчеркивает всю красоту и значимость совершающегося открытия в душе лирического героя и самого поэта. В нем происходят важные изменения, которые могли бы послужить поводом для большой перемены в творчестве и судьбе.
5
слайд
Описание слайда:
«Как тяжело ходить среди людей…» Как тяжело ходить среди людей И притворятся непогибшим, И об игре трагической страстей Повествовать еще не жившим. И, вглядываясь в свой ночной кошмар, Строй находить в нестройном вихре чувства, Чтобы по бледным заревам искусства Узнали жизни гибельной пожар! Стихотворение было написано 10 мая 1910 года
6
слайд
Описание слайда:
Владимир Владимирович Маяковский (1893-1930) Влади́мир Влади́мирович Маяко́вский - русский и советский поэт. Он родился в селе Багдати Кутаисской губернии (в советское время посёлок назывался Маяковский) в Грузии, в семье Владимира Константиновича Маяковского (1857-1906), служившего лесничим третьего разряда в Эриванской губернии, с 1889 в Багдатском лесничестве. Мать поэта, Александра Алексеевна Павленко,из рода кубанских казаков, родилась на Кубани, в станице Терновская. В поэме «Владикавказ - Тифлис» 1924 г. Маяковский называет себя «грузином». Одна из бабушек, Ефросинья Осиповна Данилевская, - двоюродная сестра автора исторических романов Г. П. Данилевского. У будущего поэта было две сестры: Людмила и Ольга и два брата: Константин (умер в трёхлетнем возрасте от скарлатины) и Александр (умер в младенчестве). В 1902 году Маяковский поступил в гимназию в Кутаиси. Как и его родители, он свободно владел грузинским языком. Участвовал в революционной демонстрации, читал агитационные брошюры. В феврале 1906 года от заражения крови умер его отец после того, как уколол палец иголкой, сшивая бумаги. С тех пор Маяковский терпеть не мог булавок и заколок, бактериофобия осталась пожизненной. Ростом будущий поэт был около двух метров.
7
слайд
Описание слайда:
Тучкины штучки Плыли по небу тучки. Тучек - четыре штучки: От первой до третьей - люди; четвертая была верблюдик. К ним, любопытством объятая, по дороге пристала пятая, От нее в небосинем лоне разбежались за слоником слоник. И, не знаю, спугнула шестая ли, тучки взяли все - и растаяли. И следом за ними, гонясь и сжирав, солнце погналось - желтый жираф. Поэзия Владимира Маяковского отличается резкостью и прямолинейностью, однако среди огромного количества произведений с «рубленой» рифмой все же встречаются лирические стихи, поражающие своей наивностью и чистотой. Это – другой Маяковский, который, обнажая свою душу, не пытается ее защищать от осквернения со стороны людей, привыкших воспринимать поэта как балаганного шута. К немногочисленным произведениям, в которых чувства и мысли Маяковского находятся в гармонии с разумом, относится стихотворение «Тучкины штучки», написанное осенью 1917 года и опубликованное спустя несколько месяцев. Следует сразу отметить, что оно вызвало волну критики в адрес поэта, которого определенная часть общества уже воспринимала как одного из литературных идеологов революции. Маяковский предвидел такую реакцию публики, однако не побоялся предстать перед читателями наивным и восторженным автором, который еще не разучился видеть прекрасное вокруг себя и радоваться любым проявлениям красоты окружающего мира. Стихотворение «Тучкины штучки» состоит всего из 12 строк, которые выдержаны в духе детской считалочки. Но при этом каждая из них позволяет воссоздать идеалистическую картину, которую наблюдает автор, с безыскусностью и легкостью, которые присущи людям с открытой, чистой и очень ранимой душой. Автор пишет о том, что по небу плывут четыре тучки, три из которых своими очертаниями напоминают людей, а третья похожа на верблюда. «К ним, любопытством объятая, по дороге пристала пятая», - отмечает поэт. Очертания очередной небесной гостью напоминают ему слоненка, который вдруг начинает рассыпаться на множество маленьких слонят. И это пугает легкие тучки, которые тут же тают в небе, превращаясь в нечто бесформенное и бессмысленное. «И следом за ними, гонясь и сжирав, солнце погналось - желтый жираф», - резюмирует Маяковский, показывая, что за несколько минут все изменилось до неузнаваемости, и лишь в его воображении остались легкие тучки, напоминающие людей и животных.
8
слайд
Описание слайда:
«Послушайте» Послушайте! Ведь, если звёзды зажигают – значит - это кому-нибудь нужно? Значит - кто-то хочет, чтобы они были? Значит - кто-то называет эти плевочки жемчужиной? И, надрываясь в метелях полуденной пыли, врывается к богу, боится, что опоздал, плачет, целует ему жилистую руку, просит - чтоб обязательно была звезда! – клянётся - не перенесёт эту беззвёздную муку! А после ходит тревожный, но спокойный наружно Говорит кому-то: "Ведь теперь тебе ничего? Не страшно? Да?! Послушайте! Ведь, если звёзды зажигают – значит - это кому-нибудь нужно? Значит - это необходимо, чтобы каждый вечер над крышами загоралась хоть одна звезда?! Анализ стихотворения Маяковского «Послушайте!» нельзя начать, не упомянув о том, когда оно было создано. Впервые оно вышло в одном из сборников в марте 1914 года. Весь литературный процесс того времени был ознаменован парадами манифестов литературных течений и групп, в которых художники слова декларировали свои эстетические и поэтические принципы, отличительные признаки, а также программы. Многие из них выходили за продекларированные рамки и становились знаковыми поэтами своего времени. Без их творчества было бы уже трудно представить советскую литературу.
9
слайд
Описание слайда:
«Вывескам» Читайте железные книги! Под флейту золоченой буквы полезут копченые сиги и золотокудрые брюквы. А если веселостью песьей закружат созвездия "Магги"- бюро похоронных процессий свои проведут саркофаги. Когда же, хмур и плачевен, загасит фонарные знаки, влюбляйтесь под небом харчевен в фаянсовых чайников маки! Стихи 1912-1913 годов занимают особое место в творческом развитии Маяковского. Это было время, когда он ощупью ищет в поэзии новые пути; идейная незрелость его в этот период, трагическое ощущение социального одиночества, рождавшееся из отрыва от революционных масс, определяли нотки экспрессивности и бунтарства в ранних его стихах, появлявшихся на страницах футуристических сборников. В стихах этих было еще много умышленной эпатирующей резкости, полемического задора, в них звучал вызов мещанскому вкусу, благонамеренности обывателя. В смятенной разорванности образов, в необычности ассоциаций, в лихорадочности ритмов, в интонации выкрика Маяковский стремился передать свое тревожное, протестующее настроение, свой еще во многом смутный, но гневный и смелый протест против капиталистического строя, калечащего человека. При этом он не избежал приемов футуристической поэтики и в особенности живописи, сводивших картины внешнего мира к бессюжетным композициям отдельных реальных предметов и их элементов. В ряде ранних стихотворений Маяковский шел от ассоциаций, вызванных живописью футуристов. Отсюда «сдвиги» в композиции этих стихов и самая их «натюрмортность» , изобилующая зрительными предметно-живописными образами, представленными не в реальном, жизненном, а часто в смещенном порядке. Надписи вывесок, «фаянсовых чайников маки» , «заломленные руки» витрин магазина писчебумажных принадлежностей напоминают урбанистический натюрморт, перенесенный в стихи
10
слайд
Описание слайда:
«А вы могли бы…» написано в 1913 году. Лирический герой, как и во многих стихах Маяковского, - одинок. Ему нужна родственная душа, чтобы открыться, чтобы его смогли прочувствовать и понять. Первая строка указывает на то, что поэт - бунтарь. Он рушит устоявшиеся стереотипы, ломает принципы резко и под корень, дабы выделиться из толпы, серой массы, противостоящей ему всё время. Последняя фраза - вызов, риторический вопрос. Фраза предполагает ставить человека на некое "слабо": "А ты бы смог так, как я?". Художественные приёмы: метафоры (карта будня, флейта водосточных труб, скулы океана и др.) и риторический вопрос. Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана; я показал на блюде студня косые скулы океана. На чешуе жестяной рыбы прочел я зовы новых губ. А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?
11
слайд
Описание слайда:
Сергей Александрович Есенин (1895-1925) Сергей Александрович Есенин – великий русский поэт, представитель новокрестьянского поэтического искусства и имажинизма в литературе. Родился 21 сентября (3 октября) 1895 года в с. Константиново Рязанской губернии в семье крестьянина. В 1913 году поступил в городской народный университет Шанявского в Москве. Впервые стихотворения Есенина были опубликованы в 1914 году. В Петрограде свои стихи Есенин читает Александру Блоку и другим поэтам. Сближается с группой «новокрестьянских поэтов», и сам увлекается этим направлением. После публикации первых сборников («Радуница»,1916 г.) поэт получил широкую известность. В лирике Есенин мог психологически подойти к описанию пейзажей. Еще одной темой поэзии Есенина является крестьянская Русь, любовь к которой чувствуется во многих его произведениях. Начиная с 1914 года Сергей Александрович печатается в детских изданиях, пишет стихи для детей (стихотворения «Сиротка»,1914г., «Побирушка»,1915г., повесть «Яр»,1916 г., «Сказка о пастушонке Пете…»,1925 г.). В это время к Есенину приходит настоящая популярность, его приглашают на различные поэтические встречи.
12
слайд
Описание слайда:
«Заметался пожар голубой» Заметался пожар голубой, Позабылись родимые дали. В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить. Был я весь как запущенный сад, Был на женщин и зелие падкий. Разонравилось пить и плясать И терять свою жизнь без оглядки. Мне бы только смотреть на тебя, Видеть глаз златокарий омут, И чтоб, прошлое не любя, Ты уйти не смогла к другому. Поступь нежная, легкий стан, Если б знала ты сердцем упорным, Как умеет любить хулиган, Как умеет он быть покорным. Я б навеки забыл кабаки И стихи бы писать забросил, Только б тонко касаться руки И волос твоих цветом в осень. Я б навеки пошел за тобой Хоть в свои, хоть в чужие дали... В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить. Тема стихотворения - любовь. Чувство, которое накрыло поэта с головой. Первые строчки - о взгляде, о голубых глазах героя, в которых отражаются внезапные чувства. Слово "заметался" показывает душевные метани О первой любви говорит поэт, разбивший множество женских сердец и побывавший в браке. И то, что он считает эту любовь первой, говорит о силе чувства, его свежести и чистоте. Он рассказывает о пустой трате своей жизни до встречи с Августой и о том, что готов измениться ради любимой, лишь бы она захотела этого.
13
слайд
Описание слайда:
«Гой ты, Русь, моя родная» Гой ты, Русь, моя родная, Хаты - в ризах образа... Не видать конца и края - Только синь сосет глаза. Как захожий богомолец, Я смотрю твои поля. А у низеньких околиц Звонно чахнут тополя. Пахнет яблоком и медом По церквам твой кроткий Спас. И гудит за корогодом На лугах веселый пляс. Побегу по мятой стежке На приволь зеленых лех, Мне навстречу, как сережки, Прозвенит девичий смех. Если крикнет рать святая: «Кинь ты Русь, живи в раю!» Я скажу: «Не надо рая, Дайте родину мою». Стихотворение «Гой ты Русь, моя родная…» является одним из самых известных и в то же время, одним из самых ранних произведений творчества великого русского поэта – Сергея Александровича Есенина. Оно было написано в 1914 году, когда автору этого стихотворения не было ещё и двадцати лет. Сергей Есенин обладал необычайным талантом – превращать свои стихи в умиление для созерцания
14
слайд
Описание слайда:
«Вот уж вечер. Роса.» Вот уж вечер. Роса Блестит на крапиве. Я стою у дороги, Прислонившись к иве. От луны свет большой Прямо на нашу крышу. Где-то песнь соловья Вдалеке я слышу. Хорошо и тепло, Как зимой у печки. И березы стоят, Как большие свечки. И вдали за рекой, Видно, за опушкой, Сонный сторож стучит Мертвой колотушкой. Сергей Александрович Есенин написал данное стихотворение в 15 лет (у себя дома, в селе Константиново), будучи уже состоявшимся поэтом, он не сразу согласился включить свои ранние работы в сборники, так как считал их «пробой пера». Произведение «Вот уж вечер…» является одним из таких стихотворений.
15
слайд
Описание слайда:
16
слайд
Описание слайда:
«Не жалею, не зову, не плачу» Не жалею, не зову, не плачу, Все пройдет, как с белых яблонь дым. Увяданья золотом охваченный, Я не буду больше молодым. Ты теперь не так уж будешь биться, Сердце, тронутое холодком, И страна березового ситца Не заманит шляться босиком. Дух бродяжий! ты все реже, реже Расшевеливаешь пламень уст. О моя утраченная свежесть, Буйство глаз и половодье чувств. Я теперь скупее стал в желаньях, Жизнь моя! иль ты приснилась мне? Словно я весенней гулкой ранью Проскакал на розовом коне. Все мы, все мы в этом мире тленны, Тихо льется с кленов листьев медь... Будь же ты вовек благословенно, Что пришло процвесть и умерет Мое любимое стихотворение Сергея Есенина - “Не жалею, не зову, не плачу...”, где поэт затронул вечную, самую тяжелую для человека тему, тему старости. Мы когда-нибудь все станем бабушками и дедушками, для нас наступит время, когда уже не будет молодой резвости, жизнелюбия, веселья; время, когда больше будем думать о своих прожитых днях, об ошибках, которые ты когда-то допускал. Сергей Есенин в своем стихотворении жалеет о прожитых днях, и это кажется странным, ведь стихотворение написано в 1921 г., когда Есенину было всего 26 лет. Кажется, жизнь только начинается, а тут стихотворение о старости.
17
слайд
Описание слайда: