Сборник - апокрифические евангелия. Апокрифы (неканонические Евангелия) Апокрифическая библия
Что такое апокрифы? Как, когда и почему они появлялись?
Насколько Иисус апокрифов отличен от Спасителя, вера в которого веками хранится Церковью? И самое главное – есть ли в этих памятниках христианской литературы нечто такое, что было бы принципиально важным для верующего, но при этом тщательно скрывается от «простых людей» и доступно лишь «посвященным»?
Время от времени средства массовой информации взрываются очередной сенсацией на тему библейских текстов. При всем разнообразии подобные новости сводятся к одной схеме: наконец исследователям удалось обнаружить древние письменные источники, которые позволяют по-другому взглянуть на историю христианства и даже показывают, что -де учит совсем не тому, о чем говорил Христос и Его первые последователи.
Спустя некоторое время, когда ажиотаж спадает, как правило, выясняется, что найденный письменный памятник является не чем иным, как копией или вариантом старинного и давно известного апокрифа, с которым историки имели дело и раньше, и что ничего принципиально нового в обретенной находке не содержится.
Однако, несмотря на очевидное желание создать сенсацию на пустом месте, авторы и самих апокрифов, и громких сообщений о них проделывают весьма серьезную работу. Ее цель – предложить неискушенному читателю и зрителю иной образ Христа, зачастую разительно непохожий на тот, о котором свидетельствует церковная традиция.
Что такое апокриф?
Папирус с «Евангелием от Марии» — апокрифом II века на коптском языке
Те, кому сейчас больше сорока лет, прекрасно помнят детские книжки советской эпохи. Красивые, добрые, интересные произведения, где герои побеждали зло, показывая примеры мужества, взаимопомощи, верности и любви. Но были и такие издания, в которых ребенку тенденциозно рассказывалось о большевистской партии, революционерах, «дедушке Ленине» и других аналогичных понятиях и личностях. Авторы этих публикаций сознательно умалчивали о негативных чертах тех, о ком они писали, предлагая юному читателю лубочный и во многом выдуманный портрет того или иного деятеля, четко деля мир на «хороших» своих и «плохих» чужих.
На языке Церкви такое творчество и называется апокрифами – так обозначаются тексты, которые каким-либо образом относятся к христианству, но имеют весьма сомнительное происхождение. Но прежде чем приобрести именно такое значение, этот термин претерпел немало видоизменений.
Слово «апокриф» переводится с древнегреческого языка как «тайный», «сокровенный». Изначально оно было почти что ругательством и применялось для обозначения еретических книг, которые использовали в своем тесном кругу сектанты, выдававшие себя за христиан и считавшие, будто именно они обладают спасительным знанием, недоступным «обычным смертным». Необычность исповедуемого учения, а также замкнутость самих этих сект заставляла их адептов скрывать свои истинные постулаты и открывать тайные записи лишь самым посвященным и «достойным», по их мнению, людям.
Со временем, когда гностицизм (так называется ряд различных оккультно-мистических верований, которые были распространены в Римской империи и Передней Азии во II– III веках) стал активно полемизировать с Церковью, апокрифические писания сделались достоянием широких масс и перестали быть тайными. Но само понятие апокрифа осталось. Теперь еретики влагали в него сакральный смысл и настаивали, что именно в их сочинениях содержится истина, а Евангелие и прочие Писания якобы являются искажением и переработкой подлинных слов Христа. Отныне для еретиков апокриф являлся «сокровенным» не столько в силу своего «подпольного происхождения», сколько в силу того, что в нем содержится некая очень важная информация, доступная для понимания лишь самым «просвещенным» и «продвинутым». Конечно, эти тексты мог читать и простой человек. Но он, по мнению сектантов, не смог бы увидеть в них скрытого таинственного смысла, который видел гностик.
Однако это понятие имеет еще и положительный смысл, ведь апокрифы создавались не только в еретической среде. Члены Церкви тоже довольно часто брались за перо и фиксировали то, что современные исследователи отнесли бы к разряду народного творчества. Эти письменные памятники содержали жизнеописания святых, апостолов и Спасителя, рассказывали о различных чудесах либо же систематизировали нравственное учение Церкви. Так к началу IV века сформировался очень мощный пласт христианской литературы, который, помимо всего прочего, претендовал и на то, чтобы занять место наравне со Священным Писанием.
В конечном итоге к концу эпохи гонений святым отцам удалось выработать так называемый Канон священных книг – список апостольских творений, происхождение которых не подлежит никакому сомнению. В отношении остальных писаний, претендовавших на то, чтобы занять свое место в Библии, но так и не занявших его, у Церкви сложилась очень гибкая позиция, которая сохраняется до сих пор. Исходя из нее, весь блок апокрифов можно условно разделить на три группы литературных памятников.
Три типа апокрифов
Если у человека верующего, но не очень хорошо знающего церковную традицию, спросить, почему вспоминает события, о которых не написано в Евангелии, – например, сошествие Спасителя в ад или Успение Богородицы, – то вопрос поставит нашего собеседника в неловкое положение. Люди же более осведомленные ответят, что и Рождество Девы Марии, и Ее детство, и юность Христа, и некоторые события после Христовых Страстей, – все это известно нам благодаря Священному Преданию, имеющему множество форм. И что новозаветные книги – лишь одна из них. Всё, о чем молчат канонические Евангелия, мы знаем из апокрифов первого – «положительного» – типа, представляющих собой письменную фиксацию именно того Предания, которое хранится Церковью со дня ее основания.
Таких «положительных», т. е. признаваемых Церковью, апокрифов довольно много: известно около десятка книг, которые служат как бы дополнением к основным новозаветным писаниям. К ним, например, можно отнести:
– «Протоевангелие Иакова» (ок. сер. II века);
– «Учение двенадцати апостолов, или Дидахе» (начало II века);
– «Евангелие от Никодима»
(ок. нач. IV века);
– «Пастырь» Ерма (ок. II века);
– «Сказание об Успении Богородицы» (ок. V века).
Однако, несмотря на то, что они обладают довольно почтенным возрастом, Церковь так и не приравняла их к подлинным Евангелиям, Книге Деяний и Посланиям Апостольским. И на то был ряд очень веских причин.
Во-первых, большинство апокрифов как минимум на четверть века младше самого позднего из дошедших до нас новозаветных текстов – Евангелия от Иоанна и Книги Откровения. То есть лично апостолами эти писания не могли быть написаны, хотя, бесспорно, в целом они отражают ту традицию, которая сложилась еще в апостольские времена.
Во-вторых, практически все церковные апокрифы созданы анонимами, которые сознательно подписывались именами известных первохристианских писателей. Вообще-то в этом не было ничего зазорного – во времена Античности и Средневековья так поступали довольно часто, притом отнюдь не из желания прославиться или разбогатеть (хотя случалось и такое), а просто потому, что произведения известных авторов имели больше шансов найти своего читателя. Однако аноним есть аноним, и святые отцы, утвердившие библейский канон, прекрасно видели, где действительно очередное Павлово послание, а где – более поздний подлог, хотя схожий по стилистике с оригиналом, но все же имеющий некоторые отличия. В итоге книги, происхождение которых оказалось под сомнением, так и не вошли в состав Библии.
А третья причина логически вытекает из второй: анонимные писания, не включенные Церковью в состав канонических книг Писания, не содержат в себе ничего, что не содержалось бы в канонических текстах. Как правило, апокрифические сборники либо являются пересказом благочестивых историй, либо повторением уже известных фраз и мыслей, высказанных Спасителем и Его учениками. Проще говоря, в этих книгах Церковь не увидела ничего принципиально нового и, дабы избежать тавтологии, не стала освящать спорные творения своим авторитетом. Кроме того, была еще одна причина такого, казалось бы, предвзятого отношения к этим текстам, но о ней – чуть ниже. Пока же обратимся к двум другим типам апокрифов.
Это уже бесспорно «ложные писания», которые имеют сектантское происхождение и относятся к книгам, могущим внести смуту в сердца верующих.
Среди них особо выделяются:
– «Евангелие детства»;
– «Евангелие от Фомы»;
– «Евангелие от Иуды»;
– «Хождение апостола Павла по мукам».
Точную дату их создания зачастую трудно установить, но чаще всего это рубеж Античности и Средневековья. Первые такие фальшивки начали создаваться уже в III веке, и процесс этот длился вплоть до века IX, а то и дольше. Появление основного массива подобных писаний связано с ростом числа христиан в эпоху гонений. Это было время, когда, с одной стороны, Церковь была вынуждена конспирироваться и ограничивать проповедь. С другой же стороны, само мученичество сотен тысяч христиан уже было сильнейшей проповедью, на которую откликались ищущие Бога сердца. Однако, пройдя этап первичной подготовки и приняв Крещение, многие новые христиане так не смогли до конца порвать со своим языческим прошлым и оставить прежние заблуждения. В итоге возникала ситуация, когда эти люди накладывали на евангельскую систему ценностей какие-то свои личные мировоззренческие представления. Вместе того чтобы смотреть на мир глазами Евангелия, они на само Евангелие продолжали смотреть глазами язычников.
В результате такого переосмысления и появился целый пласт апокрифов второго типа, в которых можно встретить и Христа, и церковную лексику, которая, однако, наполнена совершенно иным, не евангельским, содержанием. В создаваемых вчерашними язычниками книгах еще находилось место подлинным христианским мотивам, но они уже сильно «разбавлялись» чисто философскими и даже оккультными элементами.
И все же главную опасность представляли не первые два типа, а третий. Эта группа апокрифов имеет уже стопроцентно сектантское происхождение. Они создавались в разное время, разными людьми, но с одной и той же целью – смутить верующих. Яркий пример – «Тибетское евангелие». Принцип, как всегда, был очень прост: какая-либо еретическая концепция сознательно облекалась в христианские формы, а получавшиеся в ходе такого «творчества» произведения распространялись под именами известных апостолов и святых. Конечно, чаще всего подлог удавалось вовремя обнаружить и предотвратить его хождение среди христиан. Но было немало и таких случаев, когда еретики добивались своего, и им удавалось переманить в свои секты некоторых верующих. Временами такие апокрифы создавались не путем «придумывания» чего-то нового, а в результате «глубокой редактуры» уже известных канонических текстов. В любом случае это создавало серьезную проблему, поскольку подделки зачастую были настолько искусными, что выявить их могли только духовно зрелые и богословски «подкованные» люди.
В принципе, такая же ситуация наблюдается и сейчас, когда авторы «сенсаций» предлагают читателю «продукт», на страницах которого Христос выглядит чуточку иначе, чем в Евангелии. И тут возникает вопрос: а так ли уж это важно? Ведь, казалось бы, это лишь детали. Однако на самом деле есть принципиальная разница между Иисусом апокрифов и Спасителем, каким Его видит Церковь.
Христос глазами Евангелия
Евангелие – настоящее каноническое Евангелие – являет нам одну очень важную истину, на которую сегодня довольно часто не обращают должного внимания. Эту истину каждый из нас знает с детства. Ее суть состоит в том, что христианин призван верить во Христа. Эта вера, а точнее – это призвание является главной особенностью христианства, которая выделяет его из ряда других религиозных систем мира.
Если мы попробуем ответить на вопрос, в чем состоит суть религии, то не ошибемся, если скажем, что основная задача, стоящая перед всеми религиозными системами мира, – дать человеку спасение. Но вся проблема в том, что разные религии понимают спасение по-разному и соответственно предлагают разные способы его достижения.
Первая и наиболее многочисленная группа религий считает, что суть спасения состоит в том, чтобы после смерти человек получил комфортную и радостную вечную жизнь. Для того чтобы ее достичь, необходимо здесь, на земле, выполнить определенный ряд норм и предписаний. Эти нормы в разных религиях могут не совпадать. Однако принцип один и тот же: если человек правильно выполняет эти предписания, то вечная жизнь после смерти ему гарантирована. Если же человек эти нормы нарушал или не выполнял вовсе, тогда ему грозит вечное наказание. Но, какая бы участь ни постигла человека, в любом случае после смерти он не может участвовать в жизни Божества. Он может наслаждаться красотами райских садов, его могут ожидать самые различные удовольствия, но путь к Богу для него закрыт. По мнению этой группы религий, между Божеством и человеком лежит огромная пропасть. И эту пропасть человек не может перейти ни в земной, ни в загробной жизни.
Свиток из Наг-Хаммади
Есть другая группа религий. Они считают, что существует только Бог, а все остальное – это всего лишь «осколки» Божества, которые оторвались от своего Источника и «забыли» о своем происхождении. Человек в этих религиях тоже считается богом, который призван выйти из этого материального мира и соединиться с Божеством, от которого он некогда отпал. Поэтому вечное блаженство понимается как соединение души с Верховным Божественным Абсолютом, при этом сама душа всецело растворяется в Боге и личность человека полностью исчезает.
Но есть еще христианство. И то понимание спасения, которое оно предлагает человеку, радикальным образом отличается от всех возможных схем, которые положены в основу других религий мира.
С одной стороны, христианство ни в коей мере не отрицает того, что Бог и человек находятся по разные стороны бытия, что Бог – это Творец, а человек – всего лишь тварь, ограниченная рамками пространства и времени. Но, с другой стороны, христианство настаивает, что та пропасть, которая действительно существует между Творцом и тварью, – преодолима и что человек может реально участвовать в божественном бытии Святой Троицы, оставаясь при этом личностью и не растворяясь всецело во всепоглощающих пучинах Божества. Говоря иными словами, в христианстве человек призван, оставаясь самим собой и не теряя своей личностной уникальности, соединиться со своим Творцом и стать богом по благодати.
Именно для достижения этой цели две тысячи лет назад в наш мир пришел Христос. О Его земной жизни, учении, чудесах и повествуют четыре Евангелия, которые были составлены Его учениками. На первый взгляд проповедь их Учителя похожа на проповедь других философов и пророков. Но это только на первый взгляд.
Дело в том, что в любой другой религии мира личность учителя занимает второстепенное место по отношению к тому учению, которое он проповедует. Даже если человек, который это учение несет другим людям, является его непосредственным автором, все равно на первом месте стоит учение, а уже на втором – его автор. Конечно, это не означает, будто сам учитель не может пользоваться почитанием. Наоборот, подавляющее большинство религий с огромным уважением относятся к своим основателям, воздают им высокие почести и даже поклоняются им. Но если представить себе, что по каким-то причинам имя основателя той или иной религиозной традиции было забыто или вообще неизвестно, то этот факт ни в коей мере не повлиял бы на саму суть этой традиции. Самое главное – что именно проповедует та или иная религия. А кто проповедует – это уже вопрос второй важности.
В христианстве все как раз наоборот. Главное место в жизни верующего человека занимает сам Христос, а Его учение и заповеди – это своего рода путеводители, указывающие верную дорогу и помогающие проложить правильный маршрут, в конце которого стоит личность нашего Божественного Учителя.
Я – свет миру (); Я – путь и истина и жизнь (); кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня (), – эти и подобные им слова встречаются в Новом Завете очень часто, причем исходят они не только из уст самого Спасителя, но и от Его апостолов, которые всегда видели в своем Учителе больше, чем просто пророка или основателя новой религии. Они видели в Нем Сына Божьего и Бога, который пришел в этот мир спасти свое погибшее творение – человека. И вот уже две тысячи лет Церковь вслед за апостолом Петром на каждой Литургии повторяет слова, ставшие главными словами каждого христианина: «Верую, Господи, и исповедую, что Ты – Христос, Сын Бога Живого».
Итак, христианин – это тот, кто верует во Христа. Вернее, тот, для кого Христос является стержнем всей его жизни. Без этого главнейшего условия наша вера превращается в пустую формальность, наши богослужения – в красивые спектакли, а наша мораль – в простую игру в бисер. Это очень жесткое и резкое утверждение, но это действительно так: без Христа христианство становится простой философией, которая может дать человеку очень многое. Философия не дает лишь самого Христа. А без Христа спастись невозможно.
Кривое зеркало апокрифа
Но именно этой существеннейшей мысли (что без Христа нет спасения) как раз и нет ни в одном из апокрифов второго и третьего типа. Главной чертой любого подложного произведения, так или иначе имеющего отношение к христианству, является тот факт, что в нем Христос выступает некой технической фигурой и не играет, по большому счету, главной роли. В апокрифах он может быть кем угодно – учителем, наставником, проповедником, высшим разумом, чудотворцем или еще кем-то. Только одним Он там принципиально не может быть – Любящим Богом, Распинающимся ради спасения мира.
Происходит это потому, что языческое сознание (кстати, и материалистическое – тоже) ставит непреодолимую стену между Творцом и творением. Падший человеческий ум не в силах воспринять идею Бога, которому не все равно, чем живет Его создание. В целом такой подход понятен. Ведь апокрифы второго и третьего круга родились в еретической среде, а любая ересь – это, прежде всего, выделение какой-то одной детали из общего контекста и возведение ее во главу угла. Иными словами, ересь – это смещение приоритетов, когда второстепенное становится главным, а главное – второстепенным.
А еще любое «соблазнительное» учение рождается там, где Бог из главной цели человеческого бытия превращается лишь в средство достижения какого-либо блага. Для разных групп язычников это благо представлялось по-разному. Например, гностики-пантеисты, считавшие мир продолжением божественного абсолюта, стремились к полному растворению в «пучинах божества», к всецелому уничтожению собственного личностного начала и соединению с Первоисточником. Для этих еретиков Христос был Божьим посланником, который, по их мнению, пришел лишь для того, чтобы сообщить людям некое знание, способное гарантированно привести избранных к намеченной цели. Другие авторы апокрифов (например, многочисленных так называемых «Евангелий детства») делали акцент на чудесах, совершаемых юным Иисусом. Такая «мания чуда» понятна, поскольку в сознании авторов образ Мессии был тесно связан не с идеей Любящего Бога, а с концепцией всемогущего чудотворца, который после апокалипсиса вознаградит всех спасшихся праведников.
Но и многие апокрифы первого круга (то есть вполне церковные по своему происхождению книги) имеют весьма своеобразную особенность, которая в конечном итоге и не позволила святым отцам внести их в корпус Нового Завета. Эти литературные памятники много говорят о нравственности, о вере, о спасении, но очень мало – о Христе. Он дан в них как бы «по умолчанию». Подразумевается, что читатель и так знает о Нем и что теперь ему важнее ответить на вопрос «как спастись», чем получить информацию о самом Спасителе. Такой подход в принципе возможен. Но он может использоваться только духовно зрелыми людьми.
А Новый Завет – для всех, он универсален, и поэтому свидетельствовать его книги должны о самом главном – о Боге, «нас ради человек и нашего ради спасения сошедшего с Небес». Если же новоначальному христианину начать сразу говорить о «механизме» спасения, то существует огромный риск, что такой верующий так и не увидит за всем этим настоящего Спасителя. Подлинное Евангелие говорит прежде всего и главным образом – о Христе. Именно из таких – и только из таких – книг и был, в конце концов, составлен канонический свод.
Читая в газетах или Интернете очередное сообщение о том, что где-то опять найдено некое писание, которое якобы проливает свет на учение Церкви и рассказывает, например, о том, что Иисус вырос в Тибете, важно задать себе один вопрос: «А хочу ли я верить в этого Христа?» Если читателю подобных сенсаций действительно дорог Иисус из Назарета как один из учителей праведности, творивший чудеса и призывавший всех к любви и состраданию, – то, пожалуй, можно и дальше внимать этим новостям. Но если человеку дорог тот Христос, Который даровал нам Свою Церковь – Бог и Спаситель всей вселенной, призывающий нас к Себе, то в таком случае логично было бы всячески отметать подобные вещи и довериться опыту святых, уже давно сказавших свое слово в отношении подобных «писаний» и всей своей жизнью явивших верность тем самым истинам, которые открываются в канонических книгах Нового Завета.
Апокрифы
[Апокриф
= сокровенный, тайный; в данном случае: исключенный из богослужебного употребления]
А. ВОЗНИКНОВЕНИЕ
Апокрифы – это сочинения позднего иудаизма дохристианского периода, возникшие в промежутке между ВЗ и НЗ, существовавшие только на греческом языке (были обнаружены части Книги Иисуса, сына Сирахова, также и на еврейском языке, смотрите I,В,3). Они включены в Септуагинту, греческий перевод ВЗ. Когда Септуагинта стала Библией христиан, она вызвала недоверие у иудейских раввинов (после 70 года). Около 400 года по Р.Х. 12 или 14 сочинений, содержавшихся в греческом и латинском ВЗ, но не входивших в еврейский канон, стали называться апокрифами. В христианских общинах отношение к апокрифам было неоднозначным вплоть до эпохи Реформации, когда Мартин Лютер в своем переводе поместил апокрифы между ВЗ и НЗ и исключил их из канона. В ответ на это Pим. католическая церковь на Тридентском соборе объявила их неотъемлемой частью Писания. Апокрифы широко распространены и высоко ценятся у католиков и православных.
Б. УПОТРЕБЛЕНИЕ ТЕРМИНАОбозначение «апокрифы» для вышеназванных книг используется только протестантами, католики называют их второканоническими, а православные – неканоническими писаниями; в изданиях, которые возникают в результате межконфессионального сотрудничества, решено обозначать их как «поздние сочинения ВЗ». Термин апокрифы католики применяют к прочим сочинениям, которые у евангелистов называются псевдоэпиграфами (т.е. сочинениями, опубликованными под чужими именами). Они публиковались под псевдонимами, причем авторство всегда приписывалось кому-либо из великих мужей ВЗ. Апокрифы являются более поздними произведениями, чем «поздние сочинения ВЗ», и всегда носят характер легенд с преимущественно апокалипсическим содержанием (например, Успение Моисея; Мученичество Исаии; Книга Еноха, определенно цитируемая в Иуд 1:14 ; Псалмы Соломона, Апокалипсис Варуха; Завет двенадцати патриархов и прочие).
В. АПОКРИФЫ В СОВРЕМЕННЫХ ИЗДАНИЯХ БИБЛИИОтдельные издания Библии предлагают некоторый набор апокрифов, заимствованных из Септуагинты. Лютер писал: «Это те книги, которые не принадлежат к Священному Писанию, но все же полезны и хороши для чтения». Некоторые из этих книг и по сей день используются при богослужении. Это относится даже к псевдоэпиграфам (например, Иуд 1:4
, сравните Енох 10:4 и следующие; Иуд 1:9
, сравните с Успением Моисея). Читателю Библии многое в апокрифах покажется странным; с другой стороны, его поразит сходство многих изречений с ветхозаветными. Историки могут почерпнуть из некоторых апокрифических книг ценные сведения о жизни иудеев, их образе мышления, о формах их религиозности в период между ВЗ и НЗ. Некоторые из этих книг не могут представлять истинный интерес, поскольку события, излагаемые в них, взяты вне исторического контекста, но они могут многое сказать о религиозно-философской мысли исторического периода, предшествуют НЗ.
1)
Менее значимы (за исключением Книги Товита) сочинения, особенностью которых является приукрашивание известных событий библейской истории или облечение определенных библейских персонажей в покровы легенды: Книга
Иудифь
, хвалебная песнь богобоязненной иудейской вдове, готовой пожертвовать своей женской честью ради храма и своего народа; Книга
Товита
, чудесное, наивное повествование о двух молодых людях, которые, несмотря на тяжелейшие удары судьбы, не отступают от своей веры, и награда за благочестие не заставляет себя ждать. Книга дает наглядную картину жизни иудейской диаспоры на Востоке около 200 года до Р.Х. Она, видимо, появилась в это время; языком первоисточника, вероятно, был арамейский. Сусанна и Даниил, О Виле Вавилонском, О драконе Вавилонском
– три рассказа о Данииле. Два из них одновременно являются памфлетами, высмеивающими идолопоклонство.
2)
Вышеназванные рассказы о Данииле составляют в Септуагинте дополнения к канонической Книге пророка Даниила, предшествуя ей или следуя непосредственно за ней; далее в Книге пророка Даниила обнаруживаются Молитва Азарии
и Песнь трех отроков
в печи огненной
. В Септуагинте присутствует еще целый ряд дополнений и вставок в текст ВЗ, малодостоверных, но имеющих большую ценность благодаря их внутренней связи с Библией. Книга Есфирь
содержит шесть вставок различного содержания (следующих перед стихом Есф 1:1
и за стихом Есф 3:13
; Есф 4:17
; Есф 5:1,2
; Есф 8:12
; Есф 10:3
). Молитва Манассии
представляет собой приложение к 2Пар 33:11
и следующие
3)
Три произведения, относящиеся или приближающиеся к книгам премудрости, вероятно, заслуживают особого внимания: Книга
Варуха
, за исключением ее вступления, сомнительного с исторической точки зрения, представляет собой собрание покаянных молитв, скорбных и утешительных песен, а также назидательных стихов, по стилю близких к ветхозаветным. То же относится к форме и содержанию так называемого Послания Иеремии
, которое в Вульгате и у Лютера встречается в качестве 6-й главы Книги Варуха. На высоком уровне написана Книга
Иисуса, сына Сирахова
. Ее отличает богатство литературных форм, она содержит многочисленные руководства для практической и духовной жизни и завершается проникновенной хвалой в адрес праотцов Израиля от Еноха до Неемии. Вместе с тем, это единственная книга такого рода, автор которой нам известен. Это Иисус, сын Сирахов, написавший ее около 190 года до Р.Х. на еврейском языке (начиная с 1896 года среди еврейских рукописей было найдено более двух третей текста этой книги). Его внук около 132 года до Р.Х. перевел книгу на греческий язык (Сир, предисловие; Сир 50:27
и следующие). Кроме того, в предисловии к этому сочинению указано время, до которого ветхозаветный канон существовал в трех частях. Книга
Премудрости Соломона
(она не могла быть написана Соломоном!) является попыткой, с одной стороны, примирить греко-эллинистическое мышление с иудейским, а с другой – отмежеваться от него. Она была написана с целью укрепить веру иудейской общины ввиду опасности оязычивания. Мудрость, как ее понимали образованные греки, и справедливость, как ее мыслили набожные иудеи, под знаком иудаизма вступают в союз между собой, чтобы противостоять безбожию и идолопоклонству; таким несколько искусственным способом иудаизм и эллинизм превращаются в союзников в борьбе против общего врага. Властители земли призываются к осознанию понимаемой таким образом премудрости. Затем следует широкий обзор действий премудрости в Священной истории, начиная от Адама и вплоть до времени овладения землей обетованной.
4)
Два прозаичных произведения: книги Маккавейские
. 1 Мак может иметь значение для интересующихся историей, поскольку она вводит в историческую обстановку Палестины во времена борьбы Маккавеев против сирийского царя Антиоха IV Эпифана (175-163 годах до Р.Х., Дан 11; → , II,1). Этот период важен для понимания политической, этнической и религиозной расстановки сил в Палестине ко времени Иисуса и НЗ. В первой части 2 Мак, которая, вероятно, принадлежит перу другого автора, отражается та же ситуация. Но исторические акценты заметно уступают в ней место богословским. Она охватывает более короткий период, чем первая, и в отличие от нее носит ярко выраженные черты легендотворчества. Книга содержит богатый материал для ознакомления с образом жизни и мышлением фарисейства, которое уже приняло устойчивые формы. Таким образом, связь с НЗ лежит здесь на поверхности. (Сравните → ). Все апокрифы, о которых здесь говорилось, возникли в период примерно с 200 года до Р.Х. по 100 год по Р.Х. Большинство из них изначально написаны на греческом языке, а остальные переведены на греческий с еврейского или арамейского. [Вышеперечисленные апокрифы содержатся в Септуагинте, Вульгате и Славянской Библии. Кроме них, известны также такие книги, как Вторая книга Ездры, Третья книга Маккавейская (включены в Септуагинту и Славянскую Библию); Третья книга Ездры (в Славянской Библии и Вульгате); Четвертая книга Маккавейская (в приложении к Септуагинте). – Примечание редактора
]
1)
Между материалами апокрифов трудно провести четкое разграничение. Условимся обозначать как новозаветные апокрифы те книги, которые по своим притязаниям и характеристикам близки к книгам, вошедшим в НЗ. Они в большинстве своем обнародованы под именами апостолов (псевдоэпиграфы), но не включены в канон (от них следует отличать сочинения так называемых «мужей апостольских», смотрите ниже). Время возникновения псевдоэпиграфов приходится на II-IV века по Р.Х.
2)
Различают следующие категории новозаветных апокрифов: апокрифические евангелия, которые по своему содержанию более или менее связаны с личностями Иисуса или Его родителей и цитируют те изречения Иисуса, которые не засвидетельствованы каноническими Евангелиями. Ряд такого рода евангелий известен нам по их названиям (например, Евангелие от евреев
, Евангелие от Петра
, Евангелие от Фомы
, Евангелие истины
). Некоторые из них практически утрачены (за исключением цитат, встречающихся в трудах отцов Церкви); однако в новейший период ряд апокрифов были открыты заново (например, в Наг-Хаммади). В большом количестве встречались апокрифические Деяния апостолов
. Они относительно подробно изображают жизнь и служение апостолов и их учеников (например, Петра, Павла, Фомы, Андрея и других). В большинстве случаев они имеют более позднее происхождение, чем апокрифические евангелия, и сохранились также лишь фрагментарно. Только немногие из апокрифических посланий дошли до нашего времени. Одно такое послание даже приписывается Христу, три – Павлу, одно – Варнаве (в форме посланий существуют также писания «мужей апостольских», смотрите ниже). Апокрифические апокалипсисы (откровения) среди прочих приписывались Петру, Павлу, Фоме, Стефану, Иоанну и Марии, матери Иисуса. Апокрифы НЗ практически не содержат достоверного исторического материала; с апокрифами ВЗ дело обстоит поразному. Во всяком случае, они позволяют познакомиться с религиозной культурой иудео-христианства в период II-IV века по Р.Х. От новозаветных апокрифов следует отличать сочинения «мужей апостольских», т.е. произведения учеников апостолов, датируемые концом I века и II веком по Р.Х. (появившиеся отчасти параллельно с последними книгами НЗ), которые упоминаются здесь только потому, что порой их причисляют к апокрифам. Речь прежде всего идет о посланиях и апологетических трактатах, из которых можно узнать об отношениях между церквами во II веке и которые достаточно достоверны в своих сведениях. →
Слово „апокриф“ (απόκρυφος ), в применении к письменным произведениям, может означать или такой литературный памятник, который содержится в скрытом виде, т.-е. по тем или иным побуждениям намеренно скрывается, или же такой, которого происхождение неизвестно, скрыто. В обоих указанных значениях слово это употребляется в патристической литературе (Ориген: Комментарий на Ев. Mф. XIII, 57, ХХIII, 37-39 XXIV, 28-28, XXVII, 8-10; Письмо к Африкану, гл. 9). Таким образом, απόκρυφος означает „тайный“, „секретный“ и совершенно противоположно понятиям: „общественный“, „открытый“, „публичный“ (ср. Дидим Александрийский Ad Acta Apost. 8, 89: Migne gr. XXXIX, 1169. Евсевий, Церковная история II, 23, 25. Блж. Иероним, Письмо 96). Такое словоупотребление покоится на иудейской почве. Иудеи имели обычай прятать в скрытых местах или даже закапывать, но не уничтожать, испорченные или по другим каким-нибудь причинам не пригодные для общественного употребления рукописные экземпляры Священного Писания . - „Апокрифами“ назывались еще и такие произведения, которых происхождение скрыто, неизвестно, что легко затем могло переходить в значение „подложный“, „неподлинный“ (ср. блж. Августин, De civitate Dei XV, 23, 4 и др.). Наконец, блж. Иероним „апокрифическими“ назвал те части греческой и латинской Библии, которые не входили в еврейский канон. Это значение получило, с легкой руки Карлштадта, право гражданства и в протестантской церкви.
Новозаветная критика понимает под апокрифическими книгами Нового Завета все те писания, которые своим наименованием и содержанием явно обличают намерение своих составителей придать им характер писаний священных и боговдохновенных, но которых Церковь, однако, не приняла в канон, вследствие их сомнительного происхождения и такового же или даже прямо и бесспорно еретического содержания. Эти подложные произведения простираются на всю область Нового Завета и, соответственно этому, распадаются на следующие четыре класса: 1) апокрифические евангелия; 2) апокрифические деяния апостольские; 3) апокрифические послания апостольские и 4) апокрифические апокалипсисы. Отдельные произведения этой многочисленной литературы имеют совершенно неодинаковое значение. Наибольшим влиянием пользовались апокрифические апостольские истории, которые являлись более, чем апокрифические евангелия, преимущественно „источником и матерью всякой ереси“ (ср. Фотий, Библиот. cod. 114) и от которых, поэтому, настойчиво предостерегали свв. отцы (ср. Епифаний, Против ересей XLVII, 1. LXV, 1. LXIII, 2; Августин, Contra Felic Manich. II, 6). Хотя далеко не о всех апокрифических книгах можно утверждать, что они произошли из еретического источника или преследовали еретические цели, так как очень многие из них имели в основе просто религиозно-литературный фальсификат, однако, связь, по крайней мере, некоторых из них с еретическими движениями несомненна. Этим объясняется то обстоятельство, что апокрифические книги сознательно и намеренно игнорировались представителями Церкви позднейшего времени, которые по возможности избегали касаться и даже называть их. Интерес к историческому и критическому исследованию указанных памятников пробудился собственно в лютеранстве и ознаменовался целым рядом весьма обстоятельных и ценных исследований. Историко-критическое значение изучения апокрифических книг Нового Завета не маловажно: оно способствует уяснению многих черт из истории догматов, объясняет происхождение некоторых преданий, способствует более точному представлению состояния древней церкви и т. п.
I. Апокрифические евангелия . Уже Евангелист Лука в предисловии к своему Евангелию упоминает о „многих“ (πολλοί ) своих предшественниках в деле „составления повествования“ о важнейших событиях из жизни Христа Спасителя, на основании свидетельств очевидцев и непосредственных свидетелей (1 , 1-2). Таким образом, уже св. Луке были известны, кроме Евангелий синоптических, и некоторые другие Евангелия. Их число впоследствии, естественно, могло еще более и значительно увеличиться. В настоящее время известно до 50 апокрифических евангелий. Впрочем, число это должно уменьшиться вследствие того, что в некоторых случаях различные наименования относятся к одним и тем же писаниям. Возникновение апокрифических евангелий объясняется различными поводами. В некоторых случаях таким поводом служило благочестивое желание любознательных христиан иметь более точные и подробные известия о тех событиях и обстоятельствах жизни Иисуса Христа, о которых в новозаветных писаниях совершенно нет сведений или содержатся только краткие повествования. Навстречу этому стремлению и пошли некоторые, писатели, которые собирали и обрабатывали, комментировали то, что они находили в устном предании, иногда восполняя пробелы собственными измышлениями. При этом не редко имелись в виду и догматические тенденции - при изложении событий или речей оправдать и обосновать свои религиозные воззрения, преимущественно эвионитские или гностические. Этим в значительной степени объясняется слишком большое несогласие, которое наблюдается в различных текстах апокрифических писаний. Едва ли можно находить другие произведения, которые подвергались бы стольким рецензиям, так часто интерполировались и искажались, как апокрифические писания, преимущественно же именно евангелия. Имея в виду восполнить недостающие известия наших канонических Евангелий, писатели евангелий апокрифических особенно останавливались на родственных отношениях Иисуса Христа, на обстоятельствах Его рождения, Его детства последних событий Его жизни. При этом, что касается отношения к каноническим Евангелиям, то иногда события, лишь упоминаемые или кратко излагаемые в последних, в евангелиях апокрифических развертываются в подробную картину, изречения Христа обращаются в факты, изречения Ветхого Завета о Христе или иудейские ожидания относительно Мессии получают буквальное исполнение, повествования о чудесах Ветхого Завета повторяются в аналогичных чудесах Христа и, по возможности, в более совершенном виде. Прежде обыкновенно различали „евангелия детства“ и „евангелия страданий“ Иисуса Хориста. Теперь разделяют их примерно на три разряда: 1) те, которые касаются родителей и рождения Христа; 2) те, которые повествуют о Его детстве, и 3) те, которые повествуют о последних событиях Его жизни. В виду того, что отдел новозаветных апокрифических книг принадлежит в науке к разряду сравнительно недостаточно разработанных, хотя и с усердием разрабатываемых; вследствие свойств и особенностей самого материала, в лучших случаях известного только в отрывках, иногда по разным редакциям; в виду неясности, неопределенности, иногда несогласованности свидетельств о тех или иных апокрифических книгах, которые мы находим у церковных писателей, - в настоящее время не представляется возможности дать точную и определенную характеристику всех известных так или иначе книг апокрифических Нового Завета. Даже в специальных западноевропейских научных монографиях мы находим в этом случае по большой части не определенные, точно установленные выводы, а лишь более или менее достоверные предложения. Вот некоторые наиболее твердые данные об отдельных апокрифических книгах Нового Завета .
[См. об апокрифических евангелиях еще В. Harris Cowper, The Apocryphal Gospels and other Documents relating to the History of Christ; translated from the Originals in Greek, Latin, Syriac etc. with Notes, Scriptural References und Prolegomena, London 1881 M. Lepin, Evangiles canoniques et Evangiles apocryphes, Paris 1907 Prof. J. G. Tasker в A Dictionary of the Bible ed by J. Hastings, Extra Volume, p. 420-438; Pierre Battifol в Dictionnaire de la Bible par P. Vigouroux II (Paris 1889), col. 2114-2118, и cp. в „Энц.“ VI. 625-626. Rev. J. K. Willis в А Dictionary of Christ and the Gospels ed. hy J. Hastings I, Edinburgh 1906 p. 5477-549 a. Cp. также R. P. dom Ferdinand Cabrol, Dictionnaire d’archéologie chréteinne et de liturgie I, 2 (Paris 1907), col. 2555- 2579. Lic Dr. Johannes Leipoldt, Geschiche des neutestamentlichen Kanons I, Lpzg 1907, 175-181. 278. Rev. C. Taylor, The Oxyrhynchus and other Agrapha в „The Journal of Theological Studies“ VII, 28 (July. 1906), p. 546-562. Для «аграфов» см. еще книжку: Twenty - five Agrapha, or Extra - Canonical Sjyings of Our Lord, adnotated в Blomfilld Jackson, London 1900; y J. Hastings в A Dictionary of Christ and the Gospees II, Edinburgh 1907; Prof, Dr. Renhold Seeborg, Worte Jesu: см. Aus Religion and Geshichte I (Lpzh 1906), S. 59-87; D. Alfred Resch, Agrapha: aussercanonische Schnftfragmen te zw. Aufleage, Lpzg 1906. B. P. Grenfell and A. S. Hunt, Fragment of an Uncanonical Gospel, Oxford Nouveau 1908. R. P. Lagrange, Nouveau, fragme nt noncanoniqu relatif â 1’Ehangile в „Revue biblique internationale“ N. S. V (1908), 4, р. 538-573. Dr. Robert Reinseh, Du Pseudo - Evangelien yon Jesu und Maria’s Kindheit in der romanischen und germanischen Literatur, mit Miltheilungen aus Parisis und Londoner Handschriften Halle 1879. Prof. H. B. Swete, Zwei neue Evangelienfragmente в Kleine Texte herauzg von H. Lietzmann Nr. Zig (Bonn 1908) B. Pick, Paralipomenu: Romains of Gospels und Sayings ot Christ, London 1908. Prof. H. T. Antrews, The Apocryphal Books, London 1908. H. Poggel End neues Fragmenteines nichtkanonischen Evangeliums aus Oxyrrhynchos в „Thelogie und Glaabe" 1909, 2. S. 139-143. Ludwig Couard, Altchristliche Sagen über, das Leben Jesu und des Apostel, Gütverloh 1909. Privatdoz. Walter Bauer, Das Leben Jesu un Zeitaltes der neutestamentlischen Apokryphen, Tübiagen 1909. Natursagen: herausg. von Oskar Dähnhardt, Band II, Sagen zum Neneu Testament. Lpzg 1909. Н. Н. Г.]
1) Евангелие от Евреев или к Евреям . (Εύαγγελιον καϑ" Έβραίους" - Secundum Hebraeos), имеющее также более короткое обозначение „Евангелие евреев или иудеев“ (τό Έβραϊκόν или Ίουδαϊκόν ). Игизипп, который около 150 года пришел с Востока в Рим и около 180 года написал свой церковно-исторический труд, приводит в нем выдержки из „Евангелия от евреев“ (Евсев. II, 22: 7). Климент в параллель к словам Платона приводит изречение из того же Евангелия (Стром. II, 9, 45). Ориген не менее трех раз ссылается на этот памятник (In Joann. II, 6; in Matth. ХV, 14, in Luc. hom. I). Пo свидетельству Евсевия, некоторые причисляли „Евангелие от евреев“ - к спорным („антилегомена“) писаниям. Но особенно много упоминаний о „Евангелии от евреев“ находится у блж. Иеронима. Этот последний видел экземпляр евангелия у Назареев в Верее, сирийском городе, и имел возможность списать с него копию. По свидетельству Иеронима, это евангелие приводя, выдержки из Ветхого Завета, следует не переводу LXX, а еврейскому тексту. Для примера он приводит два изречения: „Из Египта я воззвал сына моего“ и „поэтому Он назареем назовется“ (De vir. ill. 3). Иероним нашел также евангелие в библиотеке Памфила в Кесарии (ibid.). Оно было написано на Халадейском или сирийском языке, но еврейскими буквами (chaldaico quidem syroque sermone, sed hebraicis litteris: Dial. adv Pelag. 3,2), т. е. это было западно-арамейское наречие, на котором обычно говорили в Палестине, родственное языку Священного Писания, но не одинаковое с ним. Иероним перевел это Евангелие на греческий и латинский языки (De vir. ill. 2) и говорит (Comm. in Matth. XII и XIII), что некоторые считали его за подлинный оригинал Евангелия Матфея (Matthaei autenticum): Каталог Священного Писания, относящийся приблизительно к 800 году и принадлежащий Никифору, константинопольскому патриарху (806-814 гг.), называет „Евангелие от евреев“ в числе спорных писаний и определяет его размер в 2 200 „стихов“ (тогда как у Матфея 2 500 „стихов“). Сопоставляя и анализируя все различного рода данные относительно времени происхождения „Евангелия от евреев“, Гарнак не считает возможным отодвинуть это время далее 100 года, но допускает вполне, яко бы эта книга могла получить начало уже около 65-70 года по Р. Хр. („Хронология“ т. I, стр. 642 и ср. стр. 650): тот же ученый приходит к выводу (I, стр. 636 сл.), будто бы и греческий перевод сего евангелия существовал еще ранее Иеронима - в александрийской церкви, причем находит следы его не только у Оригена, но даже у Климента [однако, все это лишь, предположения и не без особых тенденций по вопросу о происхождении канонических Евангелий, преимущественно - Матфеева]. По своему содержанию и построению „Евангелие от евреев“ весьма близко напоминает три первые синоптические евангелия, особенно же Евангелие Матфея. По сравнению с последним, отклонения в повествовании не очень значительны и наблюдаются, напр., в истории искушений и отречения Петра: равно человек, который имел сухую руку, объясняет Иисусу, что он - каменщик и трудами рук своих зарабатывает себе пропитание, почему просит Христа восстановить его здоровье, „чтобы он не был принужден нищенствовать“. „Евангелие от евреев“ содержит также рассказ о женщине, которая была приведена к Иисусу „ради многих грехов“. Но в теперешней редакции этого апокрифического евангелия несомненны сектантские (еретические) влияния; так, усвояемое Христу выражение: „и взяла Меня мать Моя - Дух Святый - за один из волос и поставила на гору высокую Фавор“ объясняется лишь тем гностическим воззрением, что Дух Св. есть элемент женский („мать“) в Верховном Начале.
[См. Vегу Rev. Mgr. S. A. Barnes; The Gospel according to the Hebrews: еще в „The Journal of Theological Studies VI, 23 (April 1905), p. 356-371. Rev. Prof. Walter F. Adeney, The Gospel according to Hebrews в „The Hibbert Journal“ III, 1 (October 1904), p. 139-159].
2) Евангелие XII Апостолов (или евионитское евангелие). Впервые упоминает об этом евангелии Ориген, который называет его среди других апокрифических (еретических) евангелий (Homil. I in Luc.: το έπιγεγραμμένον τών δώδεκα εύαγγέλιον ; у Иеронима: Juxta XII Apostolos). По свидетельству Епифания, это евангелие было в употреблении у евионитов: отсюда - его второе обозначение.
Свое название „Евангелие XII Апостолов“ книга получила вследствие того, что она начинается повествованием о призвании Апостолов, к которым Христос обращается затем с речью, указывая им на их призвание и назначение. При этом речь обращается собственно к Матфею, почему, естественно, могло явиться впоследствии предположение, что книгу написал Ап. Матфей, который написал Евангелие от имени XII-ти, которые и говорят в нем о себе в первом лице. Эта книга носит на себе явные следы компилятивной работы: она составлена главным образом на основании канонических Евангелий Матфея и Луки, из которых составитель почерпал материал полною рукой. Эта книга едва ли могла возникнуть ранее конца II столетия; трудно предполагать, чтобы она могла быть написана ранее 180 года (Гарнак, цит. сочин., т. I, стр. 628 и ср. 631). Язык книги был с самого начала греческий. Памятник носить на себе явный отпечаток евионитских воззрений. Здесь, напр., подчеркивается, что уже Иоанн Креститель избегал мясной пищи. Христос, в ответ на предложение учеников приготовить ему пасху, в явное противоречие с повествованием Луки (22 , 15) отвечает: „Я не желаю в эту пасху вкушать мяса с вами“. Целию послания Иисуса Христа было, - по Евангелию, - главным образом то, чтобы отменить жертвы и возвестить гнев Божий за продолжение их, выразившийся в разрушении храма. О человеке, по имени Иисус, о происхождении которого совершенно не упоминается, Бог свидетельствует, что он снискал Отчее благоволение и только уже теперь, чрез нисшествие на него Св. Духа, соделался Сыном. От этого евангелия до нашего времени сохранились лишь некоторые отрывки. [См. Patrologia orientalis, t. II: Dr. E. Revillont, Les Evangiles des douze apôtres et de saint Barthélémy.]
3) Евангелие Петра . Множество гипотез относительно этого евангелия стоит в обратно - пропорциональном отношении к тому, что мы о нем в точности знаем. Некоторые исследователи (напр., Креднер) полагают, что этим произведением пользовался уже Иустин (Dial. 106); но это очень сомнительно, так как указываемое место допускает различные толкования (возможно, что цитат свободно берется из канонического Ев. Марка). Прямое упоминание евангелия Петра находится у Серапиона антиохийского (Евсевий Ц. И. VI, 17), Оригена (in Matth. X 17), Евсевия (Ц. И. III, 3:2. 250 26), Иеронима (De vir. ill.), Феодорита (Haer. fab. comp. II, 2) и Геласия (Decr. de libris rec.). Евсевий только свидетельствует, что так называемое евангелие Петра неподлинно, и ни один церковный писатель не ссылается на него, как на авторитет. Иероним и декрет Геласия в сущности повторяют Евсевия. Феодорит передает только очень сомнительное известие, что эта книга была в употреблении у назареев. Ценнее свидетельства Серапиона и Оригена. Первый приводит из евангелия некоторые выдержки в своем послании к общине росской. Ориген говорит, что, - по мнению некоторых, опирающихся в этом случае на предание на евангелия Петра и книги Иакова, - братья Господни были сыновьями Иосифа от его первой жены, с которою он жил до Марии. - Зимою 1886-1887 г. в Верхнем Египте, в Акмиме в монашеской гробнице был найден маленький пергаментный кодекс (века VIII или IX), на 2-10 страницах которого помещен отрывок из евангелия Петра. Отрывок обнимает главную часть истории страданий и подробно переданную историю воскресения Спасителя. Этот отрывок был напечатан в 1892 году Бурианом в Париже (стр. 137-147). Книга стоит в родственной близости к каноническим Евангелиям, но в ней резко выражена докетическая тенденция: - при повествовании, напр., о страданиях Спасителя почти совсем сглаживаются выражения страдания и чувства богооставленности, испытанные Христом на кресте. Личность Ап. Петра выступает на первый план. Автор говорит о себе в первом лице единственного или множественного (когда имеются в виду и другие Апостолы) числа. Книга получила начало около половины II-го столетия (по Гарнаку между 110-130 годами; см. цит. соч. стр. 474), вероятно, в Сирии. [См. Н. Usenner, Ein Spur, des Petrus evangeliums в „Zeitschrift für die neutestamentliche Wissenschaft“III (1902), S. 353-358, a по-русски особенно y о. проф. В. Г. Рождественского в „Христианском Чтении“ за 1894 г. I, 73-125; IV, 27-40: VI, 382-411 и в оттисках отсюда].
4) Евангелие от Египтян (Εύαγγέλιον κατ’ Αίγυπτίους Secundum Aegyptios). Отрывки из этой книги находятся у Климента Римского (1 посл. 2, 12), Климента Александрийского (Strom. III,): кроме того, о нем упоминают Ориген (Homil. I in Luc.), который считает его за одно из разумеемых у Луки (1,1), Епифаний (Haer. LXII, 2), по свидетельству которого этим евангелием пользовались савеллиане, находившие в нем подтверждение своего модалистического учения (в Боге не три лица, а одно). Блж. Иероним определенно причисляет эту книгу к еретическим (Hom. I in Luc.). Этою книгой, вероятно, пользовались, как евангелием, христиане из язычников в Египте, в то время как египетские христиане из иудеев читали „Евангелие от евреев“. Насколько можно судить по сохранившимся отрывкам, в этом евангелии заметно отразились энкратистические тенденции, - напр., совершенно отрицательное отношение к браку. Христос излагает свое учение не редко на вопрос Саломии, которая выводится здесь гораздо чаще, чем в канонических Евангелиях. Писатель книги не обозначен, и о нем никто не сообщает. Время происхождения ее можно относить к первой трети иди первой половине второго столетия.
5) Евангелие Мат фия (и „предания“). Об евангелии κατά Ματϑίαν упоминает определенно в первый раз Ориген (Нош. I in. Lucam); он имел его под руками, но цитат из него не привел. Евсевий причисляет его к еретическим (Ц. И. III. 25: 6). В каноне 60-ти книг поставлено оно на последнем месте (также и в декрете Геласия). Вот все, что мы знаем о произведении с именем „Евангелие Матфия“. Ипполит в своих „Философуменах“ (VII, 20) рассказывает, что Василид и его сын Исидор ссылались на дошедшие до них „апокрифические слова“, которые Матфий получил от Самого Господа. Климент Александрийский (Strom. VII, 17) свидетельствует, что василидиане ссылались на Матфия. Климент Алекс., наконец, приводит три цитаты из того произведения Матфия, которое называлось „Предания“ (Παραδόσις Strom. II, 9: 45; III, 4: 26 - Евсевий. Ц. И. III, 29; VII, 13). Некоторые ученые (Цан) отожествляют те памятники, на которые ссылаются вышеупомянутые ученые, другие же считают более основательным и правильным их разделять (Гарнак), так как Климент Алекс., очевидно, считает „Предания“ книгою почтенною, заслуживающею вероятия, а не еретическою.
6) Евангелие Филиппа . Мы знаем об этой книге только то, что она читалась, как Священное Писание, в кругах египетских гностиков в средине IV столетия (Епифаний, Haer. ХХVI, 13), им пользовались также и манихеи. Епифаний сохранил следующий (единственный) отрывок из этой книги: „открыл мне (- Филипп говорит и о себе в первом лице -) Господь, что должна говорить душа во время восхождения на небо и как отвечать каждой из высших сил (вероятно, эонам): „я познала и себя самую, собрала себя отовсюду и не произвела детей для архонта (т. е. для мироправителя), но корни свои совершенно исторгла, собрала свои рассеянные члены и знаю тебя, кто ты; я происхожу свыше“; и таким образом душа освобождается. Если же окажется, что душа произвела сына, то удерживается внизу, пока она не „окажется в состоянии снова возвратить в себя, собственных своих детей“. В этих словах проглядывает дуализм, отрицательное отношение к браку, учение о происхождении души из высшего мира и т. п. Если судить по этой выдержке, то книга содержала в себе мнимые „откровения“, которые с синоптическими Евангелиями не имеют ничего общего. Происхождение этого гностического евангелия можно полагать в первой половине III-го столетия, но, быть может, оно существовало уже и во втором столетии. Составление его приписывалось не благовестнику Филиппу (Деян. 6 , 5. 8 . 5 сл. 21 . 8 сл. и след.), но именно Апостолу (Ин. 1, 45 сл. 6 , 5. 7. 12 , 21. 14 , 8).
7) Евангелие Фомы . О нем упоминают Ириней (Против ересей 1, 20), Ориген, который читал его (Homil. I in Luc.; Contra Celsum VI, 36), Ипполит, по свидетельству которого эта книга употреблялась в кругу одной гностической секты (следов., в средине II-го столетия); Евсевий поставляет его среди еретических евангелий (III, 25); Кирилл иерусалимский разумеет под Фомою ученика Манеса; (Оглас. поуч. VI); стихометрия Никифора определяет размер его в 1300 стихов. Возникло оно, вероятно, в гностической среде с дорическим характером воззрений. Этим объясняется изобилие в нем рассказов о чудесах, - из времени детства Иисуса Христа. Известно оно только по отрывкам, преимущественно по изданиям Котелье и Мингарелли. [Ср. еще C. Frick, Die Tomasapocalypse в „Zeitscrift für neutestamentliche Wissenschatt“ IX (1908), 2, S. 172-173. M. R. James, Revelatio Thomae в „The Journal of Theologicol Studies“ XI, 42 (Janvary, 1910), p. 288-290; его же The Revelation Thomae again ibid XI, 44 (July, 1910), p. 569. В. Адрианов, Евангелие Фомы в „Изд. отд. рус. яз. и слов. И. Ак. Наук, т. XIX, кн. 2, Спб. 1909.]
8) Первоевангелие Иакова . Эта книга получила начало - самое раннее - во 2-ой половине II столетия и даже в конце его. По своему составу она представляет компиляцию и переработку нескольких самостоятельных произведений и распадается - приблизительно - на следующие три части: а) история зачатия, рождения и жизни Марии до того момента, до которого простираются и канонические Евангелия; б) история рождества Иисуса, рассказанная от имени Иосифа, и апокриф Иосифа; в) апокриф Захарии. По своему происхождению первая часть - самая ранняя. Древнейшая греческая рукопись сохранилась до нас из IX столетия, а сирийский отрывок - уже из VI столетия. Книга первоначально не называлась,евангелием“, а носила след. названия; „История“ или „повествование“ διήγησις, διήγησις χαι ιστορία ), или „Рождение Марии“ (Γεννησις Μαρίας ). „Евангелием“ она стала называться, - благодаря своему содержанию и форме, - только в IV и V столетиях. Титул „Первоевангелие Иакова“ был дан книге французским гуманистом В. Постелем (1581 г.), которому принадлежит честь открытия этого памятника. При этом авторство приписывалось Апостолу и брату Господа, первому епископу иерусалимской общины. В кодексе Геласия и Гормизды фигурирует евангелие Иакова младшего. Более определенные сведения об этой книге мы находим у Оригена (in Ev. Matth.), Григория Нисского (Orat. in diem nat. Chr.), Евстафия Антиохийского (in Hexaëm.), блж. Иеронима (с. Helvid 8), Епифания Кипрского (haer. LXXIX, 5: LXXVIII, 7, XXX, 23); менее определенные - у Климента Алекс. (Strom. VII, 16) и Иустина Философа (Dial. 78. 100. 1 Аполог. 33). Книга в своих 25-ти главах обнимает время от возвещения о рождении Марии ее родителям, Иоакиму и Анне, до вифлеемского избиения детей. Вторая часть с нарочитою рельефностию старается оттенить тот факт, что Пресвятая Дева и до рождения и после рождения пребывала девою. По свидетельству Епифания (XXX, 2), эта книга предлагалась для подражания пресвитерам и девственникам у гностиков - „евионитов“. - Но и в православной церкви она имела некоторое значение и даже, вероятно, употреблялась (при общественном богослужении, как книга назидательная, а именно читалась 8-го сентября, 9 сентября (день памяти св. Иоакима) и 25 июля (день памяти св. Анны). Многочисленные рукописи и переводы этой книги, сохранившиеся от древнего времени, а также и то обстоятельство, что некоторые церковные предания и обычаи обязаны своим происхождением этой книге - свидетельствуют о широком распространении ее от древнейшего времени до средних веков. Изложение книги изобилует различными украшениями и подробностями: - Пресв. Мария стучит в ворота, и Елизавета радостно бросает свое рукоделье, чтобы поспешить ей на встречу, звезда Христа затмевает все другие звезды; горесть Анны о своем безчадии усугубляется при виде гнезда воробьев и т. п. Издания текста греческого многочисленны: последние - Тишендорфа в Берлине и Гренфелля в Оксфорде.
[См. еще Eb. Nestle, Ein syrisches Bruchstück ans. dem Protevangelium Jacobi в „Zeitschrift für die neutestamentliche Wissenschaft“ III (1902), S. 86-87. О книге тайного учения якобы переданного Мариамне, сестре Филиппа, Иаковом, братом Господним, каковою книгой - по Ипполиту (Philosoph. 7; ср. А. Harnack Altchristl. Litter. I, S. 168) - гордились гностики-наассены, см. Е. O. Winstedt, А Coptic Fragment attributed to James the Brother of the Lord в „The Journal of Theological Studies“ VIII, 30 (January, 1907), d. 240-248.-]
9) „Евангелие Никодима “, по исследованию Тишендорфа, теперь бесспорно принятому в науке, состоит из двух самостоятельных произведений: „Деяния Пилата“ и „Сошествия Христа во ад“. И действительно, не говоря уже о том, что в таком объединенном виде и под названием „Евангелие Никодима“ произведение встречается только в позднейших латинских рукописях, тогда как в более древних греческих рукописях содержится только первое произведение, и при том с самостоятельным заключением, - помимо всего этого уже содержание объединенного памятника свидетельствует, что это произведение составное. Самое название, вероятно, получило начало и упрочилось только после Карла Великого. Поводом к такому наименованию могло послужить то обстоятельство, что Никодим в первой составной части книги и, особенно в прологе ее играет главную роль. Об „Актах Понтия Пилата“ упоминает уже Иустин в своей первой апологии (35. 48), желая подтвердить свое свидетельство о чудесах Иисуса Христа и о событиях, имевших место при его смерти. Но эта ссылка слишком неопределенна и не дает права отождествлять документ, который имел в виду Иустин, с первою частию „Евангелия Никодима“, хотя, быть может, они и стояли в более или менее близкой генетической связи. Тертуллиан в 5 гл. своей апологии высказывает общее предположение, что император Тиберий получил из Палестины донесение об Иисусе Христе, а в 21 главе, упомянувши вкратце о жизни, смерти, вознесении и воскресении Иисуса Христа, Тертуллиан говорит, что обо всем этом Пилат, сам в своей совести христианин, донес Тиверию императору. Более определенно свидетельство Епифания (Haer. L, 1). Желание христиан иметь Пилата, как непосредственного и весьма важного свидетеля, на своей стороне - весьма понятно, тем более, что и канонические Евангелия изображают его личность и отношение ко Христу сравнительно в благоприятном виде. Поводом же к составлению „Актов“ в таком духе могло послужить то обстоятельство, что Пилат, по всей вероятности, действительно, письменно доносил императору об обстоятельствах смерти Иисуса Христа. Известно, что существовало подложное языческое произведение - письмо Пилата, - которое, по повелению императора Максимина, должны были знать наизусть даже школьники. (Евсевий, Ц. И. IX, 5: 7. I. 9. 11). В противовес языческим подобного рода произведениям христиане, естественно, желали иметь связанные с именем Пилата благоприятствующие им документы. Первая часть „Евангелия Никодима“ содержит в себе повествование о суде над Иисусом Христом, причем свидетели удостоверяют совершение им множество чудес, о Его осуждении, распятии и смерти. - Вторая часть „Евангелия“ повествует о схождении Христа во ад , со слов двух сыновей Симона: - Харина и Левкия, которые будто бы воскресли вместе со Христом и были свидетелями Его явления в преисноднем мире. Этот рассказ ведется в интересной форме, сообразно с представлениями того времени. Его содержание, язык и другие данные позволяют заключать о более позднем литературном происхождении этой части „Евангелия“, по сравнению с первою. Вообще же происхождение „Евангелия“ относят к IV или V веку. В связи с этим творением стоят некоторые другие апокрифические сочинения, имеющие, отношения также к личности Пилата. Таковы, напр., „два письма Пилата“, из коих первое содержит в себе сообщение о воскресении Христа; во втором от лица Пилата оправдывается его несправедливый приговор невозможностью противодействовать господствовавшему возбуждению: „Поношение Пилата“ - его отчет о суде, казни, смерти и воскресении Иисуса Христа; „Предание Пилата“ - рассказ о допросе и суде над Пилатом пред лицом императора, - о его осуждении и казни; „Смерть Пилата“: „Повествование Иосифа аримафейского“ и проч.) .
10) Евангелие Василида . По свидетельству Оригена, Василид гностик написал евангелие, которое называлось его именем (κατά Βασιλίδην εύαγγελιον : Homil. I in, Luc; Амвросий proem. in Luc; Евсевий IV, 17). Основываясь на этих свидетельствах, ученые обыкновенно полагают, что книга Василида обнимала собою целую жизнь Иисуса Христа, подобно синоптическим Евангелиям, с которыми оно было, по-видимому, родственно по своему содержанию. Некоторое представление о нем можно составить только на основании немногих незначительных отрывков из другого произведения того же писателя, которое представляло собой толкование на собственное Евангелие. Эго последнее заключало в себе, между прочим, притчу о богатом и Лазаре (ср. Лк. 16, 19 сл.), а также, по-видимому, учение Христа о браке и безбрачии (ср. Мф. 19 , 11 сл.). [См. еще Haus Windisch, Das Evangelium des Basilides в „Zeitschrift für die neutestamentliche Wissenschaft“ VII (1906), 3. S. 236-246].
11) Евангелие совершенства , (τελειώσεως ) употреблялось у Василидиан и других гностиков, как об этом свидетельствует Епифаний (Haer. XXVI, 2).
12) Евангелие Евы . Епифаний (haer. XXVI, 2. 3. 5) свидетельствует, что у гностиков употреблялось произведение с этим именем, и приводит из него выдержку несомненно пантеистического характера. Содержанием книги являлись, вероятно, различные фантастические видения, субъектом которых была или Ева, или же первый человек - Адам.
13) Евангелие Иуды Искариота уподоблялось у гностической секты каинитов. О нем упоминают Ириней (Пр. ерес. I, 35), Епифаний (haeres. XXIII, 1), Феодорит (haeret. fab. comp. I, 15).
14) Вопросы Марии великие и малые (Τέννα Μαρίας ), - два произведения неблагопристойного содержания, употреблявшиеся у некоторых гностиков. В них, между прочим, содержался рассказ о Захарии. Гарнак считает возможным относить книгу ко II столетию.
15) Евангелие истины упоминается Иринеем (III, II), но без всяких подробностей, так что трудно даже сказать, читал ли он его сам. Возможно, что его составил Валентин гностик.
16) Евангелие Марии говорит о том, как Спаситель явился Своим ученикам и беседовал с ними о сущности материи и о природе человека; затем Он удаляется от них, заповедуя им проповедовать евангелие. От этой книги сохранился отрывок.
17) Мудрость Иисуса Христа с космологическими объяснениями ведет свое начало, по-видимому, от Валентина; некоторые признаки указывают на его высокую древность. Известно в отрывках.
18) Евангелие Варнавы (Εύαγγέλιον κατά Βαρνάβαν ) упоминается в каталоге 60 канонических книг и в декрете Геласия, коим, между прочим, эта книга была осуждена.
В последующее время даже определенные следы названного памятника затерялись. В XVIII столетии мы встречаем со стороны ученых несколько упоминаний о том, что им был извечен памятник, носивший наименование „Евангелие Варнавы“. Так, John Toland в своем Nazarenus (Лондон 1718) сообщает сведения об одной рукописи, содержавшей итальянский перевод Евангелия Варнавы, каковую рукопись ученый исследовал. Однако описание Toland’a, не смотря на многословность, не дает ясного и определенного представления о содержании названного памятника. На основании некоторых сопоставлений Toland полагал, что Евангелие, обращавшееся в среде магометан, тожественно с древним апокрифическим Евангелием Варнавы (20). По Toland’y, первая глава исследуемого им памятника начиналась следующими словами: „Истинное Евангелие Иисуса, называемого Христом, согласно повествованию его Апостола - Варнавы“ (р. 15). В этом памятнике представляется, что Христос не умирал на кресте, но был перенесен на третье небо Архангелами Гавриилом, Михаилом, Рафаилом и Уриилом, где он и пребудет до конца мира. Вместо Христа, был распят Иуда, - и сходство было так велико, что оно ввело в заблуждение не только учеников, но даже матерь Иисуса. Об испанском переводе Евангелия Варнавы упоминает George Sale в своем замечательно иллюстрированном предварительном трактате к переводу Корана (Лондон 1734). Происхождение испанского перевода Sale относил к концу XVI столетия. В испанском переводе Евангелия, сделанном с итальянского, заключалось 122 главы. По свидетельству ученого, книга содержала полную биографию Христа и - по большей части - заключала события, одинаковые с каноническими Евангелиями, но многие из них были окрашены магометанскими тенденциями. - Наименование Мессии относилось здесь не ко Христу, а к Магомету. Обрезание представляется там установлением первоначальным, ведущим свое начало от Адама; узаконение омовений, предписываемых в Исламе, возводится еще к патриархальному времени и было заповедано будто бы Аврааму Архангелом Гавриилом. Joseph White в своих Bampton Lectures (Оксфорд 1784) поместил несколько глав из Евангелия Варнавы, воспользовавшись рукописью, заключавшею в себе весь памятник на испанском языке и большую часть перевода его на английский язык. Эта рукопись составляла собственность доктора Монкгауза, профессора Королевского Колледжа (в Лондоне). Если это не была та самая рукопись, которою пользовался Sale, то приходится предположить, что в Англии в XVIII столетии существовало два перевода на испанский язык. Этим исчерпываются все сведения, которые до самого последнего времени имел ученый мир о произведении, известном под названием „Евангелия Варнавы“, не смотря на то, что исследователи апокрифической литературы и христианские миссионеры, трудившиеся на поприще просвещения магометан, - особенно последние, - были весьма заинтересованы в опубликовании названного памятника. В беседах с магометанами, особенно в Индии и Персии, миссионерам не редко приходилось слышать от туземцев, что Евангелие Варнавы намеренно скрывается христианами, как всецело благоприятствующее исламу, поскольку Иисус изображается в этом „евангелии“ не более, как предтеча его, Магомета, чрез коего и даровано людям последнее и совершеннейшее откровение. Как научным запросам, так и практически-миссионерским потребностям в полной мере может удовлетворить появившееся в конце прошлого 1907 г. издание, в изящном томе содержащее итальянский текст и английский перевод „Евангелия Варнавы“, на основании итальянской рукописи Императорской Венской библиотеки: The Gospel of Barnabas, edited and translated from the Italian Ms in the imperial Library at Vienna, by Lonsdale and Laiura Raga with a facsimile, Oxford (University Press), 1907, p. LXXXIX + 500 (См. рецензию John V. Youngson, The Dscovery of the Gospel of Barnabas в „The Exspository Times“ XIX, 6, March 1908, p. 263-265). Путь к названному весьма ценному изданию проложили следующие статьи: On the Mohammedan Gospel of Barnabas by William E. A. Axon в „The Journal of Theological Studies“ III, 11 (April, 1902), p. 441-451; The Mohammedan „Gospel of Barnabas“ by Rev. Lonsdale Ragge, ibid. VI,23 (April, 1905), p. 424-433 [его же в „The Church. Quarterly Review LXVII, 134 (January 1909); cp. еще „The East and the West“ V, 20, October 1907]. Общее содержание и наиболее характерные особенности магометанского Евангелия Варнавы, - на основании указанного издания и других, имеющихся в нашем распоряжении, данных, - таковы. „Евангелие“ претендует дать истинное повествование о жизни и служении Иисуса Христа от лица Варнавы, который представляется одним из двенадцати, и старается осуществить эту задачу с явным намерением исправить якобы ложное учение Ап. Павла и других, которые проповедовали о Христе, как Боге, как Сыне Божием. Повествование начинается рассказом о рождении Иисуса, основанном на Евангелиях Матфея и Луки и оканчивается повествованием о Его вознесении на небо. Одна треть, по крайней мере, содержания памятника прямо заимствована из наших четырех канонических Евангелий; другая, не менее значительная, часть содержит на общей канве евангельского повествования, обширные вставки легендарного и не редко характерно магометанского содержания, являющиеся большею частью в форме речей, влагаемых притом в уста Самого Христа. Но даже и тот материал, который прямо берется из канонических Евангелий, в настоящем памятнике подвергается часто тенденциозному исправлению и располагается в произвольном порядке. Все, что могло бы говорить о божестве Христа, намеренно устраняется из повествования. Напр., в повествованиях о чудесах рассказ часто от слова до слова следует каноническому Евангелию, - и так до критического пункта; здесь же, вместо авторитетного: „да будет", выступает молитва; если исцеленный обнаруживает признание Христа Богом, то, в ответ на это, „Евангелие Варнавы“ выставляет прямое отрицание в Нем сверхчеловеческого могущества. Христово порицание Петра при Кесарии Филипповой обращается в прямое осуждение великого исповедания. При изложении материала писатель обнаруживает полное невежество относительно хронологических и географических дат. Сходные повествования из одного и того же или из различных Евангелий часто перемешиваются. Напр., чудо исцеления сухорукого (Лк. VI) смешивается с чудом исцеления больного водянкою (Лк. XIV); история сотника (Мф. VIII) смешивается с историей царедворца (Ин. IV), и т. п. Самым оригинальным в учении Корана является учение о последнем суде и о будущем состоянии после этого суда. В „Евангелии Варнавы“ значительное место отведено этим эсхатологическим предметам. Суд и мучения описаны с большею подробностию и с характерно магометанскими силою и реализмом. Интересная черта изображенного в настоящем памятнике ада - расположение мучений соответственно семи известным главным грехам, причем порядок в расположении этих последних является здесь оригинальным. Изображению рая также отведено довольно значительное место, но его картина, в общем, возвышеннее и заключает менее чувственных черт, чем можно было бы ожидать. Астрономические представления носят птоломеевский характер; так, здесь - девять небес, исключая самого рая, тогда как в Коране - семь небес. Другая характеристическая черта ислама, отразившаяся в „Евангелии Варнавы“, - наклонность к мистицизму, в форме суфизма, по местам соединенная с мрачным магометанским учением о божественном всемогуществе и безусловном предопределении. Интересно, что эти особенности получили начало и упрочились в Исламе позже, чем появился Коран (см. у К. Казанского, Мистицизм в исламе, Самарканд 1906, гл. IV, стр. 47 сл.). Аскетическая тенденция находит свое выражение в настоящем памятнике во многих сильных изречениях и олицетворяется в прекрасном образе аскетической жизни „трех фарисеев“ - Осии, Аггея и Авдия. Настоящий конец аскетизма - в абсолютном подчинении божественной воле, в полнейшем отожествлении с нею.
Имеет ли магометанский памятник какую-либо генетическую связь с древним апокрифическим Евангелием Варнавы, - никаких определенных и сколько-нибудь надежных следов, точных внешних или внутренних данных, для более или менее достоверного решения этого вопроса не имеется. Самое большее, что можно предположить в данном случае, - это допустить возможность, что магометанское Евангелие Варнавы заключает некоторое элементы христианского апокрифического Евангелия (Axon). Другие ученые склонны отрицать всякую (в чем бы то ни было, кроме общего названия), связь между этими двумя книгами (James). Некоторые ученые, начиная с Крамера, предполагают арабский оригинал магометанского евангелия, другие находят, что для такого предположения нет достаточных, - ни внешних, ни, внутренних, - оснований и не усматривается в этом никакой нужды (Ragg). В таком случае итальянский язык и был оригинальным языком. Автором компиляции был, - предполагают, - христианский ренегат, перешедший в ислам. Время происхождения памятника относится или в XIV или даже к XVI веку.
Если принять во внимание указанные особенности содержания и очень позднюю дату происхождения магометанского Евангелия Варнавы, то приходится признать, что названный памятник ни в коем случае не может быть отнесен в собственном смысле к апокрифическим произведениям новозаветной письменности. Скорее его следует отнести к одному разряду с такими произведениями, как книга Мормона, книга Яшар или буддийская жизнь Христа, опубликованные Нотовичем. Не смотря на это, названная книга имеет большое значение и представляет важный интерес, особенно для уяснения вопроса об отношениях между исламом и христианством как в академическом, так и в практическом отношениях.
19) Евангелие псевдо-Мат фея или книга о происхождении блаженной Марии и о д етств е Спасителя , изданное в полном виде Тишендорфом, состоит из 42 глав. Оно, по-видимому, латинского происхождения и своими источниками имеет преимущественно первоевангелие Иакова и св. Фомы. Существующие рукописи указывают на многочисленные переработки этой книги. Начинается она возвещением о рождении Марии, причем особенно оттеняется ее происхождение от Давида (в виду манихейского и монтанистического учения о ее происхождении из рода левитов) и заканчивается юностью Иисуса Христа. Полагают, что это сочинение появилось вскоре после „Протоевангеля“ в западной церкви. Во всяком случае, оно известно уже Иерониму (с. Helvid 7; ad Matth. 12, 49; 23, 25) и папе Иннокентию I (ер. ad. Exsuperium).
20) Евангелие о рождеств е Марии в 10-ти главах содержит историю Марии до рождества Иисуса Христа. По времени происхождения оно близко к евангелию Псевдо-Матфея, но, вероятно, возникло несколько позже его.
21) История Иосифа Плотника (Древодела) издана в первый раз на арабском языке с латинским переводом и Лейпциге в 1722 г. Георгом Валлином и в своих 32 главах содержит историю всей жизни Иосифа, причем с особенною подробностью в последней части излагаются обстоятельства смерти Иосифа. Написано оно, очевидно, в прославление Иосифа праведного и предназначено, вероятно, для чтения в день его памяти (20 июля). Так как почитание Иосифа было особенно сильно у коптов-монофизитов, то на этом основании полагают, что оно - коптского происхождения и возникло, вероятно, уже в IV столетии. Книга, особенно в своей последней части, имеет значение для истории догматики.
22) Арабское евангелие д етства (или „книга о детстве Спасителя“) впервые издано на арабском языке с латинским переводом. Тишендорф издал улучшенный латинский перевод его. Характер содержания книги ясно указывает на ее восточное происхождение: в ней повсюду фигурируют восточная демонология и магия; некоторые подробности нельзя даже понять без знакомства с восточною наукой (напр., при повествовании об искусстве отрока Иисуса в астрономии и физике) и религии Зороастра (напр., путешествие мудрецов с востока в Вифлеем, вследствие предсказания Зороастра о рождении Мессии). Арабский текст едва ли первоначальный, каковым был, вероятно, сирийский. Особое почитание этой книги у арабов и египетских коптов легко объясняется тем обстоятельством, что большая часть ее содержания падает на время пребывания Христа в Египте. Некоторые рассказы из этого евангелия вошли даже в Коран в другие магометанские произведения. Книга, по всей вероятности, у коптских и абиссинских христиан читалась в один из богородичных праздников. 55 глав евангелия обнимают время от рождения Спасителя до его пребывания в храме в 12-ти летнем возрасте, причем первые 9 глав имеют в первооснове Первоевангелие, последние 20 глав - евангелие Фомы, а средняя часть представляет собою смешение преданий о Христе с национально-религиозными элементами. Книга подвергалась, по-видимому, неоднократной переработке, чем и объясняется недостаток единства и планомерности в расположении ее материала. Известные рукописи не восходят ранее XIII века.
23) Евангелие в ечное - произведение миноритов XIII века - было осуждено папою Алексардром IV. Самое название заимствовано из Апокалипсиса Иоанна Богослова (14, 6).
24) Евангелие Андрея упоминается у Иннокентия I (epist. 3, 7) и Августина (Contra advers. leg. et prophet. I, 20). Геласий причисляет его к осужденным евангелиям.
25-26). Евангелие Апеллеса и Евангелие Вар фоломея упоминаются у блж. Иеронима и Беды . [но см. и Patrologia orientalis, t. II: Dr. E. Revillontt, Les evangiles des douze apotras et de saint Barthelemy.]
27) Евангелие Керин фа . О нем упоминает Епифаний (Наеr. LI, 7), По-видимому, он представляет собою искажение Ев. Матфея и в таком виде употребляла у карпократиан (Епифан. haer. XXVI, 2, 3 и 5).
28) Евангелие Иакова Старшего было найдено в Испании в 1595 году и в 1682 г. осуждено папою Иннокентием XI.
29) Евангелие Лукиана (пресвитера антиохийского), Евангелие Исихия (египетского епископа конца III-го столетия). Блж. Иероним упоминает только о первом (Praer. in evang); оба же упоминаются в декрете Геласия.
30-33) Евангелия манихеев . Их упоминается четыре: Евангелие Фомы , ученика Манеса (Кирилл Иерусалимский в Оглас. поуч. VI); Евангелие Живое (Фотий, Contra manich. lib. I, Епифаний haer. LXVI, 2); Евангелие Филиппа ; Евангелие Авды .
34) Пов ествование о законном священств е Иисуса принадлежит, вероятно, к гностическим или манихейским произведениям.
35) Евангелие сирийцев упоминается у Евсевия со ссылкою на Игизиппа (Ц. И. IV, 22); Иероним отожествляет его с „Евангелием от евреев“ (adv. Pelag. 3, 1).
36) Евангелие Татиана , о котором упоминает Епифаний (Haer. XLII, 1; XLVII, 4). По свидетельству последнего, оно употреблялось не только у энкратистов, но даже и у православных христиан в Сирии, которые обманывались видом его каноничности. Так как оно представляло собою компиляцию четырех канонических Евангелий, то и называлось иногда Εύαγγελιον διατεσσάρον (Ср.Феодорит haeret. fabul. comp. I, 20; Евсевий, Ц. И. IV, 29). Епифаний ошибочно отожествлял его с „Евангелием от евреев“. О Татиане вообще известно, как о человеке, который компилировал и искажал Священное Писание.
37) Евангелие Фаддея упоминается в декрете Геласия. Если мы не имеем здесь дела с ошибочным чтением „Фаддея“, - вместо „Матфея“, - то оно приписывалось или Апостолу Иуде Фаддею, или Иуде из числа LXX-ти, которого Фома послал в Едессу к царю Авгарю (Ср. Евсевия. Ц. И. I, 13).
II. „Д еяния апостольские “ (Πράξεις , позднее περίοδι ) апокрифические представляют собою весьма значительный по объему, но еще мало разработанный отдел древнехристианской литературы. Только многочисленные новейшие открытия в области древних рукописей дали возможность составить об этих памятниках более точное представление. По своему содержанию они представляют собою не столько отражение исторически достоверных событий, сколько фантастическую, не редко тенденциозную переработку древних преданий. Их происхождение обязано тем же причинам, которые способствовали возникновению и апокрифических евангелий; - только в данном случае еще заметнее выступает стремление еретиков оправдать свои лжеучения апостольским авторитетом. Начиная с Евсевия (ср. Ц. И. III), встречаются у церковных писателей ссылки на существовавшие в их время письменно изложенные апостольские истории, употреблявшиеся преимущественно в еретических кругах, тогда как в более раннее время мы находим предания только об отдельных Апостолах, редко с указанием источников. Начиная с V столетия, появляются известия, из которых можно заключать о существовании различных апостольских историй, переработанных уже в церковном духе и с соответствующими тенденциями. Церковь, получив при Константине Великом господство и возможность беспрепятственного внешнего и внутреннего благоустройства, почувствовала особый интерес ко всем известиям и памятникам, которые имели отношении к ее начальному периоду, ко времени ее распространения Апостолами и их преемниками, ознаменованному славным явлением мученичества. Это дало толчек к усиленной разработке актов апостольских и мученических. Акты апостольские имеют важное значение не только для уяснения истории догматов и ересей, но также и в том отношении, что заключают в себе богатый материал для истории форм богослужебного культа древней церкви. - Что касается авторов произведений указанного рода, то имена их в громадном большинстве случаев покрыты мраком неизвестности, ровно как остается неизвестным история и тот, несомненно, продолжительный и разнообразный процесс, который пережили различные апостольские акты. Августин первый называет имя одного из составителей апокрифических деяний, употреблявшихся у манихеев - прискиллиан, - Левкия (Leucius или Leutius). Это имя вне связи с апокрифическою литературой выступает впервые только в конце IV века (Епифаний haer. LI, 6). Фотий (Bibl. cod. 114) свидетельствует, что ему был известен сборник, так наз., апостольских деяний (Петра, Иоанна, Андрея, Фомы и Павла), составленный Левием Харином (Λεύκιος Χαρϊνος ). От этого сборника до нас дошли в оригинальном тексте только отрывки. Позднее этот сборник был дополнен произведением, которое называлось „Деяния XII Апостолов“ (Πράξεις των δώδεκα Αποστόλων ). Указания на сборник с именем „Деяния свв. Апостолов“ является у греческих хронистов, начиная с IV столетия. К концу этого века мы встречаем уже латинский сборник, который приписывался Авдию, будто бы первому вавилонскому епископу, поставленному самими Апостолами. Этот сборник обнимает в первоначальном виде „страдание“ всех XII-ти Апостолов, а в позднейшем виде - „добродетели“ или „чудеса Петра, Павла, Иоанна, Андрея и Фомы“. Третий сборник был в употреблении в коптской церкви. Сохранились многочисленные переводы, точнее - переработки, на сирийский язык. Новейшая западная наука обратила на апокрифические Деяния апостольские самое серьезное внимание и занялась их самым тщательным изучением, пользуясь и многочисленными недавними открытиями различных текстов этих памятников в разнообразных реакциях. Лучшие издания принадлежат Р. А. Липсиусу (Die apokryphen Apostélgeschichten und Apostellegenden, Брауншвейг 1883-1890 в 4-х томах), а также Липсиусу и Боннэ, переиздававшим в 1891 и 1898 годах - в значительно улучшенном виде - 2 издание „Апокрифических апостольских актов“ Тишендорфа
Из отдельных произведений рассматриваемых категорий наиболее важное значение имеют следующие: 1) Деяния Павла (Παυλου πράξεις ). Κ. Шмидт на основании найденного в гейдельбергской библиотеке коптского отрывка рукописи, написанной на папирусе, установил в науке то положение, что „Деяния Павла“ состояли из переписки Апостола с Коринфянами; повествования о „Мученической смерти Ап. Павла“. „Деяния Павла“ во всех, получивших свое начало на Востоке, каталогах свящ. книг являются в качестве кафолического писания, по своему достоинству подобного „Пастырю Ермы “, Посланию Варнавы и „Учению XII Апостолов“. Ориген знал это произведение, высоко ценил его и два раза цитировал его (О началах 1, 2, 3 и в толковании на Ев. Иоанна); Евсевий поставил его на первом месте среди Αντιλεγόμενα νόϑα , впереди „Пастыря“ Ерма (Ц. И. III, 26). Весьма важно также свидетельство западного писателя - Ипполита, который ссылается (в своем комментарии на Даниила) на это произведение, как на источник, заслуживающий полного доверия и уважения. Что касается, в частности, той (первой) части рассматриваемого памятника, которая называется „Деяния Павла и Феклы“ то упоминания о них у церковных писателей с начала III века встречаются несколько раз. По свидетельству Тертуллана (De bapt. 17), ему были известны „Деяния Феклы“, которые, по-видимому, гарантировали право женщины крестить; автором этого произведения был малоазийский пресвитер, который за это был извержен; эти „Деяния“ были составлены ради любви к Павлу и носили его имя в своем обозначении. Это свидетельство Тертуллиана в сущности повторял и блж. Иероним, добавляя лишь, что этот пресвитер был учеником (Ап. Иоанна (De viris ill. 7). „Деяния Феклы“ были рано обособлены от „Деяний Павла“; по крайней мере, существовали отдельно уже в IV веке и употреблялись в качестве официального документа - жизнеописание „Первомученницы и равноапостольной“ (πρωτομάρτυς καί άπόστολος ) Феклы. (Ср. Никита Пафлагонский в Патрологии Миня греч. серия, т. СV, стлб. 329). Центром ее почитания была Селевкия [См. Lic. Dr. Carl Schmidt, Acta Pauli, Lpzg, 1904.]
Lic. Joh. Leipoldt, Geschichte des neutestamentlichen Kanons I, 5. 258-262; на русском яз. cp. об „актах Павла и Фомы“ у проф. H. Н. Глубоковского в „Христианском Чтении“ 1894 г., вып. I (№ 1-2 и в „Церковном Вестнике“ 1900 г.; № 22 и у И. А. Артобольского. Третье путешествие св. Апостола Павла с проповедью Евангелия, Св.- Пр. Сергиева Лавра 1900. [См. еще Acts of Titus and Acts of Paul by M. R. James в „The Journal of Theological Studies“ VI, 24 (Jule, 1903), p. 549-556. D. De Bruyne, Nouveaux fragments des Actes de Pierre, de Paul, de Jean, de Andre et d’Apocalypse d’Elie в Revue Benédictne XXV, 8 (April 1903) и ср. E. Schürer в „Theologische Literaturzeitung“ 1908, 22, Sp, 614-615. G. F. M. Deeleman, Acta Pauli et Theclae в Theol. Studien“ 1908, 61, 273-359. Prof. Theodor Zahn, Lie Widergefundenen Akten des Paulus в „Neue Kirhliche Zeitschrift“ VIII, (1897). 12, S. 933-940, что эти акты не от 90-120 гг., как он указывал в Gesch. des neut. Kanons II, 802-910, и позднее, Bernard Pick, The Apocryphal Acts of Paul, Peter, John, Andrew, and Thomas, Chicago 1910.
Об апокрифической переписк е Апостола с Корин фянами см. ниже. Поздняя заключительная часть „Деяний Павла“ - Мученическая кончина Павла“ - в своем содержании представляет много фантастического и противоречивого. Это стоит, быть может, в связи и с более поздним - по сравнению с другими составными частями „Деяний Павла“, - временем ее происхождения. По крайней мере, Гарнак решительно не видит возможности отнести это произведение ко II веку („Хронология“ I, стр. 491).
2) Деяния Петра (Πράξεις Πέτρου ). О них упоминают Евсевий (III, 3), Амврозиаст (Толк. посл. к Рим. XVI. II) Пвсевдо-Игизипп (De bello judaico II, 2, p. 170 ср. по edit. Weber et Caesar), Исидор Пелусиот (письмо 2-ое), Фотий (cod. 114) и др. К. Шмидт, самый авторитетный исследователь этого памятника, полагают, что „Деяния Петра“ распадались на 2 части: 1-ая изображала деятельность Петра в Иерусалиме, а вторая представляла деятельность того же Апостола в Риме. Вторая известна под именем Actus Vercellenses. Из первой части известен коптский отрывок, содержание которого вкратце следующее. Ап. Петру в один воскресный день, когда он исцелял различных больных, был предложен вопрос, почему он не может вернуть здоровье своей параличной дочери. По слову Петра, дочь его на короткое время была исцелена, но потом снова вернулась в прежнее параличное состояние. Апостол при этом разъяснил причину ее болезни. Богатый человек Птоломей хотел взять ее в жены. Чтобы не было нарушено ее девство, она и сделалась параличною. Это произвело сильное впечатление на Птоломея, который от слез ослеп, но затем был исцелен Апостолом. Завещанное Птоломеем при его смерти поле Петр продал и полученную сумму роздал бедным. Содержание второй части распадается на следующие три отдела: а) Пребывание Апостола в Риме и его удаление от тамошней христианской общины: б) борьба Апостола с Симоном магом; в) смерть Петра. Памятник имеет немаловажное значение для истории малоазийской церкви конца II века. [См. еще J. Flation, Les actes apocryphes de Pierre в Revue d’histoire ecclesiastique“ 1908, 1909 и 1910 гг. Theodor Nissen, Die Petrusakten und ein bardesamischer Dialog in der Aberkios vita в „Zeitschrift für die neutestamentliche Wissenschaft“ IX (1908), 3. S. 190-203. B. Pick, The Apocryphal Acts of Paul, Peter, John, Andrew, and Thomas, Chicago 1909. The Oxyrynchus Fragments, part. IV ed. B. P. Grenfell and A. S. Hunt; есть, тут фрагменты деяний Петровых].
3) Так наз., „Д еяния Петра и Павла “ (Πράξεις τών άγίων ʹΑποστόλων Πέτρου και Πάυλου ), известные в различных рецензиях, относятся уже ко времени гораздо более позднему; сомнительна даже попытка Липсиуса найти упоминания о них у писателей IV века.
4) „Д еяния Иоанна “ упоминаются, начиная с IV столетия, - как такое произведение, которое находилось в употреблении у еретиков; по известиям же новейшего времени, эта книга являлась одною из составных частей сборника Левкия. В частности об этой книге упоминают Евсевий (Ц. И. Ш, 25), Епифаний (haer. XLVII, 1), Августин (Contra advers. Leg. et proph. I, 39; Thactat. CXXIV, 2; Contra Faust Manich. XXX. 4) и др. Возможно, что памятник был известен уже и Клименту Алекс. Собор иконоборческих епископов ссылаясь на „Деяния Иоанна“ в защиту своих воззрений; в противовес этому VII-ой вселенский (второй никейский - 787 года) собор в своем пятом заседании признал этот памятник подложным и несомненно еретическим (докетизм). Никифор определяет объем его 2500 „стихов“ (приблизительно одинаково с нашим Ев. Матфея); а теперь наука владеет приблизительно ⅔ книги. Лучшие издания принадлежат Тишендорфу, Цану (Acta Joannis, 1880), Джемсу (Apocrypha anecd. 1897 г.), Боннэ (Bonnet, 1898). Содержание открытых отрывков в общем следующее: прибытие и первое пребывание Апостола в Эфесе; возвращение в Эфес и второе пребывание; черты из жизни Иисуса и о его мнимой смерти; кончина Иоанна. Модалистически-докетический элемент занимает в книге видное и существенное место. Происхождение книги относится ко II столетию и определяется обыкновенно между 130-200 годами (Гарнак). Кроме того, существовала и православная переработка книги в различных рецензиях.
С этою книгою одинаковы по духу и 5) „Д еяния Андрея “, упоминаемые Евсевием (III, 25), Епифанием (haer. XLVII, 1. LXI, 1. XXIII, 2), Филосторгием (haer. 88), Августином (Contra advers. leg. et proph. 1, 20) и др. и пользовавшиеся авторитетом и почитанием у оригениан, антитактов, энкратитов, манихеев и прискиллиан. Августин и его современник Еводий (de fide с. Manich., 38) свидетельствуют, что автором книги считался Левий. Впрочем, Гарнак, это положение оспаривает (т. II, стр. 175). Первоначальный гностический источник почти совершенно потерян. Из гностических „Деяний“ науке достоверно известно теперь только 2-3 отрывка; гораздо обильнее и обширнее отрывки из различных в православном духе переработок его, - сохранившиеся на разных языках. В гностических отрывках с особою резкостью выступает отрицательное отношение к браку.
[О разных „актах Иоанна“ - с изложением содержания их - см. и у иером. (епископа) Евдокима (Мещерского), Св. Апостол и Евангелист Иоанн Богослов его жизнь и благовестнические труды: опыт библейско-исторического исследования, Сергиев Посад 1898. Ср. и Rev. R. H. Connolly. The Original Language of the Syriac Acts of John в „The Journal of Theological Studies“ VIII, 30 (January, 1907), p. 249-261 в пользу сирийского авторства „Деяний Иоанна“, но с оговоркою, что они по-видимому, не имеют ничего общего с творением Левкия Харина, а скорее может несколько соприкасаться с „Деяниями“, усвояемыми Прохору. См. еще The Oxyrynchos Fragments, part. VI, где есть фрагменты деяний Иоанновых. В. Pick, The Apocryphal Acts of Paul, Peter. John, Andrew, and Thomes, Chicago 1909].
Переделку произведения Левкия Харина представляют по-видимому, также 6-7) „Д еяния Андрея и Мат фея “ и „Д еяния Петра и Андрея “ (мнение Липсиуса). По времени происхождения, как и по духу, „Деяния Андрея“ очень близко стоят к „Деяниям Иоанна“. [Ср. и В. Pick The Apocryphal Acts of Paul, Petery John, Andrew, and Thomas, Chicago 1909].
8) „Д еяния Фомы “ известны Евсевию (III, 25), Епифанию (haeres. XLII, 1. LI, 1. LIII, 1) и др. Они же, по-видимому имеются в виду и в трех местах творений блж. Августина (C. Faust. 22, 29; Adimant, 17; De Sermone Domini I, 20). По свидетельству Фотия, „Деяния Фомы“ входили в состав сборника „Деяний Апостольских“ и авторство которых приписывалось Левкию Харину. Никифор в своем перечне книг апокрифических Нового Завета, между прочим, сообщает, что „Деяния Фомы“ обнимали 1600 „стихов“ и, следовательно, по объему были значительно меньше Ев. Марка (2000 стихов). Книга была в употреблении в гностических кругах - у энкратитов (Епифаний XLVII, 1), Апостоликов (LXI, 1), манихеев, прискиллиан. Первоначальный текст „Деяний Фомы“ потерян, и все имеющиеся теперь рецензии носят следы переделки в церковном духе. Имеются сирийская, эфиопская, латинская арманская рецензии. Издания греческой версии принадлежат Тишендорфу и Бонэ, который, между прочим, пользовался двумя рукописями IX века. „Деяния Фомы“ изображают деятельность Ап. Фомы в Индии, куда он был продан в качестве раба посланным индийского царя - Самим, явившимся по молитве Апостола, Христом. Аскетизм и безбрачие представляются здесь высшим идеалом. Фома склоняет к воздержанию от супружеского ложа новобрачную дочь индийского царя. Полагают (см., напр., Гарнака, „Хрон.“ т. II, стр. 176), что „Деяния Фомы“ получили начало в Эдессе и принадлежат к группе тех апостольских историй, которые составлены по свидетельству Ефрема, вардесанитами и ими пускались в оборот. Происхождение „Деяний Фомы“ относится, вероятно, к началу III века [См. еще G. Hoffmann, Zwei Hymnen der Thamasakten в „Zeitschrift für die nentestamentliche Theologie“ IV (1903), S. 273-283.]
9) Д еяния Филиппа , в основу которых, по-видимому, легло древнее сказание о пребывании Апостола в Иераполе (Евсевий, Ц. И. III, 31, V, 27). Цитаты из этой книге приводятся вообще редко, и это обстоятельство позволяет заключить, что „Деяния Филиппа“ не имели широкого распространения. Повествование Никифора Каллиста предполагает его знакомство с настоящим памятником (Hist. eccl. II, 29). Прямо и определенно упоминает о „Деяниях Филиппа“ Геласий в своем декрете; сокращенное изложение их находим у Анастасия Синаита (De tribus quadragesimis). Жизнеописания святых у греков и латинян широко пользуются этими Деяниями. Сирийская редакция содержит рассказ о пребывании Апостола в Карфагене. Боннэ открыл в Ватикане полную редакцию памятника, а Липсиус анализировал его содержание.
10) Д еяния и мученическая кончина Мат фея послужили источником для большинства преданий об Ап. Матфее (ср. Никифора Каллиста Ц. Истор. II, 41). Предполагают, что они были составлены первоначально в гностическом духе, но затем были переработаны в православном духе.
Примечания:
Примечания в тексте статьи помещенные в квадратных скобах , принадлежат доктору богословия и ординарному профессору Спб. Духовной Академии Н. Н. Глубоковскому, хотя бы они и не были помечены его именем или инициалами, как это иногда встречается.
При этом при изложении сведений об апокрифических евангелиях мы будем держаться преимущественно того порядка, в каком перечисляет апокрифические евангелия проф. Ад. Гарнак в своей „Хронологии древнехристианской литературы до Евсевия“ I, стр. 590-591; II, стр. 177-178. О славянских новозаветных апокрифах см. выше - в статье проф. M. Н. Сперанского „Книги отреченные“.
. [В Императорском археологическом обществе арабист И. Ю. Крачковский сообщил в 1907 г. результаты своего исследования интересного древнего памятника арабской письменности христианского происхождения, „отрывка новозаветного апокрифа в арабской рукописи 885 г. по Р. X.“. Это третья по времени из известных в науке арабских рукописей. Написана в монастыре св. Саввы; рукопись неполная, представляет пять последних листов какого-то трактата, имеющего связь с апокрифическим евангелием Никодима. Арабские христианские рукописи имеют несравненно большее значение, чем магометанские. Последние были связаны Кораном и писались по установленным формам. Христиане были свободнее в этом отношении, и их произведения ближе к народному диалекту. Содержание этого нового любопытного памятника должно сильно заинтересовать богословов. Автор в весьма поэтических образах передает борьбу диавола и смерти с Иисусом Христом и их полное поражение. Особенною силою проникнуты строфы посвященные диалогу Христа со смертью признанию смерти своего бессилия и величия Христа, сошедшего в ад и освободившего оттуда томившиеся души умерших].
* Сергей Михайлович Зарин,
магистр богословия, экстраординарный профессор
и инспектор Санкт-Петербургской духовной академии
Источник текста: Православная богословская энциклопедия. Том 11, стлб. 433. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу "Странник" за 1910 г. Орфография современная.
Апокрифические евангелия
Первоевангелие Иакова
Писано в истории двенадцати колен израилевых, что Иоаким был весьма богат и приносил Господу двойные дары, говоря в сердце своем: «Пусть будет имущество мое для всего народа, дабы отпустились грехи мои перед Богом, да смилуется надо мною Господь».
И вот наступил великий праздник Господень, и сыны израилевы принесли дары свои, и восстал Рувим против Иоакима, говоря: «Не надлежит тебе предлагать дар твой, ибо нет у тебя потомства в Израиле».
И был охвачен Иоаким великим огорчением, и приблизился он к родовым спискам двенадцати колен, говоря в себе: «Я увижу в коленах Израилевых, разве у меня одного нет потомства в Израиле». И, исследуя, он увидел, что все праведные оставили потомство, ибо вспомнил он о патриархе Аврааме, которому в последние дни его лет дал Господь сына Исаака.
И не хотел Иоаким в огорчении показаться перед женой своей; и удалился в пустыню, и поставил там палатку свою, и постился сорок дней и сорок ночей, говоря в сердце своем: «Я не приму ни пищи, ни питья, но молитва моя будет мне пищею».
Жена его Анна терзалась двойной печалью и двойным мучением, говоря: «Я оплакиваю и вдовство, и бесплодие мое».
Великий праздник Господень наступил, и вот Юдифь, служанка Анны, сказала ей: «Доколе будешь ты огорчать душу свою? Не дозволено тебе плакать, ибо вот день великого праздника. Возьми эту одежду и укрась голову твою. Так верно, как я служанка твоя, – ты будешь видом как царица».
И ответила Анна: «Удались от меня; я не сделаю так. Бог глубоко унизил меня. Страшись, чтобы Господь не наказал тебя за грех твой». Служанка Юдифь ответила: «Что я скажу тебе, если ты не хочешь слушать голоса моего? Справедливо заключил Бог утробу твою, да не дашь ты дитяти Израилю».
И Анна огорчилась весьма, и сняла траурные одежды свои, и украсила голову свою, и оделась в брачные одежды. И около часа девятого спустилась она в сад, чтобы гулять в нем, и, увидев лавровое дерево, она села под ним, и вознесла молитвы свои к Господу, говоря: «Бог отцов моих, благослови меня и услышь молитву мою, как благословил Ты утробу Сарры и дал ей сына Исаака».
И, посмотрев на небо, увидела она на лавровом дереве гнездо воробьиное, и вое-кликнула с горестью: «Увы! Чему могу уподобить себя? Кто дал мне жизнь, что так проклята я перед сынами израильскими? Они смеются надо мной и оскорбляют меня, и изгнали меня из храма Господня.
Увы! Чему уподоблю себя? Я не могу сравниться с птицами небесными, ибо птицы плодовиты пред Тобою, Господи. Не могу сравниться с тварями земными, ибо они плодовиты.
Я не могу сравниться ни с морем, ибо оно полно рыбами, ни с землею, ибо она дает плоды во времена свои и благословляет Господа».
И вот ангел Господень слетел к ней, говоря: «Анна, Бог услышал молитву твою; ты зачнешь и ты родишь, и будет славен во всем мире род твой». Анна сказала: «Жив Господь Бог мой; мальчик или девочка родится у меня, – я отдам его Господу, и он посвятит всю жизнь свою служению Господню».
И вот два ангела явились ей, говоря: «Иоаким, муж твой, идет со стадами своими». И Ангел Господень спустился к нему, говоря: «Иоаким, Иоаким, Бог услышал молитву твою, жена твоя Анна зачнет».
И пришел Иоаким, и сказал пастухам своим: «Приведите мне десять овец чистых и без недостатков, и будут они Господу Богу моему. И приведите мне двенадцать тельцов без недостатков, и будут священникам и старейшинам дома Израилева, и приведите мне сто козлов, и сто козлов будут для всего народа».
И вот пришел Иоаким со стадами своими, и Анна была у дверей дома своего и увидела Иоакима, шедшего со стадами своими, и она побежала и пала на шею ему, говоря: «Теперь знаю, что Господь Бог благословил меня, ибо я была вдовою, и вот нет этого более; я была неплодной и я зачала». И покоился Иоаким в тот самый день в доме своем.
На другой день он представил дары свои, говоря в сердце своем: «Если благословил меня Господь, пусть будет мне явный знак на обруче убора первосвященника». И принес Иоаким дары свои, и взглянул на обруч, или бехуал, когда приблизился к жертвеннику Бога, и не увидел греха на себе. И сказал Иоаким: «Теперь знаю я, что внял мне Господь и отпустил мне все грехи мои». И он вышел оправданный из дома Господня и пришел в дом свой.
Анна зачала, и на девятый месяц она родила и спросила ходившую за ней женщину: «Кого я родила?» И та ответила: «Дочь». И сказала Анна: «Возвеселилась душа моя в день сей». И Анна кормила дитя свое и дала Ей имя Марии.
И укреплялся младенец ее с каждым днем. Когда исполнилось Ей шесть месяцев, мать поставила Ее на землю, чтобы видеть, может ли стоять. И сделала Она семь шагов, и возвратилась в объятия матери своей. И сказала Анна: «Жив Господь Бог мой; Ты не будешь ходить по земле, доколе я не принесу Тебя в храм Господень». И она освятила ложе свое, и все скверное она отдаляла от себя ради Нее. И она призвала непорочных девиц иудейских, и они ходили за ребенком.
И когда исполнился Ей год, Иоаким сделал большой пир и пригласил первосвященников, и книжников, и весь совет, и весь народ Израильский. И он предложил дары первосвященникам, и они благословили Ее, говоря: «Бог отцов наших, благослови младенца сего и дай Ей имя, да будет прославлено во все роды». И весь народ сказал: «Аминь, да будет так». И родители Марии представили Ее священникам, и они благословили Ее, говоря: «Господь славы, воззри на младенца сего и пошли Ей благословение Твое, на веки нерушимое».
И взяла Ее мать Ее, и кормила Ее и воспела песнь, говоря: «Буду петь хвалу Господу Богу моему, ибо Он посетил меня и избавил меня от хулы врагов моих. И Господь Бог дал мне плод правосудия, умножившийся в присутствии Его. Кто возвестит детям (Рувима), что у Анны грудной младенец? Слушайте вы, двенадцать колен израилевых, – узнайте, что Анна кормит младенца».
И она положила младенца на освященное ею место, и вышла, и служила гостям. Когда пир кончился, они удалились, полные радости, и дали Ей имя Марии, прославляя Бога Израилева.
Когда исполнилось Марии два года, Иоаким сказал Анне, жене своей: «Отведем Ее в храм Господень, дабы исполнить обет, данный нами; убоимся, да не разгневается на нас Господь и не отнимет у нас это дитя».
И сказала Анна: «Подождем до третьего года, ибо боюсь я, что будет звать отца и мать своих». И сказал Иоаким: «Подождем».
И дитя достигло трехлетнего возраста, и сказал Иоаким: «Позовите непорочных дев еврейских, и пусть возьмут светильники и зажгут их, и пусть не обращается назад дитя, и дух Ее да не отдалится от дома Божьего». И девы сделали так и вошли во храм. И первосвященник принял дитя, поцеловал Ее и сказал: «Мария, Господь дал величие имени Твоему во все роды, и в конце дней Господь проявит в Тебе цену искупления сынов Израиля».
раннехрист. и средневек. сочинения, повествующие о земном служении, об учении и о послепасхальных явлениях Иисуса Христа, но не входящие в канон НЗ и отвергаемые Церковью как недостоверные ввиду сомнительного (неапостольского) или еретического происхождения. Подобного рода тексты стали появляться, вероятно, уже в кон. I - нач. II в. В жанровом отношении они весьма разнообразны и часто называются «евангелия» лишь по той причине, что в них говорится о Христе. Е. а., с лит. т. зр. близких к каноническим Евангелиям или копирующих их форму, сохранилось немного.
История изучения
Первые обзоры и историко-богословский анализ Е. а. встречаются уже в творениях св. отцов (священномучеников Иринея, Ипполита, свт. Епифания Кипрского, блж. Иеронима и др.). Введение канонических запретов и постановлений имп. власти, запрещавших распространение и чтение Е. а., приостановило появление новых апокрифов. После трудов свт. Фотия дополнительных сведений о древних апокрифах практически не появлялось вплоть до Нового времени. Список из 35 Е. а. (почти все упоминаемые тексты - древнего происхождения и известны в наст. время) приводится во 2-й Самаритянской хронике (Rylands. Gaster. 1142, 1616 г.; см.: MacDonald J. Beginnings of Christianity according to the Samaritans // NTS. 1971/1972. Vol. 18. P. 54-80).
Интерес к апокрифам проявляли ученые-гуманисты. С сер. XVI в. Е. а. начали издавать в печатном виде (одна из первых публикаций - «Протоевангелие Иакова» - появилась в 1552 в Базеле). М. Неандер опубликовал 1-е комментированное собрание апокрифов, закрепившее именно этот термин за данной группой текстов (Apocrypha, hoc est, narrationes de Christo, Maria, Joseph, cognatione et familia Christi, extra Biblia etc. Basel, 1564). Большую роль в изучении рукописей и издании текстов сыграли болландисты .
Научное изучение Е. а. приобрело систематический характер в XVIII в., после публикации собрания их текстов И. А. Фабрициусом (Fabricius. 1703, 17192). В XIX - нач. XX в. появилось неск. обобщающих работ и публикаций (Thilo. 1832; Migne. 1856-1858; Tischendorf. 1876; Resch. 1893-1896; Hennecke. 1904). Эти издания, особенно критическое издание К. Тишендорфа, содержащее все известные фрагменты Е. а. на греч. и лат. языках и заложившее критерии оценки и отнесения тех или иных текстов к Е. а., сохраняют относительную ценность и в наст. время.
На рубеже XIX и XX вв. корпус Е. а. стал пополняться за счет находок папирусов в Египте и более пристального изучения копт., эфиоп., сир., арм., груз. и слав. апокрифов. Самыми важными фрагментами Е. а. на папирусах являются: P. Egerton 2 (ок. 150; одна из самых древних христ. рукописей, содержащая 4 перикопы, в к-рых идет речь о споре Христа с иудейскими лидерами, об очищении прокаженного, о вопросе об уплате подати и о неизвестном чуде; фрагмент этого же папируса - P. Colon. 255), P. Oxy. 840 (IV или V в.; рассказ о посещении Иисусом Христом Иерусалимского храма и о споре с первосвященником об очищении), P. Oxy. 1224 (IV в.; содержит 3 речения), Файюмский папирус (P. Vindob. G 2325 (Fajjum), III в.; содержит текст, близкий к Мк 14. 27, 29-30; имя ап. Петра выделено красными чернилами как nomen sacrum), Страсбургский копт. папирус (P. Argentinensis, V-VI вв.; молитва Иисуса Христа, Его беседа с учениками и откровение), P. Oxy. 1081 (III-IV вв.; беседа Иисуса с учениками), P. Oxy. 1224 (IV в.; неизвестное речение), P. Oxy. 210 (III в.; текст, составленный на основе канонических Евангелий и Посланий ап. Павла), P. Cair. 10735 (VI-VII вв.; нарратив, связанный с Рождеством), P. Berol. 11710 (VI в.; фрагмент основан на Ин 1. 49), P. Mert. II 51 (III в.; зависит от ряда синоптических текстов), P. Oxy. 2949 (III в.; спорный памятник, возможно содержащий фрагменты из «Петра евангелия»).
Статус стандартного издания раннехрист. апокрифов приобрела работа Э. Хеннеке «Neutestamentliche Apokryphen» (Tüb., 1904, 19242; 19593. 2 Bde; 19644 (совм. с В. Шнеемельхером)). В англоязычном мире популярностью пользовалось издание М. Р. Джеймса (James. 1924). Однако еще долгое время изучение апокрифов оставалось маргинальным направлением (напр., Р. Бультман считал Е. а. лишь легендарными адаптациями и расширениями канонических Евангелий, не представляющими никакой исторической ценности).
Поворот в оценке Е. а. наметился в работах В. Бауэра , предположившего, что мн. раннехрист. общины изначально были «еретическими» (Bauer. 1909; I dem. 1934), а следов., возникшие в их среде тексты могли сохранять достоверные сведения о Христе и об апостольской эпохе. Настоящий прорыв в изучении Е. а. произошел после публикации находок в Наг-Хаммади . Х. Кёстер и Дж. М. Робинсон выдвинули гипотезу о том, что раннехрист. предание развивалось параллельно по неск. направлениям (траекториям) и что как канонические, так и апокрифические тексты в равной мере содержат аутентичные сведения, предлагая при этом уже отредактированную историю Иисуса Христа и Его учения (Robinson, Koester. 1971; Koester. 1980).
Наибольшее число споров вызвало найденное в Наг-Хаммади копт. «Фомы евангелие» (ранее было известно 3 греч. фрагмента - P. Oxy. 1, 654, 655, к-рые, вероятно, отражают иную редакцию этого произведения). Практически полное отсутствие связующего речения нарратива и признаки близости текста к преданию привели ряд исследователей к мысли о том, что это Е. а. сохранило независимо от канонической традиции древнейшее собрание речений (логий) Иисуса Христа. Хотя мн. ученые указывали на явные признаки редакторской работы, сделанной в гностической среде, самые радикальные библейские критики стали рассматривать «Евангелие Фомы» по степени древности и аутентичности в одном ряду с каноническими Евангелиями (см., напр.: The Five Gospels: The Search for the Authentic Words of Jesus: New Transl. and Comment. / Ed. R. W. Funk et al. N. Y., 1993). Кроме того, это евангелие сыграло важную роль в развитии гипотезы источника Q (см. в ст. Евангелие).
Др. раннехрист. текст, вызвавший бурную дискуссию в научной среде,- «Евангелие Петра», известное в цитатах (в сир. Дидаскалии, у мч. Иустина, сщмч. Мелитона и Оригена). Рукопись VIII-IX вв. с полным текстом была обнаружена в 1886-1887 гг. в В. Египте. Хотя изначально большинство ученых поддержали позицию Т. Цана , утверждавшего зависимость этого Е. а. от синоптической традиции (вопреки мнению А. фон Гарнака), в 80-х гг. XX в. были выдвинуты новые аргументы в пользу его независимости (сначала Р. Камероном, затем Кёстером и Дж. Д. Кроссаном, к-рые апеллировали к папирусному фрагменту P. Oxy. 2949). Кроссан предположил, что в «Евангелии Петра» был использован тот же источник, повествующий о Страстях Господа, что и в Евангелии от Марка, однако в апокриф он был включен в менее редактированном виде (Crossan. 1985; I dem. 1988). Против гипотезы Кроссана выступил Р. Браун, доказывавший зависимость «Евангелия Петра» от синоптиков на основе метода анализа редакций (Brown. 1987). Важным аргументом против древности этого апокрифа может служить его ярко выраженная антииудейская направленность. Кроме того, была поставлена под вопрос и принадлежность к этому евангелию указанных папирусных фрагментов (см.: Foster P. Are there any Early Fragments of the So-Called Gospel of Peter? // NTS. 2006. Vol. 52. P. 1-28).
В целом ответом на позицию либеральных критиков, отстаивающих достоверность Е. а., может служить указание по крайней мере на одно их важное отличие от канонических Евангелий - отсутствие признаков опоры на показания свидетелей, ближайших учеников Христовых (см.: Bauckham R. Jesus and Eyewitnesses: the Gospels as Eyewitness Testimony. Grand Rapids; Camb., 2006).
Во 2-й пол. XX в. помимо нового издания труда Шнеемельхера (Schneemelcher. 19906; предшествующая книга Хеннеке была полностью переработана) вышло неск. собраний Е. а. (в основном в переводах на европ. языки: Erbetta, ed. 1966-1975; Moraldi, ed. 1971; Starowieyski, ed. 1980; Klijn, ed. 1984. Bd. 1; Santos Otero, ed. 19886; Bovon, Geoltrain, ed. 1997; обзор изданий восточнохрист. Е. а. см.: Augustinianum. R., 1983. Vol. 23; Complementi interdisciplinari di patrologia / Ed. A. Quacquarelli. R., 1989).
Наиболее авторитетным совр. изданием отдельных памятников считается Series Apocryphorum в составе Corpus Christianorum (изд. «Евангелие Варфоломея», «Легенда об Авгаре», «Послание апостолов» и др.). В этой серии вышел указатель всех известных на тот момент новозаветных апокрифов, включая Е. а. (Clavis Apocryphorum Novi Testamenti / Ed. M. Geerard. Turnhout, 1992).
Корпус Е. а. время от времени пополняется. Одно из последних добавлений - известное ранее лишь по названию «Евангелие Иуды», реконструкция текста к-рого была опубликована в 2006 г. Вместе с тем на протяжении всей истории научного изучения Е. а. неоднократно изобличались подделки, как средневек. (напр., подложность «Послания Лентула» продемонстрировал еще Лоренцо Валла), так и совр. (мн. ученые признают подделкой опубл. М. Смитом «Марка тайное евангелие»).
Классификация
Единой классификации Е. а., как ввиду их жанрового разнообразия, так и ввиду плохой сохранности, не существует. По степени сохранности Е. а. делятся на: дошедшие во фрагментах (в основном на папирусах, обнаруженных в Египте); сохранившиеся в цитатах у святых отцов и др. древних авторов; известные только по названию (обычно в канонических постановлениях и списках отреченных книг); полнотекстовые.
С т. зр. лит. формы среди Е. а. выделяют собрания речений («Евангелие Фомы»), диалоги (беседы) (напр., «Премудрость Иисуса Христа», «Диалог Спасителя с учениками» и др.; подробнее см. ст. Диалоги Иисуса Христа неканонические), «нарративно-биографические» евангелия (судя по известным отрывкам, все иудеохрист. евангелия - «Евреев евангелие», «Назореев евангелие», «Эвионитов евангелие»).
Наконец, тематически Е. а. делятся на Евангелия детства , посвященные Рождеству и Отрочеству Иисуса Христа (к ним примыкают циклы о Богородице, об Иосифе, о Св. Семействе: «Протоевангелие Иакова», «О священстве Христа, или Обращение Феодосия Иудея», «Сказание Афродитиана», «Евангелие о Рождестве и детстве Спасителя» Псевдо-Матфея, «Фомы евангелие о детстве Спасителя», «Видение Феофила, или Проповедь о церкви Св. Семейства на горе Кусквам», «Арабское евангелие детства», «История Иосифа Плотника» и др.), евангелия Страстей, включая Сошествие во ад («Евангелие Петра», «Варфоломея евангелие», «Прение Христа с диаволом», циклы, связанные с именами Пилата, Никодима, Гамалиила), евангелия, содержащие «новые» откровения, переданные Спасителем в период между Воскресением и Вознесением (большинство гностических евангелий).
Изд.: Fabricius J. A. Codex Apocryphus Novi Testamenti. Hamburg, 1703, 17192. 3 vol.; Thilo J. C. Codex Apocryphus Novi Testamenti. Lpz., 1832. Bd. 1; Tischendorf C. Evangelia Apocrypha. Lpz., 18762; Santos Otero A. de, ed. Los Evangelios apócrifos. Madrid, 20038.
Пер.: Migne J.-P. Dictionnaire des Apocryphes, ou collection de tous les livres apocryphes. P., 1856-1858. Turnholti, 1989r. 2 vol.; Памятники древней христ. письменности в рус. пер. М., 1860. Т. 1: Апокрифич. сказания о жизни Господа Иисуса Христа и Его Пречистой Матери; Порфирьев И. Я. Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях: По рукописям Соловецкой б-ки. СПб., 1890; Resch A. Ausserсanonische Paralleltexte zu den Evangelien. Lpz., 1893-1896. 5 Bde; Сперанский М. Н. Славянские апокрифические Евангелия: Общий обзор. М., 1895; он же. Южнорус. тексты апокрифического Евангелия Фомы. К., 1899; James M. R., ed. The Apocryphal New Testament. Oxf., 1924; Erbetta M., ed. Gli Apocrifi del Nuovo Testamento. Torino, 1966-1969, 1975-19812. 3 vol.; Moraldi L., ed. Apocrifi del Nuovo Testamento. Torino, 1971. 2 vol.; idem. Casale Monferrato, 1994. 3 vol.; Starowieyski M., ed. Apokryphy Nowego Testamentu. Lublin, 1980-1986. T. 1 (cz. 1-2); Klijn A. F., ed. Apokriefen van het Nieuwe Testament. Kampen, 1984. Bd. 1; Свенцицкая И., Трофимова М. Апокрифы древних христиан: Исслед., тексты, коммент. М., 1989; Schneemelcher W., hrsg. Neutestamentliche Apokryphen in deutscher Übersetzung. Tüb., 19906. Bd. 1. Evangelien; Bovon F., Geoltrain P., ed. Écrits apocryphes chrétiens. P., 1997. Vol. 1; Апокрифические сказания об Иисусе, Св. Семействе и cвидетелях Христовых / Ред.: И. Свенцицкая, А. Скогорев. М., 1999.
Лит.: Hennecke E. Handbuch zu den Neutestamentlichen Apokryphen. Tüb., 1904; Bauer W. Das Leben Jesu im Zeitalter der neutestamentlichen Apokryphen. Tüb., 1909; idem. Rechtgläubigkeit und Ketzerei im ältesten Christentum. Tüb., 1934; Жебелев С. А. Евангелия канонические и апокрифические. Пг., 1919; Robinson J. M., Koester H. Trajectories through Early Christianity. Phil., 1971; Koester H. Apocryphal and Canonical Gospels // HarvTR. 1980. Vol. 73. N 1/2. P. 105-130; Свенцицкая И. С. Тайные писания первых христиан. М., 1980; Crossan J. D. Four Other Gospels. Minneapolis, 1985; idem. The Cross That Spoke. San Francisco, 1988; Tuckett C. Nag Hammadi and the Gospel Tradition. Edinb., 1986; Brown R. The Gospel of Peter and Canonical Gospel Priority // NTS. 1987. Vol. 33. P. 321-343; Charlesworth J. H. Research on the New Testament Apocrypha and Pseudepigrapha // ANRW. 1988. R. 2. Bd. 25. H. 5. S. 3919-3968 ; Gero S. Apocryphal Gospels: A Survey of Textual and Literary Problems // Ibid. S. 3969-3996; Moody Smith D. The Problem of John and the Synoptics in Light of the Relation between Apocryphal and Canonical Gospels // John and the Synoptics / Ed. A. Denaux. Leuven, 1992. P. 147-162; Charlesworth J. H., Evans C. A. Jesus in the Agrapha and Apocryphal Gospels // Studying the Historical Jesus: Evaluation of the State of Current Research / Ed. B. Chilton, C. A. Evans. Leiden, 1994. P. 479-533; Aune D. E. Assessing the Historical Value of the Apocryphal Jesus Traditions: A Critique of Conflicting Methodologies // Der historische Jesus / Hrsg. J. Schröter, R. Brucker. B.; N. Y., 2002. S. 243-272.
А. А. Ткаченко