От великого княжества – к Московскому царству. Сторожевая и станичная служба От великого княжества – к Московскому царству

Одновременно с укрепленными линиями устроялась сторожевая и станичная служба, бывшая третьим и очень важным оборонительным средством. Опишу ее, как она отправлялась около 1571 г., когда для ее упорядочения образована была особая комиссия под председательством боярина князя М. И. Воротынского, составившая устав той и другой службы. Из передовых городов второй и частью третьей оборонительной линии выдвигались в разных направлениях на известные наблюдательные пункты сторожи и станицы в два, в четыре и больше конных ратников, детей боярских и казаков, наблюдать за движениями в степи ногайских и крымских татар, «чтоб воинские люди на государевы украйны безвестно войною не приходили». Наблюдательные пункты удалялись от городов дня на четыре или дней на пять пути. Перед 1571 г. таких сторож было 73 и они образовали 12 цепей, сетью тянувшихся от реки Суры до реки Сейма и отсюда поворачивавших на реки Ворсклу и Северный Донец. Сторожевые пункты отстояли один от другого на день, чаще на полдня пути, чтобы возможно было постоянное сообщение между ними. Сторожи были ближние и дальние, называвшиеся по городам, из которых они выходили. Ближе к Оке, в заднем ряду, становились сторожи дедиловские, одна епифанская, мценские и новосильские, налево от них - мещерские, шацкие и ряжские, направо - орловские и карачевские, южнее, далее в степь, - сосенские (по реке Быстрой Сосне), от Ельца и Ливен - донские, рыльские, путивльские и, наконец, донецкие, самые дальние. Сторожа должны были стоять на своих местах неподвижно, «с коней не сседая», преимущественно оберегая речные броды, перелазы, где татары лазили через реки в своих набегах. В то же время станичники по два человека объезжали свои урочища, пространства, порученные их бережению, верст по шести, по десяти и по пятнадцати направо и налево от наблюдательного пункта. Высмотрев движение татар, станичники тотчас давали о том знать в ближние города, а сами, пропустив татар, разъезжали, рекогносцировали сакмы, которыми прошел неприятель, чтобы сметить его численность по глубине конских следов. Была выработана целая система передачи степных вестей сторожами и станичниками. Капитан Маржерет говорит, что сторожа становились обыкновенно у больших одиноких степных деревьев, один из них наблюдал с вершины дерева, другие кормили оседланных лошадей. Заметив пыль на степной сакме, сторож садился на готового коня и скакал к другому сторожевому дереву, сторож которого, едва завидев скачущего, скакал к третьему, и т.д. Таким образом весть о неприятеле довольно быстро достигала украйных городов и самой Москвы.

О казаках северских, оскольских, донецких, комарицких и прочих. В рамках настоящей небольшой статьи причислим к понятию «северские казаки» все возможные группы казачества территории Северской земли, фиксируемого в исторических источниках в акватории бассейна Днепра: оскольских, донецких, путивльских, рыльских, комарицких и прочих.

«Северское казачество» можно условно разделить на две определенные формации: вольное и служилое. Оба этих сообщества в различных локальных ипостасях мы постараемся вкратце представить в настоящей статье.

Так, помимо всего прочего в 1549 году ногайский князь Юсуф писал Ивану Грозному о нападениях на Дону на ногайцев, совершаемых севрюкамиВозникает сомнение, что северское казачество имело какую-то единую этническую природу (если таковая вообще имела место быть в XVI-XVII веках). Вольное казачество Северской земли, особенно донецкое и оскольское, представляло собой ватаги южнорусского милитаризированного населения, вероятно частично связанного с остаткой древней «северы» и являлось альтернативной ветвью казачества как такового.

Подчас оно не было связано какими-либо серьезными отношениями, например, с казачеством донским - имели место быть лишь отдельные переселения севрюков на Дон. По крайней мере вряд ли это приобретало какой-либо массовый характер, скорее всего севрюки более проявляли активность «на местах», на территории Северщины. Так, помимо всего прочего в 1549 году ногайский князь Юсуф писал Ивану Грозному о нападениях на Дону на ногайцев, совершаемых севрюками

[i] . Не исключено попадения в среду северского казачества и небольших групп татар. Вероятно, что северское казачество пополнялось донскими казаками и черкасами - но в каких масштабах - судить сложно. Не будем пристально касаться этой темы и оставим ее для введения в оборот новым исследователям.

«…со своими женами прикошевав жити у Путивля и слугами быти…»Одной из начальных страниц летописи северского казачество, по нашему мнению, следует считать эпизод привлечения на службу так называемых азовских казаков московским князем Василием III, поселенных под Путивлем «…со своими женами прикошевав жити у Путивля и слугами быти… » Произошло это, по всей видимости, между 1515-20 годом. По предположению известного исследователя донского казачества Е.П. Савельева, порой далекого от научной реальности, именно эти путивльские казаки и дали основу служилому контингенту сторожевой и станичной службы в данном уголке Северской земли, закрепив за собой наименование «севрюков». Здесь Е.П. Савельев допускает явную ошибку, придавая своим рассуждениям окрас некой исторической романтики. На наш взгляд отождествлять бывших азовских выходцев с севрюками никак нельзя и вот почему. Как известно, в инструкциях 1571 года, составленных князем Михаилом Ивановичем Воротынским вместе со сторожевыми казаками и станичниками, что отменно знали свои участки Дикого Поля, был установлен регламент об отстранении от службы путивльских севрюков, служивших не с поместий, а по найму и плохо исполняющих свои обязанности. А.Г. Слюсарский считал, что особенностью неподготовленности севрюков к сторожевой службе было то, что главным средством существования этой группы населения Северщины было именно промысловое хозяйствование, доминирующего над ратным делом. Последнее утверждение, безусловно, имеющее под собой реальные основания, идет немного в разрез с тем фактом, что севрюки без сомнения являлись сообществом пограничным, где знание основ ратного дела было обязательным условием своего существования и выживания в пору «беспрестанных» татарских «приходов». На деле было бы вернее заметить, что севрюки умело совмещали промыслово-хозяйственную деятельность со знанием ратного дела, с превалирующей ролью первого. Возвращаясь ко мнению Е.П. Савельева, подчеркнем, что историк донского казачества был безусловно прав в том, что азовцы составили некий костяк сторожевым казакам и станичникам Путивля.

Никоновская летопись сообщает, что Новгород-Северское княжество населяли так называемые северские или украинские казаки, называемые «севрюками», которые имелись во многих городах, как-то: Новгород-Северский, Чернигов, Стародуб, Рыльск, Путивль и пр. Расскажем об этом более-менее подробно.

Сведения о казаках в Рыльске начинают активно «мелькать» в исторических реляциях начиная с 1530-х годов. Первой персоналией из среды рыльского казачества был Иван Кохонин, отмеченный в грамоте великого князя Василия III в Карачев:«писал ко мне из Новагородка ис Северского намесник наш.., а к нему писал из Рыльска намесник наш Василей Сергеев то: пришол к нему с поля рылской казак Иван Кохонин с товарыщи, а привел с собою женку полонянку карачевского полону… » То есть уже тогда сторожевая и станичная службы в Рыльском (как и в соседнем Путивльском) уездах приобрела активную стадию своего существования. Так например, в 1522 году русский посол Третьяк Губин сообщает в своем донесении о двух путивльских казаках - Федьке и Уваре, которые ездили на сторожу к реке Ворсклы. В 1541 году, князь Иван Федорович Бельский, озабоченных очередной активностью татар в южнорусских степях, посылает из столицы в Путивль гонца. Наместнику этого города - Федору Плещееву поручалось выслать в степь станичный разъезд под руководством Гаврилы Толмача.

Задачей станичного отряда являлась разведка в степи, слежка за татарами и выявление их численности. Станица Толмача обнаружила татар на реке Северский Донец, после чего самому Гавриле пришлось поспешно скакать с вестью через Рыльск в Москву. Немного погодя весть о татарах привез в Москву и другой станичник - Алексей Кутуков. Опасения московских властей были не напрасными: в марте 1542 года крупный татарский отряд царевича Амина уже громил окрестности Путивля.

В.П. Загоровский считает, что станичная служба в Путивльском уезде (как и в Рыльском) приобрела регулярные черты в 1550-51 годах, за 20 лет до ее общероссийского учреждения. В это время обстановка на южных рубежах Московии была наиболее напряженной - Иван Грозный лично выходил с полками к «береговой черте» - под Рязань и Коломну.

В 1555 году станица Лаврентия Колтовского выследила татар на Обышкином перевозе через Северский Донец. Незамедлительно в Путивль и Москву был направлен вестовой Богдан Никифоров со станичным вожем Шемяткой (проводником, знатоком местности, состоявшем при станице). Отписка Л. Колтовского сообщала, что татар переправлялось через перелаз тысяч с двадцать.

Городовые казаки состояли на службе и в Стародубе - еще одном городом Северщины, тогда еще московском - этого периода мы поверхностно и коснемся. Пополнение штата стародубского казачества происходило из добровольцев - вольных охочих людей, по всей видимости не всегда «из местных». Так например, среди выходцев 1632 года из литовского Стародуба в Севск - казаков, севрюков, пашенных крестьян и пушкарей проходили по спискам казаки под географическими прозвищами Псковитин и Козлитин - Борька Псковитин и Павлик Псковитин

К сожалению мы имеем крайне ограниченные источники по персональному составу стародубских казаков московского Стародуба. Небольшим исключением являются расспросные речи стрельцов, казаков, дворян, детей боярских, пушкарей, затинщиков Стародуба Северского, составленные по случаю предполагаемых сношений служилых с литовскими людьми. В данных списках имеются следующие фамилии: Чемесов, Подлинев, Седельников, Серков (в последствии известная казачья беломестная фамилия в Карачеве), Бояркин, Роев, Шипов, Осавцов, Рожнов, Ломакин, Потеряишин, Находкин, Остроглядов(ец), Лашин

. Почти все приведенные выше фамилии встречаются в городах, в которые происходило переселение ратных людей Стародуба после того, как тот был оставлен за Польшей. Расскажем вкратце о наборе в службу охочих людей.

В указной грамоте 1589 года от царя Федора Ивановича голове Афанасию Федоровичу Зиновьеву поручалось собрать в Путивлеко службе детей боярских, стрельцов, пушкарей, затинщиков, черкас, вёрстанных и так называемых «охочих» казаков. Зиновьеву предписывалась раздача жалования служилым и новоприборным людям и выступление на реки Северский Донец и Оскол против белгородских татар и черкас. Ратные люди сводились к месту сбора из Чернигова, Рыльска и Стародуба. Путивльским головам - Ивану Кирееву и Юрию Беззубцеву надлежало прибрать 102 человека «ахочих козака», в Рыльске Ивану Никольникову и Яну Бобровскому - 50, в Стародубе Федору Щеголеву и Якушу Лысому - 125 человек. Размер жалования северским охочим казакам составлял «по два рубли», на службу новоприборные служилые люди обязаны были явиться «о дву конь или о дву мерин». Однако ни в Путивле, ни в Рыльске головам не удалось прибрать ни одного человека, стародубец Федор Щеголев же оказался более удачливым и привел только пять охочих казаков, да и те «по одной лошади». Как далее сообщает указная грамота - первоначально в Стародубе Щеголев собрал 25 человек вольных людей, однако деньги, определенные в качестве жалования казакам, «экспроприировал» некто Петр Совин. Правда, затем эти средства все-таки были высланы в Путивль на «прибор» охочих казаков - «…деньги велели есмя … прислати в Путивль и на те деньги велено прибрать охочих же казаков, сколко мочно, не по тому указу сколко велено прибрати, по денгам смотря. А жалованья велели есмя давать по три рубли человеку, и были б те казаки о дву конь или о дву меринех, а по неволе у дву три лошади». Схожая ситуация, но чуть более удачная, повторилась в 1632 году во время Смоленской войны - Ивану Еропкину было поручено прибрать в северских городах - Рыльске, Севске с Комарицкой волостью и Путивле охочих «всяких неписменых людей» с пищалями численностью 500 человек в казаки с назначенным государевым жалованьем 4 рубля в год, плюс зелье и свинец. Под неписьменными людьми подразумевались не тяглые, не служилые и не крепостные.

Для этой цели в означенные города были посланы дворяне и подъячие, дабы местные воеводы отпускали всех желающих. Полностью укомплектовать штат охочих казаков, разумеется, не удалось: «и северских, государь, городов, и ис Камарицкой волости охочих людей в казаки нихто не пишуца и в службу не прибираюца».

В Разрядных книгах 1618 года в гарнизоне города Рыльск по сметам числилось 100 человек стародубских казаков, наряду со 117 детьми боярскими, 26 пушкарями и затинщиками, 200 стрельцами. Это те служилые люди, что были переселены после Деулинского перемирия в другие Северские города. После строительства Севского острога в Комарицкой волости в 1620-м году часть из ратных людей Стародуба была сведена уже туда.

Казаки Трубчевска отличились в кампании против рати Лжедмитрия I и поляков по осени 1604 года под Новгород-Северским. Им, количеством 74 человека, было дано государево жалование: «по сукну по доброму по четыре аршины сукно да по два рубля денег человеку». Так жалование получили: соцкий Ефремка Кислый, пятидесятник Страшка Козинцов, Якимка Яковлев, Якушка Нетрехов, Офонка Бочаров, Игнатка Окатов, Офонка Юраков, Логинка Марков, Ивашка Головачов, Илейка Ляхов, Мишка Демидов, Ивашка Яковлев, Лукьянка Онтипин, Аниска Федоров, Овдюшка Игнатов, Федоска Григорьев, десятник Ивашка Самойлов, Овдокимко Иванов, Савка Микулин, Трошка Иванов, Кирейка Микулин, Васька Пахомов, Жаденка Иванов, Васька Ортемов, Жданка Иванов, Васька Ильин, Гришка Давыдов, Минка Иванов, Гаврилка Огафонов, Ивашка Янков, Мелешка Яковлев, Левка Федоров, Дениска Овдеев, Пахомка Федоров, Тимошка Федоров, десятник Ивашка Скоморохов, Остапка Иванов, Васька Иванов, Горасимка, Ондреев, Ивашка Федоров, Аниконка Яковлев, Митька Максимов, Ондрюшка Голобушин, десятник Данилка Федоров, Остапка Крохин, Микифорка Григорьев, Терешка Левонов, Сенка Омельянов, Васька Ильин, Савка Гаврилов, Олешка Шепковал, Ивашка Овдеев, Ондрюшка Шипуха, Ивашка Ондреев, Ивашка Иванов, Бориска Федоров, Ивашка Летягин, Васька Яковлев, Максимка Наумов, Онтошка Гридяев, десятник Якушка Еремеев, Гришка Смирякин, Ивашка Ершов, Васька Борисов, Ондрюшка Петров, Ондрюшка Гончар, Шестачка Усоцкий, Симашка Макаров, десятник Володька Иванов, Логинка Иванов, Степанка Гридин, Куземка Фролов, Степанка Онтонов, Олешка Хренов.

Ни о численности, ни о происхождении трубчевских казаков начала XVII века данных нет.

В том же походе участвовали 76 человек казаков города Новгород-Северского во главе с пятидесятником Гришей Костиным, как то: Тишка Путин, Осипка Шевернин, Якушка Милков, Олешка Минин, Васька Мальцов, Митя Софонов, Онтонка Зайцов, десятник Логин Родюкин, Богдашка Кортавой, Селуяшка Фатеев, Офонка Кузнец, Матюшка Мальцов, Гришка Путин, Корнилка Кузнецов, Ларка Игумнов, Ивашка Сокуров, Ивашка Шишик, Гришка Савин, Гуляйка Плохово, Замятенка Наумов, Федька Ондреев, Савка Правдин, десятник Июдка Сергеев, Пашка Гречишников, Сенка Коростелев, Данилка Корцов, Бабарик Фролов, Якушка Ососков, Ивашка Пенковец, Петрушка Плохово, Гаврилка Мартьянов, Мишка Телешов, Ондрюшка Пасновец, Васька Ерин, Минка Мещанинов, Тишка Ульянов, Ондрюшка Коноплин, Митька Шеплин, Данилка Борбота, Ивашка Рубцов, десятник Микифорка Лукин, Иванка Глумов, Ондрюшка Михайлов, Мишка Микифоров, Ивашка Шахов, Михалка Ерин, Мякотка Кожевников, Богдашка Топин, Гришка Филипов, Куча Наумов, пятидесятник Федор Сабельников, Филипка Гаврилов, Петруша Мальцов, Максимка Мальцов, Степанка Дутово, Федька Денисов, Ондрюшка Чемигов, Куземка Дудин, Фочка Никонов, Степанка Водостоев, десятник Якушка Островский, Онтошка Овдеев, Гришка Мосеев, Ивашка Прудников, Мосейка Захаров, Савка Глумов, Степанка Власов, Федька Правдин, Ларка Лухтанов, десятник Иванка Карпов, Сенка Бурдуков, Ивашка Лобанов, Давыдка Быков, Минка Похомов, Ондрюшка Захаров, десятник Васька Шуриньин, Ортемка Кушнерев, Федька Григорьев, Офонка Кирпичев, Родка Полтев, Богдашка Озаров, Жадка Филипов, Федька Просветкин, Ивашка Шуриньин, десятник Гриша Мерзлюкин, Ивашка Логинов, Ивашка Серпуховитин, Тишка Дутово, Богдашка Онаньин, Митька Ларин, Васька Романов, Савка Полтев, Измаилик Костин, Федька Маслеников, десятник Богдашка Горбунов, Якушка Колуженинов, Кирейка Мягково, Митка Остапов, Богдашка Юраков, Петрушка Висогор, Сенка Милков, Богдашка Водостоев. Бросаются в глаза географические прозвища некоторых казаков: Калуженинов, Мещанинов, Серпуховитин. Сведений о численности и происхождении новгород-северских казаков началаXVII века нет, но не подлежит сомнениям, что местный казачий контингент формировался из выходцев с южной и центральной России. Чуть позже нишу русских казаков Новгород-Северского (переведенных в северские города) заняли черкасы.

Оскольские казаки появляются на исторической арене с 1570-х годов. В те годы, после официального утверждения, только развертывалась сторожевая и станичная служба, на реке Оскол был построен т.н. Усть-Ублинский стоялый острожек. В нем попеременно служили ратные люди - дети боярские и казаки из Дедилова, Данкова, Крапивны, Новосиля и пр.

Вероятнее всего «оскольскими казаками» назывались какие-то местные группы населения Поосколья, навроде путивльских севрюков. Последние присутствуют в писцовых книгах по [Старому] Осколу вплоть до 1640-х годов. Интересно то, что севрюки не отмечены в переписных источниках того времени как помещики. Так, например, в писцовой книге 1643 года, при описании земель монастыря Николая Чудотворца (что на Холковом городище) отмечена некая промысловая постройка севрюка Агейки Голенищева: «по реке по Осколу до севрючьи избы до Агейкова баярака Голенищева три версты» . То есть, Агей Голенищев имел здесь неких отхожий промысел...

При строительстве в Диком Поле города Царев-Борисов, что происходило в 1599 году, местные воеводы всячески пытались привлечь к сторожевой и станичной службам казаков донецких, проживающих на берегах Северского Донца. Казакам было обещано сохранение за собой своих промысловых угодий при поступлении на государственную службу. Вероятнее всего, что донецкие казаки неким числом поступали на службу в новые украинные города: Белгород, Оскол и Курск; в наказе 1589 года путивльцу А. Зиновьеву есть упоминание о вольных казаках реки Семь (Сейм).

Жили на Северском Донце и черкасы: в 1588 году 700 человек украинских казаков с атаманом Матвеем Федоровым осели на его берегах и несли сторожевую службу. Говоря о донецких казаках нельзя не упомянуть одного в меру известного персонажа из среды белгородцев - севрюка Жадку Горбуна (в ряде источников именуемого Жаденом, Жданкой). Жданка интересен тем, что в период с 1620 по 1640-е годы успел побывать аж в нескольких социальных ипостасях: торговым человеком, гулящим человеком, севрюком и донецким казаком. В писцовой книге по Белгородскому уезду 1625/26 гг двор Горбуна записан в слободе торговых и мастеровых людей, плативших оброк в государеву казну. Позднее, во время черкасского приступа к Белгороду весной 1633 года Жадка Горбун «всплывает» в качестве донецкого казака, причем засвидетельствованного в роли казачьего начального человека (всегда указывался в самом начале списка).

В третий раз Жадка Горбун зафиксирован уже как севрюк - гулящий человек (т.е. не относящийся ни к одному сословному сообществу). Суть дела в следующем. 2 декабря 1639 года в съезжую избу города Чугуев местный черкасский сотник Гаврила Гавронский привел крестьянина Никольского монастыря Микитку Малютина. Сотник утверждал, что каким-то образом прознал о том, будто бы Малютин украл у него две кадки меда. Во время допроса, Микитка Малютин сообщил, что мед этот купил у севрюка Жадки Горбуна. После задержания Жадки, под пыткой было выяснено, что он самолично 29 ноября у сотника Гавронского «выдрал на пчельнике пчел педдесят ульев». Упомянут был также белгородский гулящий человек Ивашка Крашенинник, который купил у Жадки 15 пудов краденного меда в промысловых угодьях Горбуна на Северском Донце. По ходу расследования было установлено, что Крашенинник и Малютин - пособники Горбуна. Чугуевская администрация запросила выслать из Белгорода Крашенинника для сыскного дела, однако последний не объявился. Гавриле Гавронскому строгим наказом было запрещено чинить самоличную расправу. После пытки Жадка Горбун умер от цынги, Крашенинник был задержан в Белгороде. Итогом дела было решение «доправить» с Малютина, Крашенинника, вдовы и детей Жадки Горбуна по рублю за 50 ульев. Таким образом, как мы видим из произошедшего случая, донецкое казачество состояло отчасти из местных севрюков, имея одним из хозяйственных занятий бортный промысел.

«Камаричи, был пригород Севской, около котораго прежде жили казаки, но царь Алексей Михайлович во оных, частию из них же набранных и частию из других городов, солдат Шепелева девизии 8 полков поселил, из которых много при Петре Великом в салдаты и драгуны браны, и как их в подушной оклад положили, то из оных большею частию господа себе в награждение получили, и ныне государственных меньше половины осталось» - писал В.Н. Татищев.

В настоящем случае под «казаками» историк подразумевал неких вольных «нетягловых» людей, которыми была населена Комарицкая волость в XVII веке. Более того - в Комарицкой волости первой половины XVII века еще встречаются упоминания о местных севрюках. Как правило это ее северные районы, селения: Сныткино, Клинское, Тростная, Лубошево, Литовня, Лугань, Ивановская, Шемякино, Дубровка, Гримовна.

Некоторые комарицкие севрюки запечатлели в своих фамилиях прозвище бывшего северского удельного князя Василия Шемяки (Шемячича) - Шеняковы (они же Шемяковы, Шевяковы) -: «Комарицкие волости севрюку» Перше Шемякову были отданы во владение из государевой казны село Литовники и деревня Сытичи - «за службу из... государевы дворцовые Комарицкие волости». Как П. Шемяков умер - селом и деревней владели его сыновья, Савва и Василий, служившие в замосковном городе Переславле-Залесском. Кроме того, Шемяковых можно встретить и среди вольных охочих людей Комарицкой волости, отправившихся в 1646 году на Дон в помощь казачьему войску.

Были Шемяковы и на Белгородчине. Так, в раздаточной книге Хотмыжска 1640-42 гг можно встретить некоего Фому Григорьева Шенякова, который в «скаске» о своей и отцовой службе сообщает интересные подробности - «служил он в Белгороде в самопальниках, а отец его жил в Комарицкой волости. На государевой службе в Хотмыжске с 148 (1640) году. На службе он на мерине с рогатиной и длинной пищалью». Но вернемся к сути вопроса. В 1633 году из комарицких даточных крестьян для укрепления Севска при вероятной осаде было прибрано 600 так называемых даточных казаков, взятых с 5 и 10 дворов (в зависимости от ситуации). Даточные казаки должны были иметь на вооружении пищаль, рогатину и топор. Служба в Севском остроге для них была «по … крестьянской очереди» «понедельно», затем гарнизон пополняла новая партия даточных, набранных по такой же схеме, вдобавок ко всему «беспоручно». Кроме того казачий гарнизон Севска состоял из бывших новгород-северских сведенцев и прибранных в постоянную казачью службу дворцовых крестьян. Даточные казаки участвовали в т.н. «Северском походе» под Трубчевск, занятый литовцами и карательной экспедиции под черкасский город Борзна. Боеспособность даточных казаков была гораздо ниже чем у гарнизонных служилых людей. Известен случай, когда севскому воеводе Григорию Пушкину (по случаю вестей прихода под Путивль черкас) не удалось собрать с двух станов Комарицкой волости даточных казаков: «и Комарицкие, государь, волости Брасовского и Глодневского стану крестьяне не послушали, в Севеск даточных козаков не дали и сами крестьяне Брасавского и Глодневского и Радогожского стану в осаду в Севеск не поехоли» . По завершению Смоленской войны даточные казаки были возвращены в разряд дворцовых крестьян, некоторые из них, правда, получили и государево жалование: «2 рубля да сукно доброе» .

Такова краткая история казачества Северщины. Как видим, на лицо симбиоз нескольких этнических и социальных формаций - пришлого в южнорусские степи вольного «не тяглового» населения, по всей вероятности отчасти смешавшегося с остатками древней северы.

В.П. Загоровский История вхождения центрального черноземья в состав Российского государства в XVI веке. Воронеж, 1991 год, С. 110

07 Aug 2016

Коснувшись в разговоре о битве при Молодях судьбы князя Михайла Воротынского, вспомнила, что у меня есть конспект очень интересной книги, касающейся тех времён. Я его давным-давно выкладывала на одном из ныне умерших форумов. Пусть будет и здесь, может, кому будет интересно.

Книга Ивана Дмитриевича Беляева (русский дореволюционный историк) «О сторожевой, станичной и полевой службе на Польской украйне Московского государства до царя Алексея Михайловича» (написана в 1846 г.). Думаю, что к теме форума она имеет некоторое отношение, да и просто описывает интересные и не очень широко известные страницы истории.

Карта засечных линий и сторОж XVI века:

07 Aug 2016

Польская Украйна.

«Польскою украйной Московского Государства
назывались в наших старинных официальных бумагах границы Северо-восточной Руси, соседние приволжским , придонским и даже приднепровским степям . Границы сии, не защищенные природою и подверженные частым и опустошительным набегам Ордынцев, требовали постоянной и деятельной обороны, а посему Московские Государи еще в XIV веке нашлись в необходимости завести здесь постоянную стражу, которая бы наблюдала за движениями Ордынцев и вовремя обо всем извещала пограничных воевод и даже самих Государей…»

Городовые казаки.

«…В так называемых украинских или пограничных городах (со стороны степи) учредился особый класс служилых воинских людей, известный под именем городовых казаков . Они обязывались постоянно быть на службе, ездить в степи, смотреть за движениями Татар по известным степным дорогам, называемым шляхами и сакмами, перехватывать языков, и доставлять вести воеводам и Государю, а в случае нечаянного набега Ордынцев защищать украинские города.

В службу эту набирались вольные люди из всех сословий ; они получали за свою службу определенное количество земли по статьям, кто в которую годен, освобождались, со своими семействами, от всех податей, а иногда награждались и денежным жалованием. Вооружение же и лошадей должны были иметь на свой счет…

…Мы пока еще не имеем свидетельств о времени учреждения этого класса служилых людей. Но утвердительно можем сказать, что городовых казаков не должно смешивать ни с Донскими , ни с Волжскими казаками , ни, тем менее, с Кайсаками , известными у Татар : ибо сии были свободные люди, добровольно или по обстоятельствам, составившие особые общины, ни от кого независимые и со своею управою. Городовые же казаки , очевидно, учреждены правительством и находились в полной от него зависимости…

…В царствование Ивана Васильевича IV-го городовые казаки поступили в ведение Стрелецкого приказа и, наравне со стрельцами , составляли особый разряд войска, противоположный дворянам и детям боярским , которые находились в ведомстве Разряда . Городовым казакам были особые списки и книги, как значится в описании царского Архива 1575 года...»

Первые известия о сторожевой, станичной и полевой службе.

По всей видимости, информацией о передвижении ордынцев снабжали московских князей ещё жители Червленого Яра , имевшие караулы по Хопру , Дону , Быстрой и Тихой Сосне и по Воронежу . Известия об этом относятся к 1360 году.

В 1380 году, получив сообщения о походе Мамая, Дмитрий Донской посылал на Быструю и Тихую Сосну наблюдать за движением татар своих служивых людей («крепких оружников»): Родиона Ржевского , Андрея Волосатого , Василия Тупика и др. Когда же посланные замедлили, то послал других сторожей: Климента Поленина , Ивана Сватослава и Григория Судока . Пятого сентября пришли со сторОж Петр Горский и Карп Олексин и привели в языках одного из значительных Мамаевых вельмож. Седьмого числа прибежали к Великому Князю, друг за другом семь сторожей, постоянно извещая о движениях Мамая.

- Городовые (рязанские) казаки в первый раз встречаются в наших летописях под своим именем под 1444 годом при описании битвы с царевичем Мустафою.

С распространением границ Московского Государства на юг и восток и с подчинением княжеств Нижегородского, Муромского, Рязанского и других, сторОжи против Татар стали увеличиваться, и мало помалу принимать вид линии настоящих укреплений на всем протяжении юго-восточных границ Государства .

В 1468 году Иван III разослал заставы или сторожей в Муром , Нижний , Кострому и Галич для охранения от набегов Казанских.

Известия о постоянных войсках на берегу Оки мы регулярно находим в источниках также со времен Ивана III.

Русская стража по-прежнему стояла на Дону , Быстрой и Тихой Сосне . Притом уже не для одного наблюдения за Ордынцами, но и для преследования грабителей. Так в 1492 году, Июня 10-го, станичники, боярские дети , Федор Колтовский и Горянин Сидоров , всего 64 человека, догнав между Трудами и Быстрою Сосной , имели бой с Темешем, грабившим Олексинскую волость при Вошане.

В малолетство Ивана IV построен Темников и укреплены другие города по Украйне, а разъезды сторожей и станичников проникли далеко в степи: Донец , Дон , Волга и другие степные реки, ближайшие к Крыму, Ногайской Орде и Казани, были уже оцеплены Московскими сторОжами, которые разъезжали по всем направлениям, от Алатыря и Темникова до Рыльска и Путивля . … Воеводы и наместники украинских городов быстро получали известия о вторжении неприятелей и спешили помогать друг другу.

Вот типичное описание. «…В 1541 году, при нашествии Саиб-Гирея Крымского, Государь Московский постоянно получал известия о его движениях. 21-го июля первое письмо прислал князь Микулинский . 25-го июля приехал в Москву из Рыльска станичник Гавриил , проникший до Святых Гор (урочище при впадении Оскола в Донец ). Тот же Гавриил станичник делал разъезды по степи и наехал на сакмы, по которым заключил, что Крымское войско простирается до 100 тысяч человек и более. Потом пришел к Государю другой станичник, Алексей Кутуков , который целый день наблюдал за движениями Крымцев на Дону и Сосне ..».

В 1555 году Царь Иван Васильевич учредил новую стражу по Волге , для наблюдения за Ногайцами , состоящую из стрельцов и казаков . Так об этом сказано в повествовании Арцыбашева: «Государь отрядил Стрелецкого голову, Григория Кафтырева , со стрельцами , и (атамана) Федора Павлова (с казаками ) на Волгу. Приказал им стеречь перевозы от детей Юсуповых, пересылаться с Дервиш-Алием, и сообразно известиям, ехать на помощь к Астрахани . …

…Сии новые сторОжи были расположены так, что могли сноситься со сторОжами по Донцу и Дону , и взаимно извещать друг друга. А по сему, когда по вестям о движении детей Юсуповых, Государь отправил против них боярина Шереметева с товарищами, то их встретил на походе сторож Святогорский и присланный станичником Лаврентием Колтовским товарищ, которые известили воеводе, что Девлет-Гирей перешел Донец и направляется к Украйнам Рязанским и Тульским.

И. Беляев задается вопросом: «Не в это ли время учрежден и Казачий Хоперский полк , в котором и теперь еще хранятся остатки знамени, пожалованного Царем Иваном Васильевичем?

По известиям с 1556 года видно, что казаки , охранявшие украинские города, начали уже проникать в степи для нападения на Крымцев. Так, в этом году, в марте месяце, Атаман Михайло Грошев ходил из Рыльска в степь и привел Государю языков. Потом, по Государеву указу, ходил из Путивля Дьяк Ржевский , также с казаками , по Днепру ; в то же время Даниил Чулков и Иван Малцов ходили вниз по Дону . Чулков дошел до Азова и разбил встретившихся ему Татар, а Ржевский , соединясь с Каневскими Черкасами , проник до Исламкерменя и завладел Очаковскою крепостью, отбился от Санчаков Тагинского и Очаковского и благополучно возвратился в Путивль с множеством добычи. Таким образом, все степи от наших границ до самого Крымского полуострова были искрещены разъездами Московских сторОжей и станичников, которые разоряли уже самые улусы Крымцев и возвращались в свои города с добычею.

07 Aug 2016

Состояние станичной, сторожевой и полевой службы на 1571 год

«…В 1571 году Царь Иван Васильевич, желая дать больше порядка сторожевой и станичной службе, приказом своим от 1-го января назначил главным её начальником значительнейшего воина своего времени, Боярина Князя Михаила Ивановича Воротынского …». В помощники ему для освидетельствования и назначения сторОж на месте были приданы: со стороны Крыма Князь Михаил Тюфякин и дьяк Ржевский (знаменитый подвигами степной войны и хорошо знакомый с Крымскими степями); с Ногайской стороны – Юрий Булгаков .

…Воротынский начал дело подробными справками и допросами о состоянии этой службы и обо всем, в чем она требовала изменения, и что можно было оставить в прежнем виде, перебрал все росписи и книги об этой службе, хранившиеся в Разряде, вызвал в Москву и сделал подробные расспросы станичникам и сторожам.

Из его исследований видно, что при Царе Иване Васильевиче, лет за 15 до 1571 года, существовала уже длинная цепь укрепленных городов по всей степной украйне, от Алатыря и Темникова до Рыльска и Путивля , и что сторожевая служба была в ведении Разрядного Приказа, в который доставлялись все росписи станиц и сторож.

Украинские города , упоминаемые в разрядных росписях, можно разделить , по их географическому положению, на передние и задние . К первому разряду принадлежали:
- Алатырь ,
- Темников ,
- Кадом ,
- Шацк ,
- Ряжск ,
- Донков ,
- Епифань ,
- Пронск ,
- Михайлов ,
- Дедилов ,
- Новосиль ,
- Мценск ,
- Орел ,
- Новгород-Северский ,
- Рыльск ,
- Путивль .

Это была передняя линия крепостей Московского Государства, глядевшая прямо в степь и высылавшая по всем направлениям свои разъездные станицы и сторожи. Впереди этой линии, в самой степи, по местам, были уже сделаны рвы, засеки, забои на реках и другие полевые укрепления, составлявшие новую цепь затруднений для Татарских набегов; цепь эта в определенных местах, также как и города, охранялась стражей.

Вторую линию укрепленных городов, так сказать, внутреннюю, составляли:
- Нижний Новгород ,
- Муром ;
- Мещера ;
- Касимов ;
- Рязань ;
- Кашира ;
- Тула ;
- Серпухов ;
- Звенигород .

Почти все эти города расположены по течению Оки , которая здесь составляла твердую границу Государства и, как мы уже видели прежде, постоянно охранялась значительными войсками. Внутренние города, в случае нужды, высылали своих служилых людей и на передовую линию.

В каждом из этих городов были свои воеводы и осадные головы с отрядами служилых людей: боярских детей , казаков и стрельцов (со времени царя Ивана Васильевича). Стрельцы собственно были городские воины, очень редко высылавшиеся в степи и на засеки; боярские же дети и казаки вместе с севрюками и служилыми Татарами , разделялись на городовых и полковых , а также станичных и сторожевых .

Первые употреблялись только для защиты городов и для отражения неприятеля на границах, вторые же поочередно отправлялись в степь для разъездов и для стражи по сторожевым притонам , и делились на станичников , вожей и сторожей . Они за сторожевую службу получали особое жалование, высшее полкового или городового и удовлетворялись от казны за все убытки и потери, могшие случиться в разъездах. Лошади, сбруя и вооружение при отправлении в степь оценивались воеводами, которые эту расценку вносили в особые книги, и по сим книгам выдавали вознаграждения, в случае потерь и убытков. Правительство, видимо, привлекало лучших людей на эту важную службу.

Всем украинским городам и, кажется, сторОжам у Царя имелись особые чертежи и списки, с означением, в каком состоянии укрепления, сколько в них войска и какого. Так что каждое донесение о движениях неприятелей правительство Московское могло поверять с планами и картами и, смотря по надобности, передвигать пограничные войска с одного пункта на другой, и подкреплять места, угрожаемые большею опасностью, что мы и увидим впоследствии.

… Из передовой линии городов в разных направлениях, дня на четыре и дней на пять пути от города, а нередко и ближе, назначались в степи сторОжи или притоны, отстоящие друг от друга на день, очень редко на два, а чаще на пол дня пути и ближе. СторОжи сии были в беспрестанных сношениях друг с другом и составляли несколько неразрывных линий, пересекавших все степные дороги, по которым Татары ходили на Русь.

Они тянулись несколькими группами от верховьев Суры до Семи , и потом от Семи поворачивали к Ворсклу и Дону . Первая, самая восточная группа, шла выпуклою линиею от Барыша , притока Суры , до Ломова , притока Цны ; вторая от Цны до Ряс , притока Воронежа ; третья от Ряс , по Быстрой Сосне и её притокам до верховьев Оки ; четвертая по притокам Семи ; пятая от Семи к Суле , Пслу и Ворсклу ; и шестая по притокам Ворскла и Донца до устья Айдара , в самой глубине украинских степей, почти перед кочевьями Крымцев. Перед 1571 годом всех сторож было 73, и они по официальным росписям разделялись на 12 разрядов.

Разряд 1-й: Сторожи Донецкие , самые дальние; их было семь:
1-я сторожа между Мжа и Коломака;
2-я Обьинкинская;
3-я Болыклейская;
4-я Совинская и Изюмская;
5-я Святогорская;
6-я Бахмутская усть Черного Жеребца;
7-я Айдарская.

Разряд 2-й: Сторожи Путивльские , ближние и дальние. Ближних три:
1-я между Псла и Ворскла;
2-я между Псла и Семи;
3-я на Сакли у Белой Вежи.
Дальних четыре:
1-я вверх по Семи на Мокошевичах;
2-я на Семи ж на Разсохах на болоте на Волосовицах;
3-я на низ по Семи на усть-Зимовьи;
4-я у Белых берегов.

Разряд 3-й: Сторожи Рыльские . Их две:
1-я на Семи на Пневицах, ниже Рыльска 15 верст;
2-я на Корыже, от Рыльска 40 верст.

Разряд 4-й: Сторожи по Сосне, Дону, Мечи и по иным польским рекам и урочищам . Всего 14 сторож:
1-я на Сосне усть Ливен;
2-я на усть Сернавы;
3-я на усть-Воргла;
4-я у Тилецкого брода на Сосне;
5-я на Дону под Галичьими Горами;
6-я у Кривого Бору;
7-я на Дону на Ногайской стороне, усть Скверны, против Романцевского лесу;
8-я в верх Скверны;
9-я в верх Кобелшия Ягодны;
10-я в верх Ряс;
11-я на Мечи усть-Мышковского броду;
12-я на той же Мечи меж Зеленкова и Семенцова брода;
13-я на Вязовке повыше Вязовского устья на Дрыгинской дороге;
14-я в верх по Вязовке на Турмышевской дороге.

Все сии сторожи идут в степь от городов верст на 60, 40 и 20.

Разряд 5-й: Сторожа Епифанская , в верх Сукромны и Непрядвы.

Разряд 6-й: Сторожи Дедиловские . Пять сторож:
1-я на Умерти на Каменном броду;
2-я у Волова озера;
3-я в верх Упы;
4-я у Муравской дороги;
5-я у Куземкины дубровы.

Разряд 7-й: Сторожи Новосильские . Их 11-ть:
1-я в верх реки Любовши против Судбища;
2-я у куста против Аривского Устою;
3-я на Любовше ж усть-Корытнова;
4-я на Сосне усть-Речицы;
5-я на Сосне усть Хвощны;
6-я на гряде меж Нерестряжа и Яковлевских лесков;
7-я за Зушею в верх большого Раковецкого долу и Половецких лесков;
8-я на Пшевском кургане против Новосиля;
9-я у Зарачунского кургана;
10-я на Вежках на малых под Новосильским лесом;
11-я усть-речки Киколины под Колоненским лесом на рогу.

Разряд 8-й: Сторожи Мценские . Их четыре:
1-я усть-Колпны;
2-я на Сосне в Луковце;
3-я на Неручи усть-Озерень;
4-я на Неручи усть Долгого колодезя.

Разряд 9-й: Сторожи Орловские и Карачевские . Их 13-ть:
1-я на Семи против Городенского городища;
2-я в верх Боброка;
3-я на Молодовой речке;
4-я в верх Очки;
5-я на Очке у Быстрого броду;
6-я на той же дороге усть-Крому;
7-я на Дуброве за Выйским лесом;
8-я на Цне на Жидоморском городище;
9-я на Цне на Звенигородской дороге;
10-я в верх Олешан;
11-я за Окою под Кораблем;
12-я на Волтухе в Пристинском городище;
13-я меж Волтухи и Рыбницы.

Разряд 10-й: Сторожи Мещерские . Их четыре:
1-я на речке Каргоначке, а та речка впала в Барыш речку, а Барыш речка впала в Суру ниже Баранчеева городища в правую сторону;
2-я на речке на Шокше меж Суры и Мокшинского лесу;
3-я в верх речки Ломовой;
4-я в верх Воду.

Разряд 11-й: Сторожи Шатцкие . Всего две сторожи:
1-я под Липовицким лесом;
2-я на Чулнавой усть-Ламки.

Разряд 12-й: Сторожи Ряжские . Их три:
1-я на Воронеже под большим Юрьевским лесом у Хобота;
2-я в верх Ломовой у Ногайской дороги;
3-я на больших Рясах, на дороге, которая дорога от Рясок усть-Воронежа.

07 Aug 2016

Реформа сторожевой, станичной и полевой службы 1571 года (воевода Михайло Иванович Воротынский)

По собрании подробных сведений о состоянии сторожевой и станичной службы, приступил к составлению общего уложения или устава этой службы, и 10 Февраля 1571 года, с Царского утверждения, издал сей устав. … Вот он:

«Лета 7070 Февраля в 16-й день по Государеву Цареву и В. Князя Ивана Васильевича всеа Русии приказу Боярин Князь Михайло Иванович Воротынский приговорил с детьми боярскими , со станичными головами и со станичники о Путивльских , и о Тульских , и о Рязанских , и о Мещерских станицах, и о всех украинных и дальних и о ближних о месячных сторожах и о сторожех, от которого города к которому урочищу станичникам податнее и прибыльнее ездити, и на которых сторожах и из которых городов, и покольку человек сторожей на которой стороже ставить; которые были сторожи усторожливы от Крымские и от Ногайские стороны, где б было Государеву делу прибыльнее и Государевым украинам бережнее, чтоб воинские люди на Государевы украины войною безвестно не приходили.

А станичникам бы к своим урочищам ездити и на сторожах стояти в тех местах, которые б места были усторожливы, где б им воинских людей мочно усмотрети.

А стояти сторожем на сторожах с коней не съседая переменяясь, и ездити по урочищам переменяясь же на право и на лево по два человека по наказам, каковы им наказы дадут воеводы.

А станов им не делати, а огни класти не в одном месте, коли каша сварити и тогды огня в одном месте не класти дважды; а в коем месте кто полдневал и в том месте не ночевать; а в лесех им не ставитца, а ставитца им в таких местох, где б было усторожливо.

А где, которые станичники или сторожи воинских людей подстерегут, и станичникам с теми вестми отсылати в Государевы украинные городы, которые ближе, своих товарищев; а самим ззад людей по сакмы ездити, и по сакмам, и по станам людей смекати; а ездив по сакмам и сметив людей, да с теми вестми и вдругой отослаживать своих товарищев в теж городы, в которые ближе, а велети ехати после тех людей, в праве или в леве, которыми дорогами поближе; чтоб перед воинскими людми, в Государевы украинные городы весть была ранее, не близко перед ними.

А которые головы, и сторожи у них на праве или на леве стоят, и им к тем головам и к сторожам с вестью от себя отсылати ж.

А будут, пойдут Царь или Царевы, или многие воинские люди, и им к тем головам и к тем сторожем по тому ж отсылати, а велеть им ехать на тоеж сакму, и сниматись с собою часа того.

А будет, головы или сторожи к ним вскоре не сойдутца, и им ехати самим по сакме, по наказу не мешкая, а голов и сторожей не дожидатись.

А после тех отсылок, переехав по сакме, дни два или три, или болши или менши, но смотря по делу и по их ходу, и сметя по станам, и по сакме гораздо по тому ж обсылати на смены, а самим им ехати за людми сакмою, или где и не сакмою, которыми месты пригоже, покиня сакму поправу или полеву, и ездити бережно и усторожливо, и того беречи накрепко, на которые Государевы украины воинские люди пойдут, и им про то разведав гораздо, самим с вестми с подлинными спешити к тем городам, на которые места воинские люди пойдут.

А которые станичники подозрят людей на дальних урочищах, и им чинити отсылки три или четыре или сколько будет пригоже, посмотря по людем и по делу, от которых мест пригоже, а не от одного места, к которым украинам ближе, а не к Путивлю и не к Рыльску ; чтоб проведав подлинно про люди, на которые места придут, самим с подлиными вестми спешити наскоро в те городы, на которые места они пойдут.

А сторожем , подозрив людей, отсылати с вестми своих товарищев в те городы, из которых городов, кто на которую сторожу ездит; а достальным сторожем ездити на сакмы, а сакмы переезжати, и людей смечати; а сметив людей спешити в те городы, к которой украйне воинские люди пойдут.

А не быв на сакме и не сметив людей и недоведався до пряма, на которые места воинские люди пойдут, станичником и сторожем с ложными вестми не ездити, и не дождався на сторожах сторожем себе перемены, с сторож не съезжати.

А которые сторожи , не дождавшись собе обмены, с сторожи сойдут, а в те поры Государевым украйнам от воинских людей учинится война, и тем сторожем от Государя Царя и Великого Князя быти кажненным стертью.

А которые сторожи на сторожах лишние дни за сроком перестоят, а их товарищи на обмену в те дни к ним не приедут; и на тех сторожех за ослушание имати тем сторожем, которые за них через свой срок лишние дни перестоят, по полуполтине на человека за день.

А которых станичников и сторожей воеводы или головы кого пошлют дозирати на урочищах и на сторожах; а изедут, что они стоят небрежно и неусторожливо и до урочищ не доезжают, а хотя приходу воинских людей не чаят, и тех станичников и сторожей за то бити кнутьем.

А которым воеводам из которых городов или головам те сторожи будут приказаны, и тем воеводам и головам над сторожами того смотрети накрепко, чтоб у сторожей лошади были добры, и ездили б на сторожи, на которых стеречи, о дву конь, на которых бы лошадек мочно видев людей уехати, а на худых бы лошадех однолично на сторожи не отпущати.

А у которых сторожей не будет добрых лошадей, и воеводам и головам на сторожех лошади добрые доправити, на которых бы лошадех на сторожи ездити было безстрашно, чтоб Государские украйны безвестны от них не были.

А которых станичников или сторожей воеводы или головы станут отпущати в станицы и на сторожи; и воеводам и головам наказывати станичникам и сторожам накрепко о всем по наказу; а коней у них смотрети, чтоб у них однолично лошади были добрые, а у кого будет лошади худы, а случитца посылка скорая, и под тех сторожей воеводам и головам тотчас велети доправити лошади на головах на их.

А будет надобет вскоре, а доправити будет на них неколи, и воеводам велети имати лошади добрые под те сторожи у их голов; а не будет у тех голов столько лошадей, что дати под сторожи, и воеводам имати оценя лошади добрые у полчан своих, да на тех лошадех посылати на сторожи сторожей; а имати на головах на те лошади найму на всякую лошадь по 4 алтыны с деньгою на день, да те деньги отдавати тем людям, у которых лошади поемлют.

А который сторож у кого лошади потеряет или испортит, и за те лошади по цене денги доправити на сторожевых головах, да отдавати тем детем боярским , чью лошадь потеряют или испортят.

А ездити станицам из Путивля или из Рыльска , откуда присмотреть по сей росписи. А первой станице ехати на поле с весны, Апреля месяца в 1-й день; а другой станице ехати Апреля в 15-й день; третьей станице ехати Мая в 1-й день; четвертой станице ехати Мая в 15-й день; пятой станице ехати Июня в 1-й день; шестой станице ехати Июня в 15-й день; седмой станице ехати Июля в 1-й день; осмой станице ехати Июля в 15-й день; а в другоряд ехати первой станице Августа в 1-й день; а другой станице ехати Августа в 15-й день; третьей станице ехати Сентября в 1-й день; четвертой станице ехати Сентября в 15-й день; пятой станице ехати Октября в 1-й день; шестой станице ехати Октября в 15-й день; седмой станице ехати Ноября в 1-й день; осмой станице ехати Ноября в 15-й день.

А будет надобет еще ездити станицам, будет еще снеги не укинут, и станичникам посылати по тому ж разчитая; а посылти по две станицы на месяц, меж станицы пропущая по две недели с днем.

А которые станицы в осень опосле съездят и на весне отпущати, которым станицам доведетца ехати бы по сей росписи. А двожды одное станицы перед иными не посылати; как изойдет ряд всех станиц, и опять посылати рядом, починая с первой же.

А приезжати станицам в Путивль или в Рыльск , откуды Государь велит ездити, до своего сроку за две недели, и быти им до своей посылки в том городе однолично наготове.

А нечто которую станицу разгоняют, и на то место станицу послати, которой за которую доведетца рядом по росписи ехати. А по иные станицы тотчас грамоты послати, и сроки им по тому ж росписати с которое число доведетца, разсужая и розчитая которой станице с которого дни доведетца ехати.

А с Москвы от Государя Царя и Великого Князя в Путивль к Наместнику или к воеводе писати грамоты ежемесяц, и посылати станицы по тем местом откуда присмотрят Князь Михайло Тюфякин да дъяк Ржевский , куды станицам ближе ездити из Путивля или из Рыльска . Чтоб однолично посылали станицы на поле с тех сроков, которые в сем приговоре писаны, - первой станице Апреля 1-го числа, и до тех мест до которых мест станицам доведетца ездити, всем осми станицам по росписи и по спискам рядом которая после которой ездит.

А которую станицу разгоняют или возмут, а не попрежним сроком, и опосле тое посылати все станицы рядом, которые после которой ездят, потомуж пропущая меж их по две недели со днем.

А из которых городов, и с которых сроков, и с которого числа в которой месяц наместники или воеводы учнут на поле отпущати станицы, и им о том к Государю отписати тот час с первым гонцом и роспись тому подлинную к Государю прислати.

А на Донецкие сторожи посылати сторожей из Путивля или из Рыльска с весны на шесть недель и с проездом Апреля с 1-го числа; а ездити им на сторожах шесть недель и с проездом. А после того другую статью отпущати потомуж разсужая и разчитая на дальние и на ближние сторожи, как бы им переезжати по сторожам не замешкав, чтобы им в тое шесть недель к собе в Путивль или в Рыльск приехати, откуду их станут отпущати.

А как обойдутца все три статьи сторожей, тогды посылати вдругорядь сторожей на месяц и с проездом, опять первой статье да и всем по ряду покамест будет пригоже, и на сторожах сторожем стояти доколе снеги не укинут. А чтоб однолично сторожи без сторожей не были во весь год ни на один час, доколе большие снеги не укинут, и не дождавси собе с сторожи перемены с сторож однолично не съезжати.

А у станичных голов и у их товарищев и у сторожей у Донецких , отпущаючи их на поле в станицы и на сторожи, наместником и воеводам лошади их и рухлядь ценити по Государеву наказу.

А на которую станицу или на сторожей разгон будет и лошади их и рухлядь поемлют, и за те лошади и за рухлядь по воеводским отпискам и по ценовным спискам платити денги по прежнему обычаю.

А которые станичные головы с своими товарищы до урочищ до своих доехав с поля приедут, и им проездее платити по прежнему обычаю.

А на поле посланы по Государеву наказу Князь Михайло Тюфякин да дьяк Ржевский смотрити мест и крепостей, до коих мест и до которых урочищ пригож будет ездити станицам и в которых местах пригож ставити сторожей. И как они присмотрят из которого города и до которых мест ездити станицам, и по которым местам где быти пригоже Донецким сторожам , по старым ли местам или где по новым местам присмотрят. И тогды по их дозору и по росписи, как они отпишут, из которого города станицы посылати и сторожей на сторожах ставити, потому ж по две станицы на месяц меж ими пропущая по две недели со днем.

А сторожем на сторожах стоити с весны пошти недель, а в осень по месяцу, то им и с проездом. А посылати за первую станицею другую и третью по срокам по наказу.

А с которых сроков и с которого числа, и в котором месяце воеводы сторожей учнут на поле на сторожи отпущати, и о том отписати к Государю тот же час с первым гонцом и розспись потому подлинная прислати, с которых сроков станут отпущати.

А на Донецких сторожах и из всех украинных городов на польских сторожах сторожей ставити Апреля с 1-го числа; а ставити сторожей до тех мест докуды снеги большие укинут».

Вслед за составлением общего устава о станичной и сторожевой службе на украйне и в степи, общим приговором боярской Думы 18-го Февраля были отменены некоторые статьи прежнего распорядка.

Во 1-х отменены прежние сторОжи с Рязани по обеим Соснам и Дону . Вместо их приказано ездить на те сторожи казакам из всех Украинских городов по росписи, Рязанских же сторожей велено перечислить в полковую службу.

Во 2-х уничтожено право найма на степную службу Путивльских севрюков, которые, по нерадению и оплошности признаны неспособными.

В 3-х определено на каждый караул ставить по шесть человек сторожей вместо прежних четырех. Впрочем, был ли утвержден этот приговор Государем, неизвестно.

21 февраля Князь Михайло Иванович Воротынский , после обсуждения со станичными головами, станичниками и вожами, приговорил, для надзору за исправностью сторОжей, назначить четырех стоялых голов с особыми отрядами станичников, которые своими разъездами должны были обхватывать все пространство степи от Волги до Вороны , Оскола и Донца . По расположению, помещенному в приговоре:
1-й голова из Казани должен был стоять на степи под Караманским лесом ;
2-й из Шацка на Дону , на Ногайской стороне , в Дешках , выше Медведицы и Хопра ;
3-й из Дедилова на Осколе усть-Убли и по иным местам, где удобнее;
4-й из Орла на степи на Семи усть-Хону .
Станичным людям сих городов должно быть на службе, переменяясь каждые шесть недель и разделяясь на три статьи.

Местом для разъездов назначалось:
- первому голове по нагорной стороне Волги до Тетюшкова города езду около четырех дней, и на подол к Волге на верх Болыклея езду около трех дней и меньше;
- 2-му голове переезжать гряды направо за Дон к верх Айдара на два дня, а налево к Волге до усть-Болыклея 4 дня;
- 3-му голове переезжать гряды налево к усть-Семи Донецкой , и тут перебираться через Семь , и ехать до верх Корочи и Корени , проезду дня два или два дня с половиною, а направо переезжать верх Реути , а проезду два дня или меньше;
- 4-му голове переезжать гряды налево к верх Айдара , езду около 4-х дней, а направо переезжать гряды вверх Осколу к Короче и к Корени , в два дня или дня два с половиною.

При сих головах назначено быть станичным людям из разных городов.
- При первом голове из Казани , Свияжска , Алатора , Темникова , Кадомы , Шацка и Ряжска , всего 135 человек детей Боярских , Казаков , Татар , Чювашей и Мордвы .
- Со 2-м головою из городов Шацка , Ряжска , Донкова , Темникова , Кадомы и Алатыря , всего 120 человек детей Боярских , Казаков , Татар и Мордвы .
- С 3-м головою из Дедилова , Кропивнны , Донкова , Новосиля , Мценска и Орла , всего 100 человек детей Боярских и Казаков .
- С 4-м головою из Орла , Мценска , Новосиля , Дедилова и Крапивны , всего 96 человек детей Боярских и Казаков .
Это количество людей в станицах по приговору назначалось неизменным в каждой из трех статей, переменяющихся поочередно. Так что во всех трех статьях при четырех головах состояло на службе 1353 человека, всегда готовых в бой и на посылку.

Пока князь Воротынский делал распоряжения в Москве относительно степной украинской службы, в это же время посланные осмотреть все станицы и сторожи на месте, с Крымской стороны Князь Михайло Тюфякин и дьяк Ржевский , а с Ногайской Юрий Булгаков и Борис Хохлов , лично осмотрели их в том же году.

По их дозору многие прежние сторОжи заменены новыми сообразно с местностью и обстоятельствами, определены все разъезды и оставлены метки для ездоков, где им съезжаться друг с другом.

Особенно подверглись большим переменам сторОжи Донецкие , Рыльские и Путивльские ; линия их выдвинулась далеко вперед, так что она захватила все течение Вороскла до Днепра , Днепром дошла до Самары , а Самарою до верховьев Тора и Миюса , откуда потянулась к Дону до устья Долгого Колодезя и до Азова . И для надзору за этою линией Князем Тюфякиным назначены особые стоялые головы из Путивля и из Рыльска , которым также расписаны разъезды для посылки станиц и определено, 1-му голове стоять на Мерле ; 2-му у Соляных озер ; 3-му в верх Тора и Миюса ; 4-му на верховьях Ворскла , и 5-му в Адалажских ровнях .

Впрочем, князь Тюфякин не успел кончить своего дозора по всем сторожам; ибо между Самарою и Арелью прибежал к нему сторож с вестью о походе Девлет-Гирея на Московские украйны. И по этому распоряжение относительно не осмотренных сторож было сделано по сказкам атаманов Савы Сухорука и Степана Суковина , с товарищами.

07 Aug 2016

Указ о выжигании степей

… Чтобы сколько можно более лишить крымцев возможности скрывать свои набеги от наших степных сторожей, по удалении Девлет-Гирея, Царь Иван Васильевич, в октябре месяце 1571 года предписал Боярину Князю Воротынскому выжечь степь в разных местах, смотря где удобнее, дабы таким образом отнять у Крымцев возможность скрывать свои движения и лишить их подножного корма, столь необходимого в дальних и быстрых набегах по степям.

Вот Боярский приговор по сему делу…: «Лета 7080-й Октября в … день по Государеву Цареву и В. К. Ивана Васильевича всеа Русии указу Боярин Князь Михайло Иванович Воротынский с товарищи приговорили: из которых украинных городов и окое поры, и по которым местам и к которым урочищам, и до коих мест, и скольким из города станицам, и по скольку человек в станице на поле ездити и поле жечи; и росписали украинные городы и из тех городов станицы и польские урочища подлинно порознь. А жечи поле в осенинах в Октябрь или в Ноябрь по заморозом и как гораздо на поле трава посохнет, а снегов не дожидаясь, а дождався ведреныя и сухия поры; чтоб ветер был от Государевых украинных городов на польскую (степную) сторону, или как будет пригоже; и близко украинных городов, лесов и лесных засек и всяких крепостей, которые в которых местах крепости учинены от приходу воинских людей однолично беречи их от огня накрепко, и близко их огня не припускати и не обжигати. И по тому приговору в украинные городы к воеводам и к осадным головам всем писать в наказах, а в осень посылати к ним Государевы грамоты в Сентябрь, и росписи по которым местом поле жечи».

И тогда же была составлена роспись, в которой назначены следующие девять городов, откуда посылать станицы для зажжения степи: Мещера , Донков , Дедилов , Кропивна , Новосиль , Мценск , Орел , Рыльск и Путивль . По этой росписи пожега обхватывала огромное пространство степи от верховьев Вороны до Днепра и Десны . Ее должно было произвести тремя ломаными линиями.
1-я линия, обращенная частию в Ногайскую и частию в Крымскую сторону, начиналась от верховьев Вороны и шла через Суловую , Елань , Битюк , Дон и Тихую Сосну до впадения Валуя в Оскол , на пространстве более, нежели пятисот верст;
2-я начиналась почти от устья Воронежа и тянулась на запад, через Оскол , верховья Семи и Оки , почти до впадения Цны в Десну , на пространстве слишком шести сот верст;
3-я, самая западная, начиналась при верховьях Донца и шла сперва прямо на запад к Пслу , потом поворачивала на юг к Ворсклу , и по направлению этой реки доходила до Днепра и, наконец, по Днепру , оканчивалась за устьем Псла , на пространстве не менее 400 верст. Таким образом, этими тремя линиями выжигались все возможные дороги Татар Ногайских и Крымских.

Сторожевая и станичная служба в 1574 – 1586 годах (воевода Никита Романович Юрьев)

В 1573 году положено было непременным правилом при разъездах станиц по росписям, чтобы станичники, встречаясь на урочищах, менялись признаками, дабы таким образом, начальники могли видеть, что станицы доезжали до определенных урочищ. Это, кажется, было последнее распоряжение Воротынского .

В 1574 году, в феврале месяце, назначен был новый начальник над сторожевою и станичною службою, . … При нем сначала порядок станичных разъездов и сторож остался прежним. Новый начальник, на первый случай, нашел необходимым обеспечить подчиненных хорошими поместными окладами и денежным жалованьем, что в том же году и утверждено общим приговором Боярской думы.

… В 1575 году линия украинских укреплений выдвинулась уже на Сосну усть-Ливен , куда в этот год Государь послал воеводами Михайла Долматовича Карпова , да Ивашкина . А также и в других местах она выдвинулась вперед: в нее поступили Брянск , Почеп , Стародуб , Новосиль , Болхов , Одоев , Плова , Солова , Венев , Серпейск , Калуга , Мокшанск и Оскол ; из них некоторые выстроены вновь, а другие укреплены и более приспособлены к пограничной службе.

Всё это побудило Боярина Никиту Романовича Юрьева в 1576 году сделать новые расспросы станичным головам, станичникам, вожам и сторожам относительно степных сторож и разъездов. … В том же году 15 марта, по приговору Бояр Князя Ивана Федоровича Мстиславского , Князя Петра Даниловича Пронского и Никиты Романовича Юрьева , да дьяков Андрея да Василия Щелковых , сделаны некоторые изменения в службе… Во-первых, головы, стоящие на Дону усть-Тулчеева , переведены на Дон усть-Богатого Затону , потому что прежние места сделались известны Крымцам и Ногайцам. Во-вторых, сторОжи с Оскола на Козинской поляне переведены на Оскол же усть-Убли . В третьих, отменено прежнее непременное правило высылать сторожей в степь к первому апреля, и вместо сего назначено соображаться со временем открытия весны. В-четвертых, назначены воеводами на Сосну усть-Ливен Князь Иван Охлябнин и Михайло Назарьев .

…В это же время сделано расписание, из каких городов каким служилым людям быть на сторожах и из какого жалованья. По этому распоряжению назначено:
1-е: на Донецких сторожах стеречь Боярским детям из Путивля и из Рыльска , по поместным окладам и из денежного жалованья;
2-е: на ближних Путивльских и Рыльских сторожах сместных и несместных посадским людям из Путивля , из Рыльска и из Новгорода Северского ;
3-е: на Мценских и Карачевских сместных и несместных сторожах детям Боярским из Мценска и Карачева , по поместным окладам и денежному жалованью, которое получать по одинаковым окладам с людьми, служащими по городу;
4-е: на сторожах Орловских , Новосильских , Дедиловских , Донковских , Епифановских , Шатцких и Ряжских казакам тех городов с земель и из денежного жалованья по приговору;
5-е: на Кадомских сторожах и Темниковских Татарам и Мордве с тамошних земель;
и 6-е: на Алаторских сторожах стеречь казакам по распоряжению Казанского Дворца.

Вслед за таковыми распоряжениями к украинским воеводам и осадным головам были посланы грамоты и при них росписи сторож, станиц, урочищ. В грамотах этих предписывалось воеводам и осадным головам действовать взаимно каждому воеводе или голове с другими ближайшими, как можно чаще пересылаться друг с другом, обо всех неприятельских движениях извещать Государя и Разрядный Приказ, и при каждом отправлении сторожей присылать в Разряд подробные ведомости, кто и когда отправлен.

Относительно размещения четырех стоялых голов, назначенных Воротынским в 1571 году, Боярин Никита Романович Юрьев сделал перемену, сообразную с обстоятельствами, именно: он оставил на прежнем месте только Дедиловского голову, стоявшего на Осколе усть-Убли ; Орловского же перевел с Семи на Северный Донец усть-Уд ; Шацкого с Хопра и Медведицы на Дон к усть-Богатого Затона , а Казанского под Тилеорманский лес .

В 1577 году Государь сообразно с обстоятельствами произвел несколько перемен в сторожевой и станичной службе на степной украине.

Во-первых: в марте месяце этого года Государевым приказом отменены воеводы на Сосне усть-Ливен , ибо дознано было опытом, что Донецкие , Оскольские и Донские стоялые головы углубляются в степь дальше Ливенских воевод и вперед их приходят с вестьми про Крымских и Ногайских людей. Сим же приказом определено, чтобы украинские воеводы и осадные головы высылали Боярских детей в станицы не иначе, как по вестям про воинских людей, а без вестей бы станиц не посылали, и через то служилым людям напрасной истомы не чинили.

Во-вторых: последовало новое распоряжение относительно наряда Боярских детей в станицы при стоялых головах. В феврале месяце 1577 года бывшие в стоялых головах на станичной службе подали жалобу, что при наряде Боярских детей украинскими воеводами на вторые и третьи перемены высылаются на службу люди худоконные, неоружные и совершенно неспособные для степной службы.

Вследствие таковой жалобы Боярин Никита Романович Юрьев делал доклад Государю и, получив царское утверждение, назначил высылать на степную станичную службу детей Боярских на вторую и третью перемены, также как и на первую, по выбору дьяков Разрядного Приказа, а не по воеводским нарядам. И выбирать дьякам на все три перемены зимой, так, чтобы выбранные люди второй и третьей перемены, в продолжение срока первой перемены, жили по домам и, при первой вести, были готовы в поход, не дожидаясь особых высыльщиков. И для сего посылать из Разряда по двое списков выбранным людям, так, чтобы один был у станичных голов, а другой у воевод тех городов, в котором городе кому по росписи назначено служить.

Причем составлена была особая роспись станичным людям и стоялым головам. В этой росписи в заключении сказано, чтобы на станичную службу выбирать Боярских детей в феврале, и притом лучших людей, про которых бы, по городовым полкам, было известно, что они могут нести степную службу с успехом, и дважды в ряд одних и тех же людей на степную службу не посылать, разве только в случае крайней нужды, или по их воле.

В-третьих, в этом же году, по Боярскому приговору, учреждены особые дозорщики для надзору за сторожами, чтобы сторожи на сторОжах стояли бережно и осторожно и без перемены сторож не съезжали. Причем ближайший надзор за сторожами поручен осадным головам, которые за неисправность обязывались отвечать перед воеводами и наместниками украинских городов.

На их ответственности лежало, чтобы у сторожей на караулах были лошади добрые, на которых бы лошадях, увидевши воинских людей, можно было уехать, и чтоб у каждого сторожа для сторожевой службы было по два коня добрых, или к коню мерин добр, так, чтобы одна перемена не просрачивала перед другой. И по сему, в случае неявки на срок следующей перемены сторожей, убытки от лишнего простоя первой перемены, взыскивались на осадных головах . По прежнему же распоряжению Князя Воротынского месячные сторожи были в ведении козачьих голов , посылаемых с ними, и все убытки доправлялись на сих головах, с которых часто нечего было править, ибо воеводы, по своим расчетам, часто высылали на сторожевую службу людей недостаточных.

В-четвертых: сделан строгий пересмотр украинским сторожам, и годные в сторожевую службу оставлены и поверстаны лишними поместными окладами и денежным жалованьем, а негодные перечислены в рядовую службу по городу, и на их место выбраны лучшие из городовых служилых людей.

1578 году, хотя расположение сторож оставлено прежнее, но, тем не менее, разрядная роспись этого года показывает, что станичники при стоялых головах подвинулись много вперед и далеко оставили за собою Дон и его притоки. Так, Путивльским станицам назначено, смотря по вестям, делать разъезды к верховьям Тора , по Миюсу , Самаре , и по Арели к Днепру до Песьих костей . Тульским ко Мжу и Коломаку на Муравский шлях . Рязанским к Северскому Донцу и Святым горам ; а Мещерским вниз по Дону , до Волжской переволоки , где лежала обыкновенно дорога Ногайцев в Крым и из Крыма в Ногаи.

Крымцы, всюду преследуемые сторожами, прокладывали новые дороги, но и здесь их успехи не были продолжительны, сторожи отыскивали эти новые пути и доносили Московскому правительству, которое немедленно принимало свои меры. Так в 1579 году наши сторожи открыли новую дорогу Крымцев через Калмиюс , которая от Калмиюса шла через Донец над Гребенными горами за полдня до Раздоров , и за полтора или за два дня от Азова между рек, из которых реки по правую сторону дороги пали в Дон , а по левую в Донец .

Чтобы пересечь эту дорогу, собраны были на совет станичные головы, которые в расспросах показали, что для сего достаточно будет усилить стоялых голов на Осколе усть-Убли и на Дону усть-Богатого Затону . И по сему Боярин Никита Романович Юрьев так искусно расположил разъезды этих двух голов, что они обхватывали все пути Крымцев и беспрестанно сносились друг с другом; причем сделаны некоторые изменения в расположении соседних сторож.

Он, во-первых, значительно усилил отряды станичников и ездоков при означенных головах, а именно:
во 1-х: по росписи 1579 года при каждом голове назначено по 50 человек;
во 2-х: Оскольскому голове определено держать разъезды налеве мимо Котельской вверх до истоков Валуйки , где съезжаться со станицами от Донского головы, потом ехать назад от истоков Валуйки по левому берегу Сосны и, переплывши Сосну под Каменным бродом , ехать вверх по Усерду к Осколу усть-Убли поперек Калмиуской дороги ; сверх того держать сторожей у Котельского лесу , ибо это тот самый пункт, которого нельзя миновать, шедши по Калмиюскому шляху ;
в 3-х для Донского головы оставлены прежние разъезды на право вверх по Тихой Сосне по правому берегу, до истоков Волуйки , где съезжаться с Оскольскими станицами, а налево изредка посылать станицы по Дону к Меловым горам для охранения Рязанских и Мещерских краев. В случае же вестей о Ханском походе поставить сторожу по Семи повыше мелового броду усть-Ещина , которой сторожи разъезжать направо вниз по Семи до Усть-Хону , а налево вверх по Семи до Котлубани до Юшкова боярака , чтобы стеречь Крымцев, которые пойдут через Донец и Муравским шляхом ;
в 4-х: Донские сторожи также усилены, и двум из них назначено надзирать за другими, но разъезды их оставлены прежние, до устья Айдара , и, наконец,
в 5-х отменены разъезды голов, стоявших под Тилеорманским лесом , между Доном и Волгою .

… Сколь далеко успела строгость дисциплины в этой службе во время Царя Ивана Васильевича, это можно видеть из того, что ежегодно доставлялись в Разряд подробные росписи всем сторожам и станицам, бывшим в продолжение года, в которых росписях отчетливо показывались все приезды на службу, с означением кто сколько дней был в дороге и на какой срок явился в назначенное ему место, и кто его сменил и когда.

Вот один отрывок из подобной росписи, который превосходно говорит в свою пользу:

«Роспись в которых местех головы на поле стояли для береженья от приходу воинских людей в прошлом 85 году с весны до зимы переменяясь по месяцем. А стояли по два месяца опричь проезду; а люди с ними были дети Боярские и казаки из украинских городов по росписи.

А в которых местех, и кто имяны головы на поле стояли по местем и из каких городов и поколку человек с ними детей боярских и казаков было и до коих мест от голов станицы ездили, а тому роспись:

В 1-м месте стояли головы на поле на Донце на Северском усть-Уд : с весны Брянчанин Игнатий Ондреев сын Тютчев ; а велено ему на поле идти из Рыльска . И Игнатий стал в Рыльску на велик день, апреля в 8 день; а из Рыльска пошел на срок на Радуницу апреля в 15-й день, на Донце стал апреля в 21-й день, шел 10 ден. А людей с ним было Стародубцев , Новогородка Северского , Почапцов , Болхович , всего детей боярских 63 человека, да казаков из Новосили да из Орла 30 человек, по 15 человек из города; всего 93 человека.

Игнатья обменил Брянчанин Иван Семичев , стал на срок в Рыльску в четверг на другой неделе Петрова поста, июня в 13 день; а на Донце стал июля в 1-й день. В Рыльску жил и до Донца шел три недели; а людей с ним было детей боярских Брянчан , Стародубцев , Новгородска Северского , Карачевцев , Болхович всего 48 человек; да казаков из Новосили и из Орла 30 человек по 15 человек из города, обоего 79 человек.

Ивана обменил Брянчанин Афонасий Панютин , стал на срок в Рыльску в 1-ю середу по Госпожине дни, августа в 21-й день, а на Донце стал сентября в 1-й день, шел до Донца до Северского 10 ден. А людей с ним было детей боярских Брянчан , Стародубцев , Карачевцев , Болхович , всего 49 человек, да казаков из Новосиля да из Орла 30 человек по 15 человек из города; обоего 79 человек.

А разъезд станицам от тех голов на право по берегом до верх Арели , а налево по Донцу до усть-Оскола и до Святых гор , и до великого перевозу и до усть-Айдара . А посылали головы в станице по 6 человек, пропущая меж станиц по три дни. А с вестми станичником велено бегати, которые переедут Сакму воинских людей верх Берестовые через Муравский шлях трем человеком на усть-Уд к головам, а другим трем человекам бежати с вестми в Путивль , а поспеют в Путивль в дву конь в четыре дни. А которые станичники переедут Сакму воинских людей вниз по Донцу , едучи к Осколу и к усть-Айдару , и тем станичникам бегати с вестми к голове к усть-Уд , а другим трем человекам в Новосиль , а поспеют в Новосиль с вестми о дву конь в семь ден, перед большими людми, до приходу воинских людей к украйне за десять ден и болши.

Да теж Донецкие стоялые головы посылали от себя дозорщиков дозирати детей Боярских добрых человека по два или по три Путивльских Донецких сторож на право, которые стояли верх Мжа и Каломака , и на лево вниз по Донцу на Шабалинской на Обышкинской , на Болыклейской и на Изюмской перелазы»…

07 Aug 2016

Сторожевая и станичная служба при Федоре Ивановиче и Борисе Федоровиче Годунове (1584 – 1605 годы)

Из расспросов, сделанных в Разрядном Приказе станичным головам в 1586 году видно, что, кроме сторож и определенных станичных разъездов были еще станичные разъезды неопределенные, по вестях о движении Крымцев, которые высылались из Тулы , Рязани и Мещеры , и которые доходили иногда до Азова .

В царствование Федора Ивановича первые два года сторожевая украинская служба не подвергалась переменам и была управляема по прежним росписям. Но с 1586 года по приговору Боярина Никиты Романовича Юрьева линия укранских городов выдвинулась в степь до Сосны и устья Воронежа .

Именно в этом году, 1 марта, состоялся приговор выстроить два новых города, Ливны и Воронеж . Первый на Сосне , не доезжая до Оскола двух днищ, а второй на Дону и Воронеже , не доезжая двух днищ до Богатого Затона . Первый приказано было поставить воеводе Князю Володимиру Васильевичу Колцову-Мосальскому , да Лукьяну Хрущову ; а второй воеводе Семену Федоровичу Сабурову , да Ивану Судакову , да Михалью Биркину .

Города сии были устроены именно для сторожевой службы; в приказе означенным воеводам сказано: «А каковы будут вести на Ливнах про приход воинских людей на Государевы украйны, и с Ливен присылати с вестми в Воронеж ; а с Воронежа потому ж на Ливны с вестми посылати, а ехати которыми дорогами поближе и бережнее. А сторожи воеводам ставити, присмотря в которых местах пригоже, и станицы потому ж посылати присмотря, да о том отписать Государю» .

В следствие такого приказа воеводами были присланы росписи сторож, из которых видно, что с Ливен расписано посылать 13 сторож: 1-я под Котелским лесом ; 2-я в Пузацком лесу ; 3-я на Семи у Мелового броду ; 4-я верх Долгого колодезя , на Муравском шляху ; 5-я верх Снешен ; 6-я на Муравской дороге , под Мокрецким лесом ; 7-я на Сосне усть-Трудов , выше города; 8-я сместная на Сосне усть-Речиц ; 9-я сместная на Сосне усть-Хвощины ; 10-я сместная на Сосне усть-Колицы ; 11-я сместная на Сосне в Луковце ; 12-я на Сосне усть-Купача , ниже города, от города верст 10; 13-я на Сосне усть-Чернав .

С Воронежа 12 сторож. Первая сторожа ближняя, от устья Воронежского вверх по Дону три версты. Вторая на Дону ж версты с три. Третья вверх по Дону , под Кривобором . Четвертая на Дону ж усть-Девиц верхних. Пятая на Дону под Галичьими горами . Шестая по Рясской дороге и Донковской дороге. Седьмая по Рясской и Донковской дороге, на Рогу . Восьмая в верх по Воронежу , у Мишина перевесья на броду. Девятая за Доном , на Крымской стороне, на Тихой Сосне , против Вязова броду , под Терновским лесом . 10-я в верх по Тихой Сосне усть-Усерда , против Каменного броду . 11-я на Крымской стороне, в Котельском лесу . 12-я на Ногайской стороне от Дону , за Воронежом , на Битюке, усть-Чамлыка .

Около этого времени в украинскую сторожевую службу Московского Государства стали поступать Черкасы или Малороссийские Казаки . Они первоначально стали селиться в Путивльском уезде, как ближайшем к Малороссии.

Свидетельством о службе и поселении Малороссиян на Московской украйне служит отписка Путивльского воеводы Григория Борисова 1589 года. В ней сказано: «Да его ж Василья Ондреева посылали мы холопи твои, из Путивля на твою Государеву службу с Путивльскими нововыезжими Черкасы за воры и за Черкасы ». Или тут же ниже: «И мы, холопи твои по твоей Государевой грамоте на поле на Псел и к усть-Айдара , и вниз по Дону , в те места, где твоих Государевых станичников громили Черкасы , посылали атамана Агея Мартынова с товарищи с Путивльскими Черкасы ; и оне деи Черкас несошли». Тут же упомянуто, что Малороссияне за сторожевую и станичную службу получали поместья и жалованье так же, как и коренные служилые люди Московского Государства: «И бил челом тебе Государю тот Черкашенин Василий Ондреев , о твоем Государеве жалованьи и о верстанех».

В 1591 году состоялся приговор учредить две новые станицы на Ливнах , для охранения границ от набегов Малороссийских Казаков , громивших Путивльские станицы и сторожи по дороге к усть-Айдару и к усть-Боровой .

О назначении сих станиц в Боярском приговоре от 16-го апреля сказано так: «И по Цареву указу Бояре приговорили: учинити на Ливнах две станицы добрые, а с ними выбрати вожей из Казаков , или из каких людей пригоже. Да одну станицу добрую послати к Донцу Северскому Царевою дорогою Муравским шляхом ; а другую станицу послати к Донцу ж Северскому до Изюмского Кургана меж Донца и Оскола , а переезжати той станице на Донце перевозы Башкинской , да Шабалинской , да Булуклейской , да Савинской , да Изюмской . А ездити тем двем станицам теми двема дорогами безпрестанно встречаясь, и вестей проведывать и ждать больших вестей с Ливен ».

Около 1592 года на Быстрой Сосне выстроен еще новый город, Елец , и 20-го числа июля этого года прислана в Москву к Государю роспись Елецким сторожам от Елецкого воеводы князя Андрея Звенигородского , и головы Ивана Мяснова . В этой росписи назначено 9 сторож, размещенных частию вниз и вверх по Быстрой Сосне , а частию за Сосною, в степи, верст за сорок от города.

В 1594 году Царь Федор Иванович издал указ о жалованье за убытки в сторожевой службе, в котором определеннее, нежели прежде, изложены все вознаграждения. «…Государь Царь и Великий Князь Федор Иванович всея Русии указал Путивльским , и Ливенским , и Елецким станичным головам , и станичникам , и вожам за службу, и за изрон, и за полон давати свое Государево жалованье за конь по 4 рубли, а за мерин по 3 рубли. А которого станичника или вожа на поле в станице убьют, и за его службу, и за убийство, и за изрон давати Государево жалованье женам и детям по 4 рубли…»

В 1595 году упоминается еще о новом украинском городе, Кромах . В этом году по приказу Государеву, Князь Владимир Кольцов-Мосальский устроил новые сторожи из Кром . В присланной от него росписи сторож от 9-го апреля 1595 года назначено Кромских сторож семь. Первая на Быстрой Сосне ; 2-я вверх Тускоря и Теребужа ; 3-я на Руде вверх Очки ; 4-я за Вылским лесом под погорелые лески; 5-я на реке на Очке на Быстрой ; 6-я на Сносе усть-Туреи и вверх Боброка ; 7-я сторожа на реке на Очке , на усть Рокитны .

В конце царствования Федора Ивановича был выстроен Белгород , выдвинувшийся далеко в степь за линию других украинских городов. Этот город в последствии сделался средоточием сторожевой украинской службы и составил в Московской Администрации особый Белгородский разряд.

Таким образом, в царствование Федора Ивановича линия украинских укреплений пополнилась пятью городами, которые составили довольно острый угол, упиравшийся основанием своим с запада в верховья Оки , а с востока на Быструю Сосну , и проникавший в глубь степей до устья Воронежа и верховьев Донца , где, как передовой страж, стоял Белгород .

Кроме того, при Царе Федоре Ивановиче упоминается о новом протяжении линии разъездов и сторож по Волге , от Нижнего Новгорода до Астрахани и далее, даже до Терека . Но здесь был другой порядок. Службу эту несли преимущественно вольные Волжские и Яицкие казаки , жители степей, кажется преимущественно Татарского происхождения, зависевшие от своих атаманов и не знавшие другой власти (грамота князя Одоевского к волжским казакам в 1614 году была написана на татарском языке). Они служили не по верстанию и не по окладам поместным и денежным, но из неопределенного и временного Государева жалованья, смотря по службе.

В грамотах к ним их иногда честили оберегателями земли Русской и молодцами. Воеводы пограничных Русских городов не были их начальниками; в Разряде они также не числились. Русские города были для них только пунктами, куда приносить вести и приводить пленников, и где получать Государево жалованье и распоряжение о службе. Жалованье им обыкновенно выдавалось деньгами, сукнами, свинцом, личугою (селитрою) и даже вином. А ежели они примыкали к Московскому войску и несли с ним походную службу, то на все время службы или похода им выдавался корм на людей и лошадей, а иногда, кроме хлеба, и деньги.

Так в наказе Астраханскому воеводе Князю Сицкому , 1591 года, сказано: «Собрати Казаков в Астрахане для Шевкальские службы Волгжских 1000 человек, да Яицких 500 человек. И на корми им давати, в Астрахани по осмине муки человеку, да десятма человеком четверть круп и толокна, или поколку пригоже, смотря по житью, сколько они у Астрахани станут жити, а конным сверх того дати по четверти овса человеку. А будет они для нужи учнут просити денег, и им дати по полтине человеку на нужу, а о достальном денежном жалованье, и о хлебном запасе для Шевкальские службы, Государев указ будет вперед».

За посылочную же и разъезжую службу Казаки , как уже сказано выше, получали только деньги, сукна, свинец и ямчугу. Свидетельством сему служит тот же наказ Князю Сицкому : «А как атаманы и Казаки , которые посланы на Волгу для Мурз Казыева улуса, в Астрахань сойдутся, и боярину и воеводам тем атаманам дати Государева жалованья по сукну по доброму, да по рублю денег, а казакам их станиц, которые с ними были на Волге для Казыева улуса Мурз, дать по рублю денег человеку, да по фунту свинцу человеку».

Здесь сборными пунктами для Казаков были: Нижний Новгород , Самара , Царицын , Саратов (выстроенный около 1590 года), Переволока , Астрахань и Терки . В городах сих были свои воеводы и при них стрельцы и Боярские дети , которые составляли постоянное войско, служившее опорой для летучих казачьих отрядов. Боярские дети и конные стрельцы иногда высылались в степь, но не иначе, как по казачьим вестям, как сказано в том же наказе Князю Сицкому : «По Государеву наказу воевода Князь Засекин , из Саратова , посылал за воровскими казаками и за Черкасы на Медведецу сотника Стрелецкого Ивана Бирюева с Казанскими с конными стрельцы, да Волжских атаманов : Никиту Болдыря , да Офоню Губаря ».

В царствование Бориса Федоровича Годунова сторОжи, станицы, засеки и другие укрепления были в хорошем состоянии. Вести из степей всегда приносили заблаговременно, украинские города постоянно охранялись сильным войском. Царь имел чертежи не только пограничным городам, но даже и заставам. В 1600 году Борис Федорович приказал Богдану Бельскому построить в степи на правом берегу Оскола новую крепость Борисов , в 14 верстах от Изюмской сторожи. О других распоряжениях Государя относительно сторожевой украинской службы, пока неизвестно.

07 Aug 2016

Сторожевая и станичная служба при Михаиле Федоровиче Романове (1613 – 1635 годы)

По смерти Бориса Федоровича, при его сыне, во время самозванщины и междуцарствия, Московскому Правительству некогда было думать об украйне и её укреплениях и, кажется, большая часть украинских войск была передвинута к Москве. Но с восшествием на престол Царя Михаила Федоровича Романова сторожевая и станичная служба в украинских степях мало помалу опять получает лучшее устройство.

Уже в 1615 году украинские города являются довольно укрепленными и снабженными войском, и в разрядных росписях этого года разделяются на 5 отделов.
Из них первый составляют собственно Украинские города , принадлежащие к внутренней линии. Они были следующие: Коломна , Серпухов , Алексин , Калуга .
2-й отдел – города Рязанские : Переяславль Рязанский , Зарайск , Михайлов , Пронск , Рясск , Шацк , Сапожск , Гремячей , Таруса , Венев , Епифань , Дедилов , Донков , Боровск , Ярославец Малой , Лихвин , Перемышль , Белев , Болхов , Орел , Карачев , Чернь , Козельск , Мещевск .
3-й отдел Северские города : Брянск , Новгород Северский , Стародуб , Рыльск , Путивль .
4-й отдел собственно Степные (или Польские ) города : Курск , Ливны , Воронеж , Елец , Лебедянь , Волуйки , Белгород , Оскол .
5-й отдел – города Низовые : Терки , Астрахань , Царицын , Самара , Казань , Тетюши , Курмыш , Азатор , Касимов , Кадома и Темников . Всего 53 города.

А в Разрядной росписи 1610 года вычисляется даже количество войск, составлявших гарнизоны всех украинских городов, которое, впрочем, даёт не совсем выгодное понятие о тогдашней защите украинских границ Московского Государства. Все войска, расположенные по украинским городам и растянутые более, нежели на тысячу верст, простираются не далее 24 350 человек. Именно, в собственно украинских городах, числом тридцати четырех, от Арзамаса до Новосиля , городового войска было 12 814 человек, в пяти городах Северского разряда, от Брянска до Путивля – 3 662 человека; в восьми степных городах, от Воронежа до Курска – 7 844 человека; в понизовых городах число войска не обозначено.

Однако должно заметить, что в этом исчислении, кажется, не помещены сторожевые и станичные войска, расположенные по станицам и сторожевым притонам в степи на Днепру , Донцу , Осколу , Тихой и Быстрой Сосне , Воронежу и Цне . Даже и в городовых войсках не упомянуто о братьях, племянниках, подсуседниках и захребетниках служилых людей, которых вероятно было немногим меньше помещенных в разрядной росписи, и которые также участвовали в службе.

Притом нельзя упустить из виду, что некоторые города, вероятно более опасные со стороны Крымских набегов, или лежащие на средоточии дорог, были снабжены, судя по обстоятельствам, в которых тогда находилось Государство, достаточными гарнизонами. Так в Туле было городового войска 640 человек; в Рязани (т.е. Переяславле Залесском) 829 человек; в Калуге 2 109 человек; в Мценске 781; в Новосили 806; в Стародубе 650; в Новгороде Северском 693; в Рыльске 773; в Путивле 1 049; в Воронеже 971; в Ливнах 824; в Ельце 1969; в Осколе 856; в Волуйках 620; в Белгороде 813; в Курске 1321 человек.

Кроме того, по росписи этого же года, на Крымской украйне стояли особые корпуса войск, долженствовавшие, по мере надобности, являться всюду, на защиту степных границ. Корпуса сии были расположены так: Большой полк стоял в Туле , с Князем Федором Куракиным , 1619 человек. Передовой полк – в Мценске , с Князем Васильем Турениным , 884 человека. Сторожевой полк – в Новосили , с Михайлом Дмитриевым , 801 человек.

Сверх того, разбросаны были отряды по городам, для сообщения с главными полками, в случае неприятельского набега. В Рязани с воеводою Колтовским , 659 человек. На Михайлове , с воеводою Иваном Пушкиным 396 человек. В Пронске , с Григорием Челюстиным , 470 человек. В Зарайске , с Тимофеем Павловым 287 человек. В Рясске , с Лаврентием Кологривовым 468 человек. В Данкове , с Андреем Хотяницовым 425 человек. В Шацке с Владимиром Вешняковым 240 человек. В наказах воеводам сих полков именно сказано, чтобы они беспрестанно пересылали друг другу вести о движениях Крымцев, и стягивались к той стороне, где являлся неприятель.

Все сии полки составляли готовое к бою войско, состоящее из 6 279 человек. Впрочем, как число войска, так и расположение полков изменялось по обстоятельствам, как это ясно показывают погодные разрядные росписи. Так в 1617 году подвижного украинского войска было уже 8 647 человек. Именно к нему присоединилось шесть отрядов, расположенные первый в Кашире , 2-й в Серпухове , 3-й в Лебедяни , 4-й в Ливнах , 5-й в Ельце , и 6-й в Болхове .

В 1618 году отряды войск, расположенных по украйне, несколько уменьшились против прежних годов, вероятно, по случаю усилившейся войны с Польшей. И именно в этот год на украйне стояло только 5 672 человека подвижного войска, разумеется, кроме городских гарнизонов, которых число в росписи не показано.

В 1619 году число подвижных войск опять увеличилось до 7 059 человек, и передовой полк отодвинулся назад из Мценска в Дедилов , а сторожевой из Новосиля в Кропивну , конечно, для того, чтобы ближе сосредоточить их и придвинуть к Москве, дабы на всякий случай можно было их поставить против Крымцев и против Поляков, что, конечно, не так удобно было сделать, когда прежде полки были довольно растянуты и выдавались углом в степь.

В 1620 году по разрядной росписи расположение украинских полков остается прежнее. Большой полк в Туле , передовой в Дедилове , сторожевой в Кропивне , другие отряды: в Рязани , Михайлове , Пронске , Мценске и Новосиле . Но число войск увеличилось до 9 714 человек, вероятно, по случаю перемирия с Польшей.

По росписи 1621 года войска на украйне остались в прежнем порядке, но уменьшились до 5 221 человека, как кажется, вследствие войны Крымцев с Поляками, о которой говорится в окружной Царской грамоте от 1 марта 1622 года. По той же причине украинские войска на следующий год ещё уменьшились до 4 119 человек.

Но на сей раз надежда Московского Правительства на войну Крымцев с Польшею не оправдалась. Крымцы осенью 1621 года заключили с Польшею перемирие, и с намерением распустили молву, что на весну пойдут опять в Польшу, и даже приглашали Русских участвовать в походе, говоря, что они условились с Турецким Султаном десять лет воевать в Польше, и что заключили перемирие только на зимнее время, ибо Турки зимой не воюют, о чём нашим боярам говорил и Турецкий посланник в своей ответной речи.

На самом же деле в мае 1622 года Крымские шайки появились в окрестностях Дедилова , Епифани , Соловы и Одоева , где их вовсе не ждали и не могли дать надлежащего отпора. Впрочем, на этот раз дело окончилось одним грабежом окрестных сел и деревень. Крымские отряды, по малочисленности своей, не осмелились идти далее.

Но 16-го июля пришли в Москву вести из Белгорода и других украинских городов, что идут на Московскую украйну Азовцы и Ногайцы Казыева улуса большими толпами. По сим вестям, в дополнение к прежним войскам, Государь назначил новые полки. Большой полк в Серпухове 902 человека. Передовой полк в Олексине 677 человек. Сторожевой полк на Каширу 79 человек. Кроме того, прибавлены ещё люди в сходные полки, стоявшие на Рязани , в Михайлове , Пронске и Шацке .

А 31 июля назначены сторожевые головы для охранения переправ через Оку : в Серпухов Князь Борятинский и при нем 97 человек, для наблюдения по Оке от Серпухова до Торусы и Олексина . На Каширу – Смердов Плещеев и при нем 92 человека с наказом оберегать берег до Серпухова . На Коломну – Князь Засекин оберегать берег вверх по Оке до Каширы , а вниз по реке до Бела-Омута .

Это распоряжение показывает, что Крымцы шли в большом числе на Московскую украйну, и Московское правительство, не имея достаточного готового войска, старалось сосредоточить корпуса на более тесном пространстве, оставляя степные города защите их гарнизонов и укреплений, конечно, довольно недоступных для степных наездников, не имевших артиллерии и не могших заниматься продолжительной осадой.

Какие были следствия этих распоряжений, не известно, но, кажется, грозный поход Крымцев и Ногайцев не состоялся, или не имел важных последствий по случаю принятых мер с Московской стороны. Но на следующий год Московское правительство принялось с большею деятельностью за устройство сторожевых линий в степях и, как видно из разрядной росписи, на время приняло для себя правилом не выдвигаться далеко в степи и сколько можно теснее ставить сторожи.

Из 183 сторож ни одна не достигала до Днепра и низовьев Донца и Дона . Самые дальние их разъезды ограничивались реками Семью , Пселом , верховьями Ворскла , Оскола , Волуя и Тихой Сосны . Ни один разъезд не доходил до устьев Айдара и до Святых гор . Сторожи из Путивля , Белгорода и Волуек , самых дальних степных городов, не отходили вперед от крепостей далее 15 верст, а город Борисов , далеко от других выдававшийся в степь, был даже оставлен и разорен. Притом для большей осторожности самые станицы против прежнего гораздо усилены. Именно, в каждой станице назначалось по сыну боярскому , по два атамана , по 6 ездоков и по два вожа .

Вот сокращенная выписка сторожевой росписи 1623 года. В этом году были назначены следующие 16 городов для высылки сторожей.

1-й - Белгород ; он должен был посылать на 15 сторож, из которых самая дальняя от Белгорода 50 верст по Изюмскому шляху в верх Корочи и Корени , т.е. позади Белгорода, а самая ближняя от Белгорода – две версты, на посадском поле, у Везенитской дубровы . Из них первые семь расположены по Муравскому шляху , а остальные восемь между Муравским и Изюмским шляхом.

2-й – Оскол – 13 сторож. Из них самая дальняя на Тихой Сосне , между Осколом и Воронежем 150 верст, опять не вперед в степь, а позади города; а самая ближняя от Оскола 5 верст; все они были расположены по Убле , Осколу , Поту-Дони и Тихой Сосне .

3-й - Ливны – 17 сторож; из них самая дальняя от города 170 верст, ближняя три версты; все они расположены по Быстрой Сосне и по её притокам, Луковцу , Трудам , Речице , Фошне , Колпне и Чернаве , и на Семи .

4-й - Кропивна – четыре сторожи, из них самая дальняя от города 200 верст на Быстрой Сосне , между Ельцом и Ливнами , а остальные три по Муравскому шляху не далее 80 верст от города.

5-й - Епифань – пять сторож по Мечи и Дону , не далее 80 верст от города.

6-й - Ряск – 16 сторож, верст на 15, на 12, на 6 и на четыре от города, и только на Челновой 300 верст от Рясска.

7-й - Мценск – 9 сторож; из них самая дальняя 120 верст от города на усть-Чернавы , прочие же верст на сто, на 60, на 40 и на 30. Расположены по притокам Быстрой Сосны , Луковцу , Любовше , Речице , Фошне , Колпне и на Долгом Колодезе .

8-й - Воронеж – 11 сторож ближних с Крымской стороны, три сторожи с Ногайской, и четыре сторожи дальние. Первые расположены на Чермном Яру , усть-Воронежа, в Малышеве , усть-Девицы и за Доном . Вторые между Доном и Битюком . Третьи сместные по Битюку и по левому берегу Дона .

9-й - Дедилов – 8 сторож. Они расположены большею частью в 200 и в 100 верстах от города, по притокам Быстрой Сосны .

10-й - Новосиль – 12 сторож. Из них только одна в 100 верстах от города на усть-Чернавы , а прочие верстах в 70, 30, 20 и ближе. Они все расположены по Быстрой Сосне и её притокам.

11-й - Донков – 10 сторож. Они расположены от Галичьих гор вверх по Дону и его притокам между Ворглом и Рясами .

12-й - Елец – 8 сторож, по дорогам Ливенской , Лебедянской , Воронежской и Оскольской , не далее 30 верст от города, а более версты на три и на четыре.

13-й - Курск – 25 сторож. Они расположены по Семи , Реуту , Очке и по верховьям Псла .

14-й - Волуйки – ближних 8 сторож, по реке Волую и в степи за Волуем , дальних две по Волую и Осколу . Все они, как дальние, так и ближние, от города верстах в 5, 6 и недалее 20, и то, большею частью, позади Волуек к Тихой Сосне .

15-й - Путивль – старых сторож 5 и новых 3 с Литовской стороны. Все они расположены по Семи .

16-й - Рыльск – 5 сторож, также расположены по Семи , очевидно для охраны границ с Литовской стороны.

По случаю сих новых распоряжений в это же время составлен новый устав для сторожевой и станичной службы, который изображен в циркулярном наказе ко всем воеводам украинских городов и разослан к ним, вместе с разрядными росписями сторож 1 марта 1623 года. В этом уставе определялось:

I. В отношении к станичникам :
1) Посылать станичников с 25-го Марта, или как откроется весна.
2) Перед отправлением на службу воевода должен собрать в съезжую избу всех станичников , детей боярских , атаманов , ездоков и вожей , и пересмотреть их по спискам, и потом списки своего смотра отправить в Москву.
3) Всех станичников разделить на две половины, из коих первую посылать на сторожи с 25 марта до августа, а вторую с 1-го августа до 15 ноября.
4) Чтобы в каждой станице было по сыну боярскому , да по атаману , да по шесть человек ездоков , да по два вожа , и чтобы у каждого станичника было по два коня, или к коню по мерину по доброму.
5) При самом отправлении станиц давать им наказные памяти за воеводскою печатью; чтобы они ездили бережно и осторожно, доезжали до урочищ и привозили к воеводам доездные памяти, в доказательство, что они на урочищах были. А ежели где переедут какую сакму, то немедленно б посылали в город своих товарищей человека два или три с вестьми, а сами б продолжали путь до урочищ, назначенных в разрядной росписи, и доведывались подлинных вестей про Татар и про Черкас . Ежели же где наедут на сакму конских людей, то, объехавши её и рассмотря, людей до точности сколько и какие люди, и в какую сторону идут, сами бы с подлинными вестями бежали к воеводе.
6) По приезде станичников с такими вестьми, воевода расспрося их подробно, должен немедленно отправить гонцов в Москву и в соседние города, дабы все были готовы к отражению неприятеля.

II. Относительно сторожей .
1) Высылка их на караулы назначалась также с 25-го марта, или смотря по открытию весны.
2) По отправлении сторожей в назначенные места, воевода немедленно должен отправлять роспись сторож в Москву, с прописанием, сколько человек отправлено на которую сторожу, сколько верст которая сторожа от города, и сколько проезду от одной сторожи до другой.
3) Отправляя сторожей , наказывать им настрого, чтобы они стояли на караулах осторожно день и ночь, и делали бы частые разъезды от одной сторожи до другой, чтобы проведать вернее про воинских людей.
4) Воевода обязан как можно чаще посылать дозорщиков, чтобы они смотрели за исправностью сторожей .

III. Относительно сторожей и станичников вместе.
1) Ежели станичники не будут доезжать до указанных им урочищ, а сторожи оставлять свои караулы, не дождавшись смены, то воевода имел право их наказывать, смотря по вине.
2) Ежели которых станичников или сторожей погромят Татары или Черкасы , то воевода немедленно должен писать об этом в Москву, с означением, какой урон потерпели станичники или сторожа .
3) Наконец, в отношении к самому городу, воевода обязан смотреть за исправностью городских укреплений и по вестям собирать в осаду всех уездных жителей, писать их в особые списки, в которых должно быть означено, кто с каким боем будет сражаться против неприятеля, на каком месте в городе или в остроге, и под чьим начальством, так, чтобы всякий знал своё место во время неприятельского нападения и исполнял приказания своего ближайшего начальника.

Число войск, расположенных полками по украйне в 1624, 1625 и 1626 годах, по разрядным росписям, было следующее: в 1624 году 9 164 человека; в 1625 году 10 838 человек. Кроме того, в этом же году стояло 16 677 человек войска по восточной границе в следующих 12 городах: в Терках , в Астрахани , Царицыне , Саратове , Самаре , Казани , Тетюшах , Алаторе , Темникове , Кадоме , Касимове и Уфе . В 1626 году 10 890 человек.

Расположение полков оставалось прежнее. Большой полк в Туле , передовой в Дедилове , сторожевой в Кропивне , прибылой в Мценске , и сходные в Рязани , Михайлове и Пронске . Войска сии были совершенно отделены от городовых, которые назывались осадными, и в каждом городе были свои, и состояли в команде городовых воевод или осадных голов. Так, например, в Туле осадных войск было 867 человек под начальством Сухотина . В Мценске с Чемесовым 400 человек. В Переяславле Рязанском с Князем Волконским 385 человек.

В 1627 году в украинских полках оставалось почти прежнее число войск, 10 975 человек, но к ним ещё прибавлено в резерв, на случай вестей о большом походе Крымцев, 3 380 человек, которые, по вестям должны были собираться в Тулу , Дедилов , Кропивну , Рязань , Михайлов и Пронск .

В 1628 году число украинских полков простиралось до 11 257 человек. Расположение же полков оставалось прежнее. В 1629 году украинского подвижного войска было 11 826 человек. Сверх того, на случай вестей о большом походе Крымцев, находилось в резерве 4 201 человек. В 1630 году число войск в украинских полках уменьшилось до 8 898 человек, вероятно, по случаю приготовлений к Польской войне.

Потом, в следующие три года, по случаю войны с Поляками, уменьшение украинских полков было ещё значительнее. Именно, в 1631 году на украйне в полках стояло только 4 812 человека, а в 1632 году 4 827 человек, и притом только с меньшими воеводами. БОльшие должны были явиться только в случае вестей о большом походе Крымцев. В 1633 и 1634 годах и с большими воеводами было только 4 955 человек.

Но по заключении мира с Польшей украинские войска опять увеличились. В 1635 году на украйне по полкам стояло уже 12 759 человек, а в 1636 году 17 055 человек. Кроме того, значительно увеличилось и число осадных украинских войск. Их с 1635 года стояло 13 991 человек, расположенных в следующих 11 городах: в Курске , Осколе , Волуйках , Воронеже , Ельце , Ливнах , Брянске , Рыльске , Путивле , Севске и Белгороде . С 1636 года разрядные росписи украинским полкам утратились, и по сему, об этом предмете с этого года нечего и говорить.

Так в 1636 году по его указу были выстроены: Чернавск , Козлов , Тамбов и Ломов , и возобновлен Орел . Ломов в Темниковском уезде, на реке Ломов , в степи. Город сей ставил путный ключник Федор Малово . Тамбов в Шацкой степи , у речки Липовицы , ставлен стольником Романом Боборыкиным . Чернавск между Ельцом и Ливнами , на Быстрой Сосне усть-Чернавы. Козлов в степи на лесном Воронеже , для охранения Рязанских, Рязских, Шацких и Мещерских мест.

В то же время от Козлова к Шацкой стороне, от полного Воронежа до речки Челнавы проведен земляной вал на 12 верст, по которому устроены три земляных городка с башнями и подлазами; далее, на Касимовом броду поставлен земляной городок и к нему 200 сажен земляного вала; потом ниже Ельца на Сосне , на Талицком броду , выстроен полевой острог для прикрытия голов и ратных людей, посылаемых с Ельца . А от Тамбова до речки Челнавы , где оканчивается Козловский земляной вал, проведена линия надолбов.

Сии, вновь построенные города, были вверены достаточным гарнизонам и снабжены крепостными орудиями. Так, в Ломов было послано четыре медных пищали, по два фунта, и по два фунта с половиной ядро, и по пятьдесят пудов свинцу и пороху. В Тамбов была послана пищаль несколько больше полуторной, две пищали полуторные в 6 фунтов ядро, две пищали по три и по четыре фунта ядро; четыре пищали по два фунта ядро, да двадцать пищалей затипных, да к ним 20 пудов пушечного пороха, да 40 пудов пищального ручного и столько же свинцу.

Потом, в 1637 году, посланы были Федор Сухотин и подъячий Евсей Юрьев осмотреть все места по Кальмиусской и Изюмской сакме и на Муравском шляху, и осмотря составить росписец и чертежи, где в тех местах поставить новые города, жилые и стоялые остроги и другие укрепления. И по донесению Сухотина и Юрьева , и по сказке станичных голов , атаманов , ездоков и вожей положено устроить следующую линию укреплений:

1. Поставить два города по Кальмиусской сакме : один на Сосне , у Терновского леса , у Оскольской признаки, а другой при усть-Усерда , на Нижнем городище, вверх по реке по Тихой Сосне , между Осколом и Волуйками . Потом, от Усердского городища вверх копать земляной вал на восемь верст до верховья Сосны , откуда продолжать его на 15 верст до верховья реки Волуя , и по обоим концам валу поставить два острожка. Далее, по той же Кальмиусской сакме построить два стоялых острога. Один на речке Ольшанке , под Терновским лесом, усть речки Тростенки , а другой на реке Осколе , под Жестовыми горами . А по реке Сосне на пяти бродах, которыми обыкновенно ходят Крымцы , бить сваи и дубовый частик. В лесных же местах по Сосне , Осколу и в Фочкине плесе устроить засеки.

2. На Изюмской сакме , под Яблоновым лесом поставить стоялый острог, а потом вести земляной вал от верховья речки Холка через степь до речки Корочи , и по концам валу поставить стоялые острожки.

3. На Муравском шляху , на реке Ворскле , на Карпове сторожевье поставить жилой город, а от города через Муравский шлях к Белгороду к речке Вязенице копать земляной вал и строить городки.

Предположение Сухотина и Юрьева Государь утвердил. И по сему в том же году были посланы окружные Царские грамоты по всем городам для сбора денег на построение новых укреплений, которое, по всей вероятности, стоило больших сумм, ибо на устройство только Хотмышска и Вольного в 1640 году было отпущено Государевой казны 13 532 рубля, что по тогдашнему, составило огромную сумму.

Устройство новых городов, острожков и засек делалось под надзором или особых начальников, присылаемых из Москвы, или украинских воевод. Сами же работы производились стрельцами , казаками и даточными людьми . Главное управление, относительно распоряжения крепостными постройками, было вменено Пушкарскому Приказу, куда должны были отсылаться и все росписи и ведомости о состоянии укреплений.

Устройство сих городов началось с 1638 г. и продолжалось до конца царствования Михаила Федоровича. … В 1640 г. Государевым указом повелено было воеводе Василию Ивановичу Толстому построить города Хотмышск и Вольный Курган . Первый – на Ворскле , на Хотмышском городище , а второй – на речке Рогозне . … Для защищения Хотмышска тогда же прибрано служилых людей 713 человек, именно: 254 человека детей боярских , 125 человек стрельцов , 350 человек казаков , 23 человека пушкарей и 11 человек кузнецов . …

Разрядные росписи станичных разъездов в 1644 году свидетельствуют, что наши станичники из Белгорода с Ногайской стороны доезжали вниз по Дону до Боровой до усть-Айдара и до Сокольих гор , на девять дней пути от Белгорода , а с Крымской стороны до Берестовой и до верховьев Орели и Самары на шесть дней пути от Белгорода . Из Усерда вниз по Сосне к Дону до устья Коротояка … С Оскола мимо Яблонова и Жестова острогу до Волчьих вод . С Валуек одною дорогою к Борисову городищу до Святых гор , другою к речке Бурлукам и третьею на Усерд , пересекая в своих разъездах Изюмскую , Савинскую и Калмиюскую сакмы.

Царь Михаил Федорович , заботясь об укреплении украинских границ, не менее того старался и о населении этого края. Кроме переселений из других областей Московских и изпомещения служилых людей по украинским городам, этот мудрый государь старался привлечь на Московскую украйну Малороссийских Казаков , или тогда так называемых Черкас , угнетаемых Польским правительством, давал им под поселение богатые земли в украинских городах и их уездах, назначал жалованье новопоселенцам для их первоначального домашнего обзаведения.

Вот об этом подлинные слова одной разрядной росписи 1643 года: «Лета 7152 Ноября в 20 день по Государеву Цареву указу в Белгороде Белгородским Черкасам выдано жалованья на нынешний 152 (год) по их окладам: атаману 7 рублев, есаулу 6 рублев, рядовым по 5 рублев человеку. Всем на лицо с порукою что Государева служба служити, и Государевым жалованьем им на указанных своих местах на вечное житье строитца, и пашню пахать и хлеб сеять». Подобных росписей о поселении Малороссиян в Московских украинских городах сохранилось очень много.

Царские распоряжения о поселении Черкас в украинских городах Московского Государства не были безуспешны. К концу царствования Михайла Федоровича все полки украинского разряда были наполнены многочисленными отрядами Малороссиян , которые усердно сражались за интересы Москвы, не только против Крымцев , но даже и против своих собратий, Малороссиян , оставшихся за Польшею и нападавших на наши украйны.

Заключение

Постоянные заботы Московского Правительства об укреплении и населении границ по степной Московской украйне были следствием крайней необходимости. Беспокойные Крымские наездники, бывшие орудием то Польской, то Турецкой политики, беспрестанно тревожили наши степные границы. Жители украинских городов были в постоянном страхе от их набегов. Городские воеводы, при всяких усилившихся вестях о Крымцах и Ногайцах , сбирали уездных жителей в осаду, заставляли их покидать поля и селения, угонять скот в густые леса, а хлеб зарывать в ямы.

Каждый год в летние месяцы, от начала мая до сентября, а иногда и до октября, то и дело Крымцы являлись, то там, то сям, на наших границах. И только постоянная и бдительная стража и степные разъезды станичников успевали предохранять жителей от плена или совершенного разорения. Лучшим сему свидетельством служат каждогодные отчеты наших украинских воевод и осадных голов, присылаемые в Разряд. …

~ В 1641 году Новосильский воевода Князь Шеховской в своем донесении в Разряд пишет, что в 1639 году Крымцы были около Новосиля два раза, а в 1640 году три раза в апреле, мае и июне.

~ В росписи Курского воеводы Серышева значится, что в 1643 году на Курские места с 1 мая по 13 августа Крымцы сделали 19 набегов, а в 1644 году 8 набегов. В прежнее же время Крымские набеги были ещё значительнее.

~ Так в 1617 году, 29 сентября, Болоховский воевода Богдан Вельяминов доносил о бое с Татарами в Болоховском уезде.

~ 16 октября того же года Ливенские воеводы доносили о степной битве за 30 верст от Оскола .

~ 27 октября прислал весть о бое с Татарами Курский воевода, Иван Волынский .

~ 8 июня 1618 года также о степной битве с Татарами донес Волуйский воевода Данилов .

~ 19 июля Оскольский воевода донес о битве с Татарами за 50 верст от Оскола .

~ 21 июля было донесение о битве с Татарами в Белевском уезде.

~ 23 августа бился с Татарами Ливенский воевода Князь Черкасский .

~ 27 августа Татары бились под Мценском .

~ 8 октября была степная битва в 120 верстах от Ливен . А 11 октября другая битва за 50 верст от Ливен .

Такое постоянное тревожное состояние степной украйны Московского Государства с первого взгляда мало говорит в пользу сторожевой украинской службы. Крымцы и Ногайцы почти каждогодно делали набеги на наши степные границы, грабили селения, уводили жителей в плен, а иногда жгли и города. Следовательно, все наши полевые укрепления, подвижные украинские полки и сторожевые разъезды не достигали своей цели? Следовательно, Московское Правительство не умело распорядиться и напрасно тратило людей и деньги?

Но при внимательном рассмотрении дела, открывается, что все меры Правительства были в высшей степени благоразумны и совершенно сообразны с обстоятельствами. О мирных договорах с беспокойными Крымцами нечего и говорить. Они по смерти Менгли Гирея постоянно были бесполезны и ни к чему не вели… А о покорении Крыма Москва не могла думать даже в царствование Иоанна IV-го , ибо пространные степи – раздолье для кочевых наездников, отделявшие Московское Государство от Крыма , были неодолимым препятствием для наших завоеваний с этой стороны. Иоанн Грозный вполне оказал свой глубоко правительственный ум, не согласившись на убеждение советников, которые, увлекшись удачными набегами Князя Вишневецкого и дьяка Ржевского , настаивали на завоевании Крыма .

Не говоря уже о неудаче, которая была весьма вероятна, даже самый счастливый поход не обещал большой пользы. Крым мог быть завоеван только на время, и то с огромною тратою людей с нашей стороны. Наши могли раздробить и жечь города и деревни Крымцев , но дикие кочевые орды, рассыпавшись по привольной степи, становились неуловимыми и, в след за удалением нашего войска, снова заняли бы свои прежние жилища и опять бы стали нападать на наши границы.

Для совершенного покорения Крыма было одно только единственное верное средство – постепенное заселение степи и постоянное содержание сторожевого войска на границе. И прозорливый Иоанн принялся за эту мысль со всем усердием человека, убежденного в верности задуманного расчета. Давнишняя линяя укреплений по Оке и сторожевые притоны в степи, еще при Донском вызванные крайней нуждою Государства, послужили для Иоанна основным материалом для того, чтобы привести в исполнение свой план заселения степи. И мы уже видели, сколь далеко он успел в этом важном деле. Преемники его усердно продолжали следовать по проложенному пути. Наши украинские города, год от году, выдвигались вперед, а полевые укрепления и слободы поселенцев незаметно теснили степь и жали Крымскую вольницу к морю.

Ежегодные набеги Крымцев и Ногайцев большею частью ограничивались частным грабежом и почти не вредили общему делу заселения степи, и, не смотря на них, сторожевая служба, со своею системою укреплений и заселения, твердыми шагами шла вперед. Успехи её, конечно, не блестящие, но тем не менее существенные, наконец, достигли того, что во всё продолжительное царствование Михаила Федоровича Крымцы не могли сделать ни одного значительного нападения на нашу украйну. Вот истинная цель сторожевой украинской службы и она, очевидно, достигла ей и оправдывала заботливость Правительства об этом важном отделе Государственной администрации.

Одновременно с укрепленными линиями устроялась сторожевая и станичная служба, бывшая третьим и очень важным оборонительным средством. Опишу ее, как она отправлялась около 1571 г., когда для ее упорядочения образована была особая комиссия под председательством боярина князя М. И. Воротынского, составившая устав той и другой службы. Из передовых городов второй и частью третьей оборонительной линии выдвигались в разных направлениях на известные наблюдательные пункты сторожи и станицы в два, в четыре и больше конных ратников, детей боярских и казаков, наблюдать за движениями в степи ногайских и крымских татар, «чтоб воинские люди на государевы украйны безвестно войною не приходили». Наблюдательные пункты удалялись от городов дня на четыре или дней на пять пути. Перед 1571 г. таких сторож было 73 и они образовали 12 цепей, сетью тянувшихся от реки Суры до реки Сейма и отсюда поворачивавших на реки Ворсклу и Северный Донец. Сторожевые пункты отстояли один от другого на день, чаще на полдня пути, чтобы возможно было постоянное сообщение между ними. Сторожи были ближние и дальние, называвшиеся по городам, из которых они выходили. Ближе к Оке, в заднем ряду, становились сторожи дедиловские, одна епифанская, мценские и новосильские, налево от них - мещерские, шацкие и ряжские, направо - орловские и карачевские, южнее, далее в степь, - сосенские (по реке Быстрой Сосне), от Ельца и Ливен - донские, рыльские, путивльские и, наконец, донецкие, самые дальние. Сторожа должны были стоять на своих местах неподвижно, «с коней не сседая», преимущественно оберегая речные броды, перелазы, где татары лазили через реки в своих набегах. В то же время станичники по два человека объезжали свои урочища, пространства, порученные их бережению, верст по шести, по десяти и по пятнадцати направо и налево от наблюдательного пункта. Высмотрев движение татар, станичники тотчас давали о том знать в ближние города, а сами, пропустив татар, разъезжали, рекогносцировали сакмы, которыми прошел неприятель, чтобы сметить его численность по глубине конских следов. Была выработана целая система передачи степных вестей сторожами и станичниками. Капитан Маржерет говорит, что сторожа становились обыкновенно у больших одиноких степных деревьев, один из них наблюдал с вершины дерева, другие кормили оседланных лошадей. Заметив пыль на степной сакме, сторож садился на готового коня и скакал к другому сторожевому дереву, сторож которого, едва завидев скачущего, скакал к третьему, и т. д. Таким образом весть о неприятеле довольно быстро достигала украйных городов и самой Москвы.

Самые ранние сообщения о постоянной страже на степной границе Руси относятся к 1360 г. Митрополит Алексий упоминает о сторожах московских по Хопру и верховьям Дона.

Сторожи, возникшие при великом князе Дмитрии Ивановиче, представляли собой разъезды, которые наблюдали за передвижениями ордынцев на Хопре, верхнем Дону, Быстрой и Тихой Сосне, Воронеже. В 1380 г., незадолго до Куликовской битвы с войском хана Мамая, княжеские дружинники даже ездили «под Орду» добывать «языка». Впрочем, рейды того времени носили ситуационный характер. Постоянной сторожевой службы при Дмитрии Донском не могло быть даже теоретически, Московское государство отделялось от Орды владениями рязанских, муромских, нижегородских князей.

С расширением границ Московского княжества на юг и восток, сторожи стали превращаться в линии постов на всем протяжении южных границ государства.

В 1472 г. пограничная стража встретила большеордынского хана Ахмата у переправы на Оке и вела с ним перестрелку, пока не подошла московская рать.

Хан Ахмат, приближаясь к Оке со стороны Литвы в 1480 г., везде встречал московские патрули. Отслеженное передвижение орды закончилось «стоянием на Угре». С наступлением холодов ордынцы с позором отправились в свои кочевья через владения короля Казимира. А по дороге грабили всех встреченных подданных своего союзника.

10 июня 1492 г. московские станичники догнали между Трудами и Быстрой Сосной ордынцев мурзы Темеша, возвращавшихся из набега на Алексинский уезд, и отбили у них пленников.

В 1528 г. московские сторожа на Оке не пустили через границу «крымских султанов».

Конечно, было немало случаев, когда степняки приходили «безвестно», то есть внезапно, незамеченные стражей, как, например, в 1521 г., но тем не менее борьба с нашествиями приобретала все более организованный характер.

К концу правления Василия III сторожи стояли от Алатыря до Рыльска и Путивля. Разъезды станичников проникали в степь вдоль Донца и Дона.

В 1540 г. благодаря своевременно полученной информации воевода рязанский князь Микулинский поспел на помощь каширцам, на которых пришел крымский «царевич» Амин. И на следующий год, при нашествии Саип-Гирея, правительство получило немало известий о его передвижении. 25 июля приехал в Москву из Рыльска станичник Гавриил, побывавший у Святых Гор - урочища при впадении Оскола в Донец. Служилый обнаружил сакмы, по которым сделал вывод, что крымское войско насчитывает до 100 тыс. человек.

В 1552 г., во время подготовки наступления на Казань, к царю Ивану постоянно прибывали гонцы с вестями о наступлении крымцев - хан Девлет-Гирей явно собирался сорвать восточный поход русских войск.

16 июня царь на пути из Коломенского в Остров встретил гонца от станичника Волжина, побывавшего у Айдара. Было доставлено сообщение, что крымцы переправились через Донец. Потом приехал станичник В. Александров с известием, что степняки направились к Рязани. 21 июня прискакал тульский городовой казак с сообщением, что крымский отряд появился под Тулой. Делать нечего, московское войско собралось идти на юг.

23 июня к государю приехали два гонца и сообщили, что крымцы с турками палят по Туле «огненными ядрами», пытаясь зажечь город, янычары ходили на штурм, но были отбиты. Царь отдал приказ воеводам перейти Оку и сам поспешил к переправе у Каширы. Однако 24 июня была получена благая весть, что тульские воины и горожане вышли из города и разгромили крымцев. 1 июля стало известно, что ханское войско уходит и не собирается возвращаться. Станичники, следовавшие за ним, видели, что крымцы улепетывают на всех парах, покрывая в день по 60–75 верст, бросая утомленных лошадей и награбленное добро. Это сделало возможным поход на Казань.

В 1555 г. царь учредил стражу в низовьях Волги, состоящую из стрельцов и казаков. Они стали стеречь перевозы от немирных «детей Юсуповых», сообщаясь со сторожами по Донцу и Дону.

В том же году царь Иван отправил воеводу И. Шереметева на юг (возможно, на соединение с союзными черкесами). Русское войско встретил на Донце сторож Святогорский, а гонец, посланный станичником Л. Колтовским, известил Шереметева, что хан Девлет-Гирей перешел Донец и направляется к «украйнам» Рязанским и Тульским. Шереметев двинулся за ханским войском, уничтожая крымские отряды, рассыпавшиеся по округе для грабежа. В двухдневной битве у Судьбищ воевода потерпел поражение от многократно превосходящих крымских сил, однако обескровленная орда вернулась в Крым.

В это время был учрежден для сторожевой службы казачий Хоперский полк, до бурного XX в. сохранивший знамя, пожалованное царем.

В 1556 г. казаки из украинных городов начали проникать далеко в степи. В марте атаман Михайло Грошев ходил из Рыльска к Перекопу и привел к государю захваченных крымских языков. По царскому указу воеводы Даниил Чулков и Иван Малцов спустились вниз по Дону. Чулков дошел до Азова и в его окрестностях разбил татарский отряд.

В 1550-е гг. управление сторожевой службой было передано в ведение Разряда.

За несение этой службы люди получали жалованье выше полкового или городового, а также возмещение от казны за все убытки и потери, которые могли случиться в разъездах. Лошади, сбруи и вооружение при отправке в степь оценивались воеводами, которые вносили оценку в особые книги. Согласно этим записям выдавалось и возмещение.

Сторожи сообщались друг с другом и таким образом составляли несколько наблюдательных линий, пересекавших все степные дороги, по которым крымские татары ходили на Русь.

Самая восточная группа сторож шла выпуклой линией от Барыша, притока Суры, до Ломова, притока Цны. Самая западная - по притокам Ворсклы и Донца до устья Айдара, проходя почти перед кочевьями крымцев.

Всего до 1571 г. было учреждено 73 сторожи, которые разделялись на 12 разрядов, в зависимости от их удаления в степь.

Людям, несущим службу на дальних сторожах, приходилось уходить на 400 верст от родных уездов. Но еще дальше сторожей забирались в поле станичники. Например, первая путивльская станица переправлялась через Сулу, Псел и Ворсклу, ездила полем по Муравскому шляху до верховьев рек Водолаги, затем вниз по Донцу до Святых Гор, добираясь до верховья реки Самары. И возвращались в Путивль. Путь огромный.

«Они, - говорит о станичниках Багалей, - главным образом должны были заботиться о том, чтобы определить, конечно приблизительно, количество неприятеля, для этого пользовались всякими признаками. Ездил один сторожевой атаман по реке Торцу и видел много огней и слышал прыск и ржанье лошадей… не доехав двадцати верст до Северского Донца, увидел пыль великую, а по сакме казалось ему, что было неприятелей 30 000 человек. Значит, огни, фырканье и ржанье лошадей, пыль, следы копыт - все это служило признаками для станичников».

Царским приказом от 1 января 1571 г. князь М. Воротынский был назначен главой сторожевой и станичной службы. В помощники престарелому воеводе были даны князь Михаил Тюфякин, герой степной войны Дьяк Ржевский как специалист по крымскому пограничью и опытный воин Юрий Булгаков, знаток ногайского пограничья. Тюфякин и Ржевский были посланы для инспекции Крымской стороны. Юрий Булгаков и Борис Хохлов осматривали Ногайскую сторону. После досмотра они, изучив существующие росписи (инструкции) сторожевой службы, начали составлять новый ее распорядок.

В помощь им командование службы вызвало в Москву детей боярских, станичных голов, станичников и вожей (проводников), тех, что многократно выезжали в поле из Путивля, Рыльска и других пограничных городов.

Собравшимся ратникам предстояло создать такой устав пограничной службы, чтобы враги «на государевы украины войною безвестно не приходили», а станичники и сторожа находились бы именно на тех местах «где б им воинских людей мочно устеречь».

Закончив совещания, 16 февраля 1571 г. «по Государеву Цареву и В. Князя Ивана Васильевича всеа Русии» указу глава службы вместе с детьми боярскими, станичными головами и станичниками вынес приговор (решение).

День принятия «Боярского приговора о станичной и сторожевой службе» можно с полным основанием сделать праздничной датой российских пограничников.

Были выработаны инструкции станицам, дальним и ближним сторожам: «Из котораго города к которому урочищу станичником податнее и прибыльнее ездити и на которых сторожах и из которых городов и по кольку человек сторожей на которой стороже ставити».

Тщательные росписи Донецким, Путивльским, Рыльским, Мещерским и прочим сторожам, к примеру, выглядели так: «1-я сторожа вверх Олешанки Удцкие, а переезжати сторожем направо Муравской шлях до Мерла до Диакова острогу двадцать верстъ… а бежати с вестью с тое сторожи сторожем в Рылеск прямою дорогою, меж Пела и Ворскла».

После обнаружения вражеского воинства станичным и сторожевым головам (начальникам) надлежало отправлять гонцов с известиями в ближние города, для передачи по цепочке, а самим ездить по сакмам, то есть следам врагов.

Задавался и характер готовности пограничников. «А стояти сторожем на сторожах с коней не съеедая переменяясь, и ездити по урочищам, переменяясь же на право и налево по два человека по наказом, каковы им наказы дадут воеводы».

Предусматривались меры скрытного передвижения и расположения на местности. В частности, предписывалось не готовить пищу несколько раз на одном месте, не ночевать и не укрываться днем в одном и том же месте.

Многие прежние сторожи были заменены новыми, сообразно изменениям крымско-татарских «маршрутов», определены места, где станичникам надлежало съезжаться друг с другом.

Линии Донецких, Рыльских, Путивльских сторожей были сильно выдвинуты вперед, к югу, так что теперь они захватывали все течение Ворсклы до Днепра, доходили до реки Самары, от нее протягивались к Дону, до устья Долгого Колодезя.

Приговор обязывал служить на Донецких сторожах детей боярских, Путивльских и Рыльских, ввиду особого значения этой линии для защиты Руси от крымских татар и ногаев. «А служити с поместий и посадских земель, да с денежнаго жалованья, а которые земли у посадов в Путивле и Рылеску, и теми землями приговором их верстати».

Путивльских местных жителей-севрюков более не нанимали на ответственную службу ввиду их нерадения.

Приговором 1571 г. предусматривалось и обеспечение поиздержавшихся служилых. «А у которых сторожей не будет добрых лошадей, и воеводам и головам на сторожех лошади добрые доправити, на которых бы лошадех на сторожи ездити было безстрашно».

Служба сторожей была разделена на три статьи (вахты), каждая из которых длилась по 6 недель.

Приговор делал невозможным перебрасывание ответственности на «смежников». «А будет, головы или сторожи, к ним вскоре не сойдутся, и ехати самим по сакме, по наказу не мешкая, а голов и сторожей не дожидатися».

Появились особые должностные лица - стоялые головы для контроля за постами и разъездами. Они сами рассылали станицы, состоящие из детей боярских и городовых казаков.

Упомяну только одного из стоялых голов, Шацкого, который стоял на Дону на «ногайской стороне», в Вежках, выше Медведицы и Хопра. Одна станица от него переправлялись через Дон, ехала в верховья Айдара, на два дня пути, другая - до устья Балыклея, на расстояние 4 дней пути. У шацкого головы было 120 детей боярских, служилых казаков, татар и мордвы.

Кстати, в самый разгар реорганизации пограничной службы, летом 1571 г., случился печально знаменитый набег на Москву хана Девлет-Гирея, отчего Тюфякин не успел закончить своей инспекции сторожей. Однако уже вскоре реорганизованная пограничная служба принесла огромную пользу.

В октябре 1571 г., предотвращая набег, была, согласно инструкциям, выжжена степь - станицами, посланными из девяти окраинных городов.

А во время нового похода 120-тысячной крымско-турецкой орды на Русь летом 1572 г. ее движение было обнаружено заблаговременно.

Русские пограничники встретили крымцев на Оке. Сам хан признал в письме к русскому царю от 23 августа, что на Береге его ждали русские укрепления, окруженные рвом.

Московское правительство сумело вовремя перебросить силы к району выдвижения крымского войска и нанесло тяжелейшее поражение противнику в эпохальном сражении при Молодях, продолжавшемся с 29 июля по 2 августа.

С 1573 г. положено было, чтобы станицы, встречаясь, непременно обменивались собранными сведениями, а стоялые головы проверяли, доехали ли станичники до заданных им урочищ.

В феврале 1574 г. начальником сторожевой службы стал Никита Юрьев, сменив умершего Воротынского (сообщения Курбского о том, что старый князь умер от последствий пыток, не подтверждаются никакими другими источниками). В этом году были произведены новые изменения в сторожевой службе.

Юрьев так провел маршруты разъездов станичников, что они охватывали все старые и новые пути крымцев и сносились беспрестанно друг с другом.

Юрьев снял сторожи, ставшие известными для степняков, другие же, например у впадения Ублы в Донец, усилил детьми боярскими. Увеличил и жалованье служилым, «дабы людям бесконным не быть и для пользы Государева дела иметь добрых коней». Сюда был переведен стоялый голова с Сейма.

В 1575 г. было поставлено укрепление на Сосне при впадении Ливны, туда был послан воеводой Михаил Карпов. Все дальше уходили в степь разъезды станичников.

После совещаний со станичниками, вожами и сторожами в 1576 г. произошла новая «подгонка» пограничной службы.

Например, станичные головы с Дона, от устья Тулучеи, были переведены к устью Богатого Затона, потому что прежнее их расположение стало известно крымцам и ногайцам. Отменено прежнее правило высылать сторожей в степь к 1 апреля и решено было соотноситься с реальным началом весны.

На Путивльских и Рыльских сторожах предстояло теперь служить посадским людям из Рыльска и Новгород-Северского за денежное жалование. На Орловских, Новосильских, Дедиловских, Донковских, Епифанских, Шацких и Ряжских - городовым казакам за денежное жалование и землю в слободах. На Темниковских - служилым татарам и мордве. На Алатырских - служилым казакам, находящимся в ведомстве Казанского дворца.

Были разосланы требования украинным воеводам и осадным головам - как можно чаще пересылаться друг с другом, с доводкой важных сведений до Государя и Разрядного приказа, включая сведения об отправке сторожей - кто и когда.

В1577 г. государь произвел новые изменения в порядке службы. Был убран воевода с устья Ливны, поскольку Донецкие, Оскольские и Донские стоялые головы уходили в степь дальше ливенских служилых. Сокращены были сроки посылки станиц - чтобы не причинять служилым «напрасной истомы». Видимо, в степи в это время установилось относительное затишье.

В связи с тем, что воеводы порой посылали на «польскую» службу людей «худоконных и неоружных», а то и вне очереди, отправкой на службу стал заниматься Разряд.

Для расследования случившихся нарушений был предписан опрос «лучших людей», тех, что не захотят кривить душою и рисковать своим честным именем.

Интересен тут не сам факт вероятных злоупотреблений, а то, что власть быстро находит способы предотвратить их.

В подробных росписях, поступающих в Разряд, для каждого ратника показывались все приезды на службу, сколько дней был в дороге, на какой срок явился в назначенное ему место, кто и когда его сменил.

В 1578 г. станицы, высылаемые стоялыми головами, еще более продвинулись на юг. Путивльские стали ездить вдоль Орели к Днепру до Песьих Костей, Рязанские - к Святым Горам, а Мещерские - вниз по Дону до Волжской переволоки, где проходила дорога из Крыма в Ногаи.

Хищные крымцы, конечно, тоже не зевали и прокладывали новые набеговые дороги. В1579 г. противник освоил шлях, идущий от реки Кальмиус по водоразделу Донца и Дона.

Снова в Москве собрались станичники и стоялые головы. По результатам обсуждения у Юрьева было принято решение: усилить силы стоялых голов на Осколе около устья Ублы и на Дону, около устья Богатого Затона. Юрьев так провел маршруты разъездов, чтобы и новый путь крымцев оказался под наблюдением.

Станичная и сторожевая служба дворян и детей боярских на южной окраине не исключала службы поблизости от дома. Так, путивльцам и рылянам надо было еще стеречь русско-литовскую границу.

Новое постановление о службе детей боярских было сделано в 1580 г. Боярин Юрьев и дьяк Щелкалов «приговорили» о путивльских станицах - в ездоки не брать служилых с поместьями менее 100 четвертей, «тех оставити в полку», на станичную службу должны были отправляться лишь люди «конные, молодые и просужие».

Станичная служба ложилась теперь лишь на людей с соответствующими материальными возможностями.

В 1623 г. был издан новый устав станично-сторожевой службы. Теперь каждая станица состояла из атамана, 6 ездоков и 2 вожей - у каждого имелось по 2 лошади и пищаль. Станица, доезжая до определенного урочища, должна была оставить там «доездную память» и, возвращаясь обратно, обязана была встретиться с другой станицей, вышедшей на смену. Вторая станица забирала доездную запись, оставленную первой, и припрятывала в укромном месте свою.

Если станица замечала степняков или их следы, то отряжала пару человек для сообщения ближайшему воеводе, а остальные должны были «подлинных вестей проведывать», то есть продолжать слежение. «Чтобы всякие вести были ведомы и воинские люди безвестно не пришли и какова дурна не учинили».

Представим себе день станичника. Начинается он с краюхи хлеба, прилично уже зачерствевшей, и горсти толокна, замешанного на воде. Теперь напоить коней в береговых камышах. Станичник замечает на воде знак. Он умеет читать книгу степей, оврагов, рек, лесов. Ее письмена - это след копыта в пыли, смятая трава, сломанная ветка, человеческие выделения, остатки пищи, конские «яблоки»… По воде плывет конский волос. Значит, кто-то переходит реку выше по течению.

Один станичник остается с конями, двое других идут через камышовые заросли, донный ил хватает за ноги. Неподалеку от берега раздается храп коней. Станичники уходят по шею в воду, замирают, едва ли в 40 саженях от них через реку переправляется орда. Виден бунчук, украшенный конским хвостом, - мурзу окружают воины, плоские шлемы и бехтерцы тускло отражают рассветные лучи. Каждый ордынец, сидя на приземистом, но бойком коне, ведет еще вьючную лошадь, на ней мотки веревки, седельные корзины, мешки - все готово для «сбора урожая». Этим вервием будут вязать хрупкие руки девушек, а в седельные корзины бросать детей, вырванных из рук воющих матерей. От ордынцев доносится запах немытых тел. Длинноусые люди в коротких халатах и белых войлочных колпаках ведут верблюдов, на которых навьючены пушечные стволы - то воины турского султана, янычары. Скрипят огромные колеса арбы, нагруженной ядрами и пороховым зельем. «Чабук, олан узун сачлы», - видно, торопятся басурманы. Вдалеке, на правом высоком берегу, клубится пыль, подходят к переправе тьма, не меньше.

Холод пробирает до костей, трудно унять стук зубов. Кто-то входит в воду, совсем рядом, мочится, потом пьет. Одна рука станичника ложится басурману на рот, вторая ведет ему под бороду лезвие ножа. Враг, булькнув, ложится на спину и, пуская розовые пузырьки, начинает медленно уходить в воду.