"Котлован" Платонова: проблематика произведения. Андрей Платонов, "Котлован": анализ. "Котлован" Платонова: проблематика произведения Котлован произведение

02.04.2024

«В день тридцатилетия личной жизни Вощеву дали расчет с небольшого механического завода, где он добывал средства для своего существования. В увольнительном документе ему написали, что он устраняется с производства вследствие роста слабосильности в нем и задумчивости среди общего темпа труда». Вощев идет в другой город. На пустыре в теплой яме он устраивается на ночлег. В полночь его будит человек, косящий на пустыре траву. Косарь говорит, что скоро здесь начнется строительство, и отправляет Вощева в барак: «Ступай туда и спи до утра, а утром ты выяснишься».

Вощев просыпается вместе с артелью мастеровых, которые кормят его и объясняют, что сегодня начинается постройка единого здания, куда войдет на поселение весь местный класс пролетариата. Вощеву дают лопату, он сжимает ее руками, точно желая добыть истину из земного праха. Инженер уже разметил котлован и говорит рабочим, что биржа должна прислать еще пятьдесят человек, а пока надо начинать работы ведущей бригадой. Вощев копает вместе со всеми, он «поглядел на людей и решил кое-как жить, раз они терпят и живут: он вместе с ними произошел и умрет в свое время неразлучно с людьми».

Землекопы постепенно обживаются и привыкают работать. На котлован часто приезжает товарищ Пашкин, председатель окрпрофсовета, который следит за темпом работ. «Темп тих, - говорит он рабочим. - Зачем вы жалеете подымать производительность? Социализм обойдется и без вас, а вы без него проживете зря и помрете».

Вечерами Вощев лежит с открытыми глазами и тоскует о будущем, когда все станет общеизвестным и помещенным в скупое чувство счастья. Наиболее сознательный рабочий Сафронов предлагает поставить в бараке радио, чтоб слушать о достижениях и директивах; инвалид, безногий Жачев, возражает: «Лучше девочку-сиротку привести за ручку, чем твое радио».

Землекоп Чиклин находит в заброшенном здании кафельного завода, где когда-то его поцеловала хозяйская дочь, умирающую женщину с маленькой дочкой. Чиклин целует женщину и узнает по остатку нежности в губах, что это та самая девушка, которая целовала его в юности. Перед смертью мать говорит девочке, чтобы она никому не признавалась, чья она дочь. Девочка спрашивает, отчего умирает ее мать: оттого, что буржуйка, или от смерти? Чиклин забирает ее с собой.

Товарищ Пашкин устанавливает в бараке радиорупор, из которого раздаются ежеминутные лозунги - о необходимости сбора крапивы, обрезания хвостов и грив у лошадей. Сафронов слушает и жалеет, что он не может говорить обратно в трубу, чтобы там узнали о его чувстве активности. Вощеву и Жачеву становится беспричинно стыдно от долгих речей по радио, и Жачев кричит: «Остановите этот звук! Дайте мне ответить на него!» Наслушавшись радио, Сафронов без сна смотрит на спящих людей и с горестью высказывается: «Эх ты, масса, масса. Трудно организовать из тебя скелет коммунизма! И что тебе надо? Стерве такой? Ты весь авангард, гадина, замучила!»

Девочка, пришедшая с Чиклиным, спрашивает у него о меридианах на карте, и тот отвечает, что это загородки от буржуев. Вечером землекопы не включают радио, а, наевшись, садятся смотреть на девочку и спрашивают ее, кто она такая. Девочка, как и велела мать, рассказывает о том, что родителей не помнит и при буржуях она не хотела рождаться, а как стал Ленин - и она стала. Сафронов заключает: «И глубока наша советская власть, раз даже дети, не помня матери, уже чуют товарища Ленина!»

На собрании рабочие решают направить в деревню Сафронова и Козлова с целью организации колхозной жизни. В деревне их убивают, и на помощь деревенским активистам приходят другие землекопы во главе с Вощевым и Чиклиным. Пока на Организационном Дворе проходит собрание организованных членов и неорганизованных единоличников, Чиклин и Вощев сколачивают неподалеку плот. Активисты обозначают по списку людей: бедняков для колхоза, кулаков - для раскулачивания. Чтобы вернее выявить всех кулаков, Чиклин берет в помощь медведя, работающего в кузнице молотобойцем. Медведь хорошо помнит дома, где он раньше работал, - по этим домам и определяют кулаков, которых загоняют на плот и отправляют по речному течению в море. Оставшиеся на Оргдворе бедняки маршируют на месте под звуки радио, потом пляшут, приветствуя приход колхозной жизни. Утром народ идет к кузне, где слышна работа медведя-молотобойца. Члены колхоза сжигают весь уголь, чинят весь мертвый инвентарь и с тоской, что кончился труд, садятся у плетня и смотрят на деревню в недоумении о своей дальнейшей жизни. Рабочие ведут деревенских жителей в город. К вечеру путники приходят к котловану и видят, что он занесен снегом, а в бараке пусто и темно. Чиклин разжигает костер, чтобы согреть заболевшую девочку Настю. Мимо барака проходят люди, но никто не приходит проведать Настю, потому что каждый, нагнув голову, беспрерывно думает о сплошной коллективизации. К утру Настя умирает. Вощев, стоя над утихшим ребенком, думает о том, зачем ему теперь нужен смысл жизни, если нет этого маленького, верного человека, в котором истина стала бы радостью и движением.

Жачев спрашивает у Вощева: «Зачем колхоз привел?» «Мужики в пролетариат хотят зачисляться», - отвечает Вощев. Чиклин берет лом и лопату и идет копать на дальний конец котлована. Оглянувшись, он видит, что весь колхоз не переставая роет землю. Все бедные мужики и средники работают с таким усердием, будто хотят спастись навеки в пропасти котлована. Лошади тоже не стоят: на них колхозники возят камень. Один Жачев не работает, скорбя по умершей Насте. «Я урод империализма, а коммунизм - это детское дело, за то я и Настю любил… Пойду сейчас на прощанье товарища Пашкина убью»,- говорит Жачев и уползает на своей тележке в город, чтобы никогда не возвратиться на котлован.

Чиклин выкапывает для Насти глубокую могилу, чтобы ребенка никогда не побеспокоил шум жизни с поверхности земли.

Вощев - главный герой повести. Фамилия персонажа ассоциативно связана со словами «общий», «тщетный», «воск». Повесть начинается с того, что В. в день тридцатилетия увольняют с механического завода: он размышлял о «плане всеобщей жизни» в надежде «выдумать что-нибудь вроде счастья». Отправившись странствовать, В. приходит в город, до вечера бродит по нему, а ночью засыпает на пустыре; однако его будит косарь, расчищающий площадку для нового строительства, и по его совету В. идет в барак к рабочим, а утром вместе с ними отправляется копать котлован. Поработав несколько дней, герой вновь тоскует и говорит землекопам: «Говорили, что все на свете знаете, а сами только землю роете и спите! Лучше я от вас уйду - буду ходить по колхозам побираться: все равно Мне без истины стыдно жить». Он думает: «Лучше б я комаром родился: у него судьба быстротечна».

Постепенно В. «от истощения тяжелым трудом» смиряется с тоской. Глядя на приведенную Чиклиным девочку-сироту Настю, В. надеется, что «это слабое тело, покинутое без родства среди людей, почувствует когда-нибудь согревающий поток смысла жизни, и ум ее увидит время, подобное первому исконному дню». Через некоторое время В. уходит со строительства в деревню, вскоре возвращается, принося весть об убийстве Сафронова и Козлова, отправившихся туда для организации колхоза. Потом вместе с Чиклиным вновь отправляется в деревню. Ночуя вместе с Чиклиным, В. говорит ему: «Мне страшна сердечная озадаченность. Мне все кажется, что вдалеке есть что-то особенное или роскошный предмет, и я печально живу». После раскулачивания В. собирает по деревне «все нищие, отвергнутые предметы, всю мелочь безвестности и всякое беспамятство - для социалистического отмщения со скупостью копил в мешок вещественные остатки потерянных людей». После того как Чиклин убивает Активиста (т. е. председателя колхоза), Вощев остается вместо него; он говорит крестьянам: «Теперь я буду за вас горевать!» Однако через некоторое время В. и «весь колхоз» являются на котлован: по словам героя, «мужики в пролетариат хотят зачисляться». Увидев мертвую Настю, В. не понимает, «зачем ему теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького, верного человека, в котором истина стала бы радостью и движением».

Жачев - безногий калека, инвалид первой мировой войны, передвигающийся на тележке. «Зубов у инвалида не было никаких, он их сработал начисто на пищу, зато наел громадное лицо и тучный остаток туловища; его коричневые, скупо отверзтые глаза наблюдали посторонний для них мир с жадностью обездоленности, с тоской скопившейся страсти». Персонаж отличается крайней агрессивностью, основанной на «классовой ненависти». Ж. еженедельно отправляется к Пашкину, «дабы получить от него свою долю жизни» - т. е. некоторое количество продуктов. Однако полученные продукты сам Ж. не употребляет (сливочным маслом, например, смазывает колеса своей тележки): «он нарочно стравливал продукт, чтобы лишняя сила не прибавлялась в буржуазное тело, а сам не желал питаться этим зажиточным веществом». От Пашкина Ж. направляется к Чиклину, ибо соскучился по нему; говорит, что хотел бы сжечь город, ибо его, Ж., «нахождение сволочи мучает». Когда ночью в барак к рабочим приходит тоскующий в одиночестве Прушевский, Ж. в качестве утешения предлагает ему «буржуйской пищи». Герой уверен, что новое общество надо строить лишь для детей. Увидев приведенную Чиклиным девочку, Ж. решает, что «как только эта девочка и ей подобные дети мало-мало возмужают, то он кончит всех больших жителей своей местности, убьет когда-нибудь вскоре всю их массу, оставив в живых лишь пролетарское младенчество и чистое сиротство». Ж. начинает возить Настю в детский сад.

Когда Прушевский отправляется в колхоз к Чиклину и Вощеву, Ж. вместе с Настей сопровождает его. По поручению Чиклина Ж. «ликвидирует кулаков в даль» - отправляет их по реке на плоту. Позже, во время безостановочной автоматической пляски колхозников, Ж. останавливает их, по очереди опрокидывая на землю, как механических кукол. Когда Настя простужается и заболевает, Ж. вместе с Чиклиным доставляют ее на котлован. Девочка умирает, и Ж. говорит Чиклину, что теперь не верит в коммунизм: «…я урод империализма, а коммунизм - это детское дело, за то я и Настю любил… Пойду сейчас на прощанье товарища Пашкина убью». И Ж. уползает в город и более уже никогда не возвращается на котлован.

Пашкин Лев Ильич - советский чиновник-бюрократ, председатель окрпрофсовета. В имени и отчестве персонажа комично сочетаются ассоциации одновременно с Троцким и Лениным. Явившись на строительство, П. упрекает землекопов за то, что «темп тих»; позже присылает дополнительную партию рабочих, набранную из случайных людей. П. приезжает на строительство через день - сперва верхом, затем на автомобиле. Благодаря его бюрократической «заботе», в бараке землекопов установлен «радиорупор, чтобы во время отдыха каждый мог приобретать смысл классовой борьбы из трубы».

Когда отстающий землекоп Козлов делает общественную карьеру и превращается в профсоюзного чиновника, П. сам привозит его на котлован в автомобиле. П. предлагает мастеровым отправиться в деревню для борьбы с кулачеством и проведения коллективизации. Когда котлован, вырытый по предварительному проекту, готов, П. докладывает «главному революционеру в городе», что запроектированный дом мал и не вместит всех пролетариев; «главный» распоряжается, чтобы котлован был расширен вчетверо, но П. по собственной инициативе приказывает увеличить его в шесть раз. Инженера Прушевского П. также направляет в колхоз. В конце повести Жачев, терроризировавший П., высказывает намерение убить его, однако судьба П. остается неизвестной.

Прушевский - инженер, производитель работ; о герое говорится, что это «не старый», но седой от счета природы человек». Он сам «выдумал» идею «общепролетарского дома» и руководит его строительством: по его проекту «через год весь местный класс пролетариата выйдет из мелкоимущественного города и займет для жизни монументальный новый дом»; однако П. не в состоянии «предчувствовать устройство души поселенцев общего дома». Герой давно ощущает, что достиг предела понимания «этого» мира, и поэтому постоянно предается размышлениям о смерти. Вечером, сидя в одиночестве в канцелярии, П. вспоминает, как «когда-то, в такой же вечер, мимо дома его детства прошла девушка, и он не мог вспомнить ни ее лица, ни года того события, но с тех пор всматривался во все женские лица и ни в одном из них не узнавал той, которая, исчезнув, все же была его единственной подругой». Ночью П. от тоски одиночества приходит в барак к рабочим: «Мне дома стало грустно и страшно». Потом ложится спать на место бодрствующего Чиклина, которому рассказал о некогда встреченной им девушке. Чиклин приводит П. к мертвому телу умершей дочери бывшего хозяина завода, утверждая, что она и была той самой девушкой.

Позже, гуляя в поле, П. видит на горизонте (не ясно, наяву или нет) белый светящийся город. Придя после этого в канцелярию, он садится «за составление проекта своей смерти». Однако в это время Чиклин приводит мужика, который просит вернуть его деревне заготовленные впрок и спрятанные в земле гробы, которые были найдены землекопами. П. приказывает вернуть гробы. Получив от Пашкина приказание увеличить котлован вшестеро по сравнению с первоначальным проектом, П. направляется на строительство, однако выясняется, что Чиклин уехал в деревню. Позже П. пишет ему письмо, сообщая, что Настя ходит в детский сад, а сам он скучает по Чиклину. По распоряжению Пашкина П. отправляется в колхоз, где также чувствует себя одиноким: «Он не знал, зачем его прислали в эту деревню, как ему жить забытым среди массы, и решил точно назначить день окончания своего пребывания на земле». Однако к нему обращается одна из деревенских девушек, идущих в избу-читальню, и П. идет с ними, чтобы учить их. Вернуться на котлован он отказывается.

Сафронов - один из мастеровых, изначально отличающийся склонностью к абстрактным и поучительным рассуждениям (ср. его «вежливо-сознательное лицо» «с улыбкой загадочного разума»). Как и другим героям повести, С. знакомы сомнения в перспективности преобразовательных усилий перед лицом «всемирной невзрачности», однако они вытесняются рационально-бюрократическим мировоззрением. Прощаясь с Козловым, решившим делать карьеру по общественной линии, С. говорит ему: «Ты теперь как передовой ангел от рабочего состава, ввиду вознесения его в служебные учреждения». С. предлагает установить в бараке радио «для заслушания достижений и директив» - впрочем, соглашается и на предложение Жачева привести вместо радио девочку-сиротку: «Доставь нам на своем транспорте эту жалобную девочку - мы от ее мелодичного вида начнем тоже согласованно жить».

И С. остановился перед всеми «в положении вождя ликбеза и просвещения, а затем прошелся убежденной походкой и сделал активно мыслящее лицо». Герой неоднократно выступает с казенно-оптимистическими сентенциями; в частности, он заявляет: «Мы должны бросить каждого в рассол социализма, чтоб с него слезла шкура капитализма и сердце обратило внимание на жар жизни вокруг костра классовой борьбы и произошел бы энтузиазм!» В репликах С. различимы отголоски расхожих политических лозунгов - о «ликвидации кулачества как класса», «обострении классовой борьбы» и т. п. Вместе с Козловым, превратившимся в профсоюзного активиста, С. отправляется в деревню для помощи в организации колхоза (аналогия с движением «двадцатипятитысячников»); оба они убиты «кулаками».

Чиклин Никита - пожилой рабочий, старший артели землекопов. Труд - основа жизни Ч.; он склонен продолжать работу даже после того, как рабочий день кончается. Герой одинок; ночью он вспоминает, как «в старое время», когда он работал на кафельно-изразцовом заводе, «дочь хозяина его однажды моментально поцеловала». Когда Прушевский рассказывает Ч. о девушке, встреченной в юности, Ч. сразу догадывается, что это была «дочь кафельщика», и говорит: «У нас с тобой был один и тот же женский человек». Чтобы излечить Прушевского от тоски, Ч. намеревается найти и привести эту женщину; он идет на заброшенный кафельный завод, где в одном из помещений старого здания действительно находит ее лежащей на полу. Вскоре она умирает, а ее дочь Настю Ч. приводит в барак к строителям. Он ведет Прушевского посмотреть на останки некогда встреченной девушки, после чего заваливает дверь помещения, где она лежит, кирпичом и камнями, поясняя Прушевскому: «Мертвые тоже люди».

Когда землекопы находят в овраге сто пустых гробов, спрятанных крестьянами впрок, Ч. забирает два из них для девочки, один в качестве кровати, другой - для игр, в качестве «красного уголка». Когда Вощев прибывает из деревни с известием об убийстве Сафронова и Козлова, Ч., захватив два гроба, вместе с ним отправляется в колхоз. Ночь он проводит в сельсовете рядом с телами убитых, потом ложится спать между ними. Утром, обращаясь к убитым, Ч. говорит: «Пускай хоть весь класс умрет - так я один за него останусь и сделаю всю его задачу на свете! Все равно жить для самого себя я не знаю как!..» Ч. убивает мужика, который не может ответить ему на вопрос, кто убил Сафронова и Козлова. На следующий день Ч. вместе с Вощевым отправляется по деревне «искать мертвый инвентарь, чтобы увидеть его годность», посещает несколько крестьянских изб и избу-читальню. Затем он заходит в церковь, чтобы прикурить трубку от свечи, и встречает попа-расстригу, доносящего на тех, кто приходит помолиться; узнав об этом, Ч. бьет его в лицо.

Во время собрания крестьян Ч. вместе с Вощевым строит плот для «высылки» кулаков (он будет достроен Жачевым и Прушевским). Вместе с Настей и «самым угнетенным кулаком» - медведем-молотобойцем - Ч. проводит раскулачивание. Позднее, узнав, что медведь в кузнице продолжает работать ночью, Ч. идет туда, чтобы помочь ему. Поняв, что Настя заболела, Ч. собирает для нее теплую одежду и укутывает. Когда Активист (т. е. председатель колхоза) забирает свой пиджак, которым укрыта Настя, Ч. одним ударом убивает его. Затем вместе с Жачевым, Настей и крестьянином Елисеевым он возвращается на котлован. В жару Настя просит принести ей «маминой кости», и Ч. выполняет ее просьбу. Настя целует Ч. - так же внезапно, как некогда это сделала ее покойная мать, когда была девушкой. Ночью Настя умирает. Поскольку из деревни пришел в полном составе «весь колхоз» во главе с Вощевым, Ч. решает, что котлован должен быть еще шире и глубже: «Пускай в наш дом влезет всякий человек из барака и глиняной избы». Он работает до ночи и всю ночь, а в полдень начинает копать и долбить «в вечном камне» могилу для Насти, где хоронит ее один.

В день тридцатилетия личной жизни Вощеву дали расчет с небольшого механического завода, где он добывал средства для своего существования. В увольнительном документе ему написали, что он устраняется с производства вследствие роста слабосильности в нем и задумчивости среди общего темпа труда.

Вощев взял на квартире вещи в мешок и вышел наружу, чтобы на воздухе лучше понять свое будущее. Но воздух был пуст, неподвижные деревья бережно держали жару в листьях, и скучно лежала пыль на безлюдной дороге – в природе было такое положение. Вощев не знал, куда его влечет, и облокотился в конце города на низкую ограду одной усадьбы, в которой приучали бессемейных детей к труду и пользе. Дальше город прекращался – там была лишь пивная для отходников и низкооплачиваемых категорий, стоявшая, как учреждение, без всякого двора, а за пивной возвышался глиняный бугор, и старое дерево росло на нем одно среди светлой погоды. Вощев добрел до пивной и вошел туда на искренние человеческие голоса. Здесь были невыдержанные люди, предававшиеся забвению своего несчастья, и Вощеву стало глуше и легче среди них. Он присутствовал в пивной до вечера, пока не зашумел ветер меняющейся погоды; тогда Вощев подошел к открытому окну, чтобы заметить начало ночи, и увидел дерево на глинистом бугре – оно качалось от непогоды, и с тайным стыдом заворачивались его листья. Где-то, наверно в саду совторгслужащих, томился духовой оркестр: однообразная, несбывающаяся музыка уносилась ветром в природу через приовражную пустошь, потому что ему редко полагалась радость, но ничего не мог совершить равнозначного музыке и проводил свое вечернее время неподвижно. После ветра опять настала тишина, и ее покрыл еще более тихий мрак. Вощев сел у окна, чтобы наблюдать нежную тьму ночи, слушать разные грустные звуки и мучиться сердцем, окруженным жесткими каменистыми костями.

– Эй, пищевой! – раздалось в уже смолкшем заведении. – Дай нам пару кружечек – в полость налить!

Вощев давно обнаружил, что люди в пивную всегда приходили парами, как женихи и невесты, а иногда целыми дружными свадьбами.

Пищевой служащий на этот раз пива не подал, и двое пришедших кровельщиков вытерли фартуками жаждущие рты.

– Тебе, бюрократ, рабочий человек одним пальцем должен приказывать, а ты гордишься!

Но пищевой берег свои силы от служебного износа для личной жизни и не вступал в разногласия.

– Учреждение, граждане, закрыто. Займитесь чем-нибудь на своей квартире.

Кровельщики взяли с блюдечка в рот по соленой сушке и вышли прочь. Вощев остался один в пивной.

– Гражданин! Вы требовали только одну кружку, а сидите здесь бессрочно! Вы платили за напиток, а не за помещение!

Вощев захватил свой мешок и отправился в ночь. Вопрошающее небо светило над Вощевым мучительной силой звезд, но в городе уже были потушены огни, и кто имел возможность, тот спал, наевшись ужином. Вощев спустился по крошкам земли в овраг и лег там животом вниз, чтобы уснуть и расстаться с собою. Но для сна нужен был покой ума, доверчивость его к жизни, прощение прожитого горя, а Вощев лежал в сухом напряжении сознательности и не знал – полезен ли он в мире или все без него благополучно обойдется? Из неизвестного места подул ветер, чтобы люди не задохнулись, и слабым голосом сомнения дала знать о своей службе пригородная собака.

– Скучно собаке, она живет благодаря одному рождению, как и я.

Тело Вощева побледнело от усталости, он почувствовал холод на веках и закрыл ими теплые глаза.

Пивник уже освежал свое заведение, уже волновались кругом ветры и травы от солнца, когда Вощев с сожалением открыл налившиеся влажной силой глаза. Ему снова предстояло жить и питаться, поэтому он пошел в завком – защищать свой ненужный труд.

– Администрация говорит, что ты стоял и думал среди производства, – сказали в завкоме. – О чем ты думал, товарищ Вощев?

– О плане жизни.

– Завод работает по готовому плану треста. А план личной жизни ты мог бы прорабатывать в клубе или в красном уголке.

– Я думал о плане общей жизни. Своей жизни я не боюсь, она мне не загадка.

– Ну и что ж ты бы мог сделать?

– Я мог выдумать что-нибудь вроде счастья, а от душевного смысла улучшилась бы производительность.

– Счастье произойдет от материализма, товарищ Вощев, а не от смысла. Мы тебя отстоять не можем, ты человек несознательный, а мы не желаем очутиться в хвосте масс.

Вощев хотел попросить какой-нибудь самой слабой работы, чтобы хватило на пропитание: думать же он будет во внеурочное время; но для просьбы нужно иметь уважение к людям, а Вощев не видел от них чувства к себе.

– Вы боитесь быть в хвосте: он – конечность, и сели на шею!

– Тебе, Вощев, государство дало лишний час на твою задумчивость – работал восемь, теперь семь, ты бы и жил – молчал! Если все мы сразу задумаемся, то кто действовать будет?

– Без думы люди действуют бессмысленно! – произнес Вощев в размышлении.

Он ушел из завкома без помощи. Его пеший путь лежал среди лета, по сторонам строили дома и техническое благоустройство – в тех домах будут безмолвно существовать доныне бесприютные массы. Тело Вощева было равнодушно к удобству, он мог жить не изнемогая в открытом месте и томился своим несчастьем во время сытости, в дни покоя на прошлой квартире. Ему еще раз пришлось миновать пригородную пивную, еще раз он посмотрел на место своего ночлега – там осталось что-то общее с его жизнью, и Вощев очутился в пространстве, где был перед ним лишь горизонт и ощущение ветра в склонившееся лицо.

Через версту стоял дом шоссейного надзирателя. Привыкнув к пустоте, надзиратель громко ссорился с женой, а женщина сидела у открытого окна с ребенком на коленях и отвечала мужу возгласами брани; сам же ребенок молча щипал оборку своей рубашки, понимая, но ничего не говоря.

Это терпение ребенка ободрило Вощева, он увидел, что мать и отец не чувствуют смысла жизни и раздражены, а ребенок живет без упрека, вырастая себе на мученье. Здесь Вощев решил напрячь свою душу, не жалеть тела на работу ума, с тем чтобы вскоре вернуться к дому дорожного надзирателя и рассказать осмысленному ребенку тайну жизни, все время забываемую его родителями. «Их тело сейчас блуждает автоматически, – наблюдал родителей Вощев, – сущности они не чувствуют».

– Отчего вы не чувствуете сущности? – спросил Вощев, обратясь в окно. – У вас ребенок живет, а вы ругаетесь – он же весь свет родился окончить.

Муж и жена со страхом совести, скрытой за злобностью лиц, глядели на свидетеля.

– Если вам нечем спокойно существовать, вы бы почитали своего ребенка – вам лучше будет.

– А тебе чего тут надо? – со злостной тонкостью в голосе спросил надзиратель дороги. – Ты идешь и иди, для таких и дорогу замостили…

Вощев стоял среди пути не решаясь. Семья ждала, пока он уйдет, и держала свое зло в запасе.

– Я бы ушел, но мне некуда. Далеко здесь до другого какого-нибудь города?

– Близко, – ответил надзиратель, – если не будешь стоять, то дорога доведет.

– А вы чтите своего ребенка, – сказал Вощев, – когда вы умрете, то он будет.

Сказав эти слова, Вощев отошел от дома надзирателя на версту и там сел на край канавы, но вскоре он почувствовал сомнение в своей жизни и слабость тела без истины, он не мог дальше трудиться и ступать по дороге, не зная точного устройства всего мира и того, куда надо стремиться. Вощев, истомившись размышлением, лег в пыльные, проезжие травы; было жарко, дул дневной ветер, и где-то кричали петухи на деревне – все предавалось безответному существованию, один Вощев отделился и молчал. Умерший, палый лист лежал рядом с головою Вощева, его принес ветер с дальнего дерева, и теперь этому листу предстояло смирение в земле. Вощев подобрал отсохший лист и спрятал его в тайное отделение мешка, где он сберегал всякие предметы несчастья и безвестности. «Ты не имел смысла жизни, – со скупостью сочувствия полагал Вощев, – лежи здесь, я узнаю, за что ты жил и погиб. Раз ты никому не нужен и валяешься среди всего мира, то я тебя буду хранить и помнить».

Наш краткий пересказ «Котлована» может быть использован для читательского дневника.

Текст этой повести Андрея Платонова (см. его краткую биографию) разделён на 11 частей, которые не имеют ни подзаголовков, ни нумерации. В нашей статье эти части условно называются «главами». «Котлован» написан в типичном для Платонова стиле, с элементами сюрреализма, символизма и своеобразного «чёрного юмора». Повесть даёт картину эпохи сталинской индустриализации и коллективизации .

На нашем сайте вы можете прочитать и полный текст «Котлована» , с важными, редко публикуемыми в печатных изданиях фрагментами, исключёнными в своё время автором не по художественным, а по цензурным причинам . Яркие примеры оригинального, образного литературного языка Андрея Платонова даны в статье Платонов «Котлован» – цитаты .

Платонов «Котлован», глава 1 – краткое содержание

Рабочего Вощёва в день 30-летия увольняют с завода: чувствуя пустоту в душе, он стал часто задумываться о смысле жизни прямо на рабочем месте, и это привело к падению производительности труда. Потерявший работу Вощёв идёт в пивную, а потом – к соседнему городу. На его окраине, у кузницы, он знакомится с безногим инвалидом-попрошайкой Жачевым. Наступает ночь, и Вощёв ложится спать в траву на пустыре. Но туда вскоре приходит косарь. Докосив до Вощёва, он будит его и отправляет досыпать в соседний барак, где спят рабочие котлована.

Платонов «Котлован», глава 2 – краткое содержание

В городе повсюду идёт стройка. Важнейшим объектом является огромный котлован для возведения «общепролетарского дома» – гигантского здания, куда планируется переселить весь местный рабочий класс, оставив малые «единоличные жилища» зарастать бурьяном. Этот котлован в повести Платонова предстаёт своеобразным символом индустриализации первой пятилетки.

Утром рабочие-землекопы просыпаются в бараке. Тот пустырь, где спал Вощёв, уже размечен под будущий котлован. Жители барака начинают рыть его. К ним присоединяется и потерявший работу на заводе Вощёв.

Вощёв знакомится с членами своей новой артели: её вожаком – искренним, но недалёким Сафроновым, трудягой-силачом Чиклиным и больным слабаком Козловым, которого товарищи недолюбливают.

Андрей Платонов. Котлован. Аудиокнига, часть 1

Платонов «Котлован», глава 3 – краткое содержание

Разработчик проекта котлована, инженер Прушевский, мечтает, как через 10 или 20 лет в середине мира будет воздвигнута башня, куда войдут на вечное, счастливое поселение трудящиеся всей земли. Несмотря на столь смелые мечты, Прушевский, как и любой интеллигент, мучается сомнениями: приведёт ли рост производства к одновременному увеличению добавочного продукта души? Умственные терзания доводят инженера до бессонницы, у него даже возникает мысль о самоубийстве.

Утром следующего дня рабочие продолжают копать котлован. Вдохновить их приезжает председатель окрпрофсовета Пашкин, который указывает, что темп рытья слишком тих для социализма. Слабосильный Козлов увивается вокруг Пашкина с кляузами и доносами.

Землекоп Чиклин обследует соседний овраг и приходит к выводу, что котлован начали рыть не на том месте. Лучше не копать его с нуля, а использовать под котлован овраг: тот придётся лишь слегка расширить. Позванный на место работ инженер Прушевский берёт пробы грунта и соглашается с Чиклиным.

Безногий инвалид Жачев вечером подъезжает на своей тележке к богатой квартире председателя окрпрофсовета Пашкина и громко возмущается зажиточностью этого чиновника и своей малой пенсией. Опасаясь портить отношения с пролетариатом, Пашкин велит своей раскормленной жене вынести Жачеву пакет с едой. Жачев едет к бараку рабочих котлована и ужинает с Сафроновым и Чиклиным.

Вощёв проводит тот же вечер в печали: его надежда обрести смысл жизни в неустанном труде на котловане не исполняется. А Чиклин с Прушевским думают каждый о своей давней молодой любви. Чиклин вспоминает о том, как однажды, до революции, его вдруг поцеловала дочь хозяина кафельно-изразцового завода, где он тогда работал, а Прушевский – о прекрасной незнакомой девушке, раз прошедшей мимо его дома тёплым летним вечером. Инженер уже не помнит её лица, но с тех пор всматривается во всех женщин, пытаясь узнать ту единственную…

Платонов «Котлован», глава 4 – краткое содержание

Не желая тяжко трудиться на котловане, Козлов решает перейти на «общественную работу», чтобы «стеречь рабочий класс от мелкобуржуазного бунта». Остальные продолжают упорно рыть котлован, но профсоюзник Пашкин по-прежнему находит темп производства «тихим».

Чиклин в воспоминаниях о прошлом идёт на тот самый кафельный завод, где его некогда поцеловала дочь хозяина. Сейчас завод уже заброшен. Ходя внутри него среди разрухи, Чиклин вдруг обнаруживает скрытую комнату, в которой лежит умирающая женщина. Её маленькая дочка водит матери коркой лимона по губам. Чиклин узнаёт в женщине ту самую дочь прежнего хозяина. Она умирает у него на глазах, наставляя перед смертью малышку никому не рассказывать о своём буржуазном происхождении. Чиклин уносит девочку с собой в рабочий барак.

Платонов «Котлован», глава 5 – краткое содержание

Землекопам котлована проводят радио, которое без умолку призывает мобилизовать все ресурсы для социалистического строительства. Жачеву и Вощёву радио не нравится, но Сафронов не даёт выключать его, ибо надо «бросить каждого в рассол социализма, чтоб с него слезла шкура капитализма и сердце обратило внимание на жар жизни вокруг костра классовой борьбы».

Принесённая Чиклиным девочка Настя осваивается в бараке, становясь предметом всеобщей любви. Сафронов внушает ей основы коммунистической идеологии.

Платонов «Котлован», глава 6 – краткое содержание

Председатель окрпрофсовета Пашкин по собственной инициативе решает увеличить размер котлована в 6 раз. Козлов, пробившийся в профсоюзные активисты, теперь ездит на котлован с Пашкиным в автомобиле и ругает рабочих «оппортунистами на практике» за «низкий темп труда». Однако вскоре ему приходится вместе с Сафроновым ехать на коллективизацию соседней деревни.

Сафронова и Козлова убивают там «кулаки». Узнав об этом, в деревню выезжают Чиклин с Вощёвым. Руководящий созданием колхоза сельский Активист зачисляет Чиклина и Вощёва в «мобилизованные кадры».

Андрей Платонов. Котлован. Аудиокнига, часть 2

Тела Сафронова и Козлова лежат в сельсовете, покрытые красным знаменем. Чиклин проводит рядом с ними ночь. Когда в сельсовет случайно заходит один деревенский мужик, Чиклин принимает его за убийцу своих товарищей и убивает ударами кулака.

«Организационный Двор» на краю колхоза полон арестованных. Активист собирает «передовых» крестьян и велит им идти агитировать с флагами за коллективизацию в соседние сёла. Крестьяне видят в колхозе конец света. Некоторые из них ложатся в заранее приготовленные гробы и стараются сами собой умереть. Деревенский поп из страха репрессий стрижётся под фокстрот, подаёт заявление о приёме в кружок безбожников, отдаёт доход от продажи церковных свечей на трактора и записывает в поминальный листок для доноса Активисту всех, кто осмелился перекреститься в храме.

Платонов «Котлован», глава 7 – краткое содержание

Чиклин, Вощёв и трое «сознательных» крестьян по указанию Активиста строят плот, на котором местный «кулацкий сектор» будет отправлен по речке в море. Активист собирает на «Организационном Дворе» всех жителей и требует от них «перестать стоять между капитализмом и коммунизмом», то есть – вступить в колхоз. Народ просит последнюю ночь отсрочки, но Активист соглашается ждать лишь до конца постройки плота: все, кто не пойдёт в колхоз, поплывут на нём в океан.

По деревне поднимаются плач и стенания. Ожидая скорого «обобществления», крестьяне уже давно перестали кормить лошадей, а в последние дни ещё и забивали скот, объедаясь говядиной до рвоты. Отдавать свою живность в «колхозное заключение» никто не хотел.

Теперь на «Организационном Дворе» крестьяне перед вступлением в колхоз прощаются друг с другом, как перед смертью – целуясь и обнимаясь, отпуская друг другу взаимные грехи.

Платонов «Котлован», глава 8 – краткое содержание

В новый колхоз приезжают Прушевский, направленный туда как «кадр культурной революции», и Жачев, прибывший по собственному желанию как урод. Они привозят с собой Настю, которая в городе успела походить в советский детсад и теперь требует «ликвидировать кулака как класс».

Чиклин обнаруживает в списке деревенских жителей некоего угнетённого батрака, который всю жизнь смолоду почти задарма работает по местным дворам и в кузнице. Он идёт к кузнецу, чтобы избавить этого пролетария от эксплуатации. Батрак оказывается лесным медведем, который умеет раздувать меха и бить молотом по наковальне.

Чиклин берёт с собой медведя, чтобы тот, как пролетарий-бедняк, показал ему дома, где живут кулаки. Дойдя до избы очередного «мироеда», медведь начинает яростно рычать, а Чиклин заходит раскулачивать. Один кулак, улыбаясь, пророчит, что сегодня рабочие «ликвидировали» его, а завтра так же «ликвидируют» их – и «в социализм придет один ваш главный человек ». Согнанных на плот кулаков сплавляют в реку и, по течению, в море.

Платонов «Котлован», глава 9 – краткое содержание

После сплава кулаков Активист выставляет на крыльцо Оргдома рупор радио, и весь колхоз под марш великого похода радостно топчется на месте. Даже обобществленные лошади, услышав музыку, приходят на Оргдвор ржать. Марш в радио сменяется призывами заготовлять ивовое корье. Топтание и пляска на месте продолжаются до полуночи – пока инвалид Жачев не начинает, подкатывая на коляске, валить людей на землю для отдыха.

Сердобольный мечтатель Вощёв бродит по деревне и собирает в мешок всякий сиротливо лежащий хлам. Он жалеет эти никому не нужные предметы, как одиноких, забытых людей. Когда Вощёв возвращается на Оргдвор, Активист деловито заносит хлам из его мешка в приходную ведомость колхозной собственности, а потом под роспись выдаёт его маленькой Насте в качестве игрушек.

Чиклин, проходя мимо кузницы, слышит оттуда энергичные удары молотобойца-медведя. Кузнец поясняет ему: Миша, узнав о создании колхоза и увидев, как на соседний плетень повесили красный революционный лозунг, стал «бузовать» по железу с таким энтузиазмом, что его теперь никак не остановишь.

Платонов «Котлован», глава 10 – краткое содержание

Проснувшись утром, весь колхоз собирается к кузнице, откуда не перестают доноситься удары молота. Рядом с висящим на плетне лозунгом «За партию, за верность ей, за ударный труд, пробивающий пролетариату двери в будущее» медведь продолжает неустанно садить по железу. Чиклин помогает ему.

Мужики замечают, что удары слишком сильны. Чиклин с Медведем крушат железо, как врага жизни, да и закаляют его неправильно – подковы и зубья для борон получаются ломкими. Но в запале трудового пролетарского порыва кующие не замечают этого. Лишь угрозой вычеркнуть из колхоза их удаётся отогнать от наковальни.

Инженер Прушевский со свойственной ему грустью размышляет у плетня о том, что даже завоевание звёзд вряд ли изменит суть жизни человека: в недрах далёких планет те же медные руды, и там всё равно будет нужен ВСНХ. Из дум его выводят возгласы местной молодёжи, которая зовёт его за собой в избу-читальню начинать культурную революцию.

Платонов «Котлован», глава 11 – краткое содержание

Простудившись во время колхозного топтания на месте под марш великого похода, Настя тяжело заболевает. В деревню влетает всадник на горячем коне с директивами из района. Одна из них сурово обвиняет Активиста: он забежал в левацкое болото правого оппортунизма и поэтому есть вредитель партии, объективный враг пролетариата и должен быть немедленно изъят из руководства навсегда. Поняв, что ему уже никогда не занять районный пост, Активист тут же теряет желание служить народным массам. Он даже снимает с больной Насти свой пиджак, которым раньше разрешил её накрыть. В ответ Чиклин даёт Активисту удар своей могучей, как кувалда, рукой. Активист падает и умирает. Новым главой колхоза избирают Вощёва. Тело Активиста бросают в ту же реку, по которой он сам недавно сплавлял кулаков.

Чиклин, Жачев и Прушевский возвращаются в город, унося с собой Настю. Они видят, что котлован уже занесло снегом, а их барак стоит пустым. Жачев после нового наезда на Пашкина достаёт для Насти бутылку сливок и два пирожных. Но спасти девочку не удаётся: она умирает. Увидеть Настю живой опаздывает Вощёв, приехавший из деревни со всем колхозом на обобществлённых лошадях. Чиклин, стараясь заглушить в себе тоску по девочке, всю ночь роет вглубь заснеженный котлован. К нему присоединяются все колхозные мужики.

Для Насти Чиклин выдалбливает особую могилу в камне и бережно хоронит её, накрыв гранитной плитой.

Землекопы постепенно обживаются и привыкают работать. На котлован часто приезжает товарищ Пашкин, председатель окрпрофсовета, который следит за темпом работ. «Темп тих, — говорит он рабочим. — Зачем вы жалеете подымать производительность? Социализм обойдется и без вас, а вы без него проживете зря и помрете».

Вечерами Вощев лежит с открытыми глазами и тоскует о будущем, когда все станет общеизвестным и помещенным в скупое чувство счастья. Наиболее сознательный рабочий Сафронов предлагает поставить в бараке радио, чтоб слушать о достижениях и директивах, инвалид, безногий Жачев, возражает: «Лучше девочку-сиротку привести за ручку, чем твое радио».

Товарищ Пашкин устанавливает в бараке радиорупор, из которого раздаются ежеминутные требования в виде лозунгов — о необходимости сбора крапивы, обрезания хвостов и грив у лошадей. Сафронов слушает и жалеет, что он не может говорить обратно в трубу, чтобы там узнали о его чувстве активности. Вощеву и Жачеву становится беспричинно стыдно от долгих речей по радио, и Жачев кричит: «Остановите этот звук! Дайте мне ответить на него!» Наслушавшись радио, Сафронов без сна смотрит на спящих людей и с горестью высказывается: «Эх ты, масса, масса. Трудно организовать из тебя скелет коммунизма! И что тебе надо? Стерве такой? Ты весь авангард, гадина, замучила!»

Девочка, пришедшая с Чиклиным, спрашивает у него про черты меридианов на карте, и Чиклин отвечает, что это загородки от буржуев. Вечером землекопы не включают радио, а, наевшись, садятся смотреть на девочку и спрашивают ее, кто она такая. Девочка помнит, что ей говорила мать, и рассказывает о том, что родителей не помнит и при буржуях она не хотела рождаться, а как стал Ленин — и она стала. Сафронов заключает: «И глубока наша советская власть, раз даже дети, не помня матери, уже чуют товарища Ленина!»

На собрании рабочие решают направить в деревню Сафронова и Козлова с целью организации колхозной жизни. В деревне их убивают — и на помощь деревенским активистам приходят другие землекопы во главе с Вощевым и Чиклиным. Пока на Организационном Дворе проходит собрание организованных членов и неорганизованных единоличников, Чиклин и Вощев сколачивают неподалеку плот. Активисты обозначают по списку людей: бедняков для колхоза, кулаков — для раскулачивания. Чтобы вернее выявить всех кулаков, Чиклин берет в помощь медведя, работающего в кузнице молотобойцем. Медведь хорошо помнит дома, где он раньше работал, — по этим домам и определяют кулаков, которых загоняют на плот и отправляют по речному течению в море. Оставшиеся на Оргдворе бедняки маршируют на месте под звуки радио, потом пляшут, приветствуя приход колхозной жизни. Утром народ идет к кузне, где слышна работа медведя-молотобойца. Члены колхоза сжигают весь уголь, чинят весь мертвый инвентарь и с тоской, что кончился труд, садятся у плетня и смотрят на деревню в недоумении о своей дальнейшей жизни. Рабочие ведут деревенских жителей в город. К вечеру путники приходят к котловану и видят, что он занесен снегом, а в бараке пусто и темно. Чиклин разжигает костер, чтобы согреть заболевшую девочку Настю. Мимо барака проходят люди, но никто не приходит проведать Настю, потому что каждый, нагнув голову, беспрерывно думает о сплошной коллективизации. К утру Настя умирает. Вощев, стоя над утихшим ребенком, думает о том, зачем ему теперь нужен смысл жизни, если нет этого маленького, верного человека, в котором истина стала бы радостью и движением.

Жачев спрашивает у Вощева: «Зачем колхоз привел?» «Мужики в пролетариат хотят зачисляться», — отвечает Вощев. Чиклин берет лом и лопату и идет копать на дальний конец котлована. Оглянувшись, он видит, что весь колхоз не переставая роет землю. Все бедные и средние мужики работают с таким усердием, будто хотят спастись навеки в пропасти котлована. Лошади тоже не стоят: на них колхозники возят камень. Один Жачев не работает, скорбя по умершей Насте. «Я урод империализма, а коммунизм — это детское дело, за то я и Настю любил… Пойду сейчас на прощанье товарища Пашкина убью», — говорит Жачев и уползает на своей тележке в город, чтобы никогда не возвратиться на котлован.

Краткое содержание «Котлована» Платонова

Другие сочинения по теме:

«В день тридцатилетия личной жизни Вощеву дали расчет с небольшого механического завода, где он добывал средства для своего существования. В...
Внешне «Котлован» носил все черты «производственной прозы» — замена фабулы изображением трудового процесса как главного «события». Но производственная жизнь 30-х...
Неисправимый идеалист и романтик, А. П. Платонов верил в «жизненное творчество добра», в «мир и свет», хранящиеся в человеческой душе,...
Главная героиня произведения — двадцатилетняя девушка Фрося, дочь железнодорожника. Ее муж уехал далеко и надолго. Фрося очень сильно грустит по...
Безымянная корова живет одна в сарае, стоящем на дворе путевого сторожа. Днем и вечером к ней в гости приходит хозяйский...
Прослужив всю войну, гвардии капитан Алексей Алексеевич Иванов убывает из армии по демобилизации. На станции, долго дожидаясь поезда, он знакомится...
Пять дней человек идет в глубину юго-восточной степи Советского Союза. По дороге он представляет себя то машинистом паровоза, то геологом-разведчиком,...
Через четыре года в пятый голод гнал людей в города или в леса — бывал неурожай. Захар Павлович оставался в...
«Фома Пухов не одарен чувствительностью: он на гробе жены вареную колбасу резал, проголодавшись вследствие отсутствия хозяйки». После погребения жены, намаявшись,...
Двадцатилетняя Мария Никифоровна Нарышкина, дочь учителя, «родом из забросанного песками городка Астраханской губернии» была похожа на здорового юношу «с сильными...
Английский инженер Вильям Перри, щедро награжденный русским царем Петром за усердие в устроении шлюзов на реке Воронеж, письмом зовет в...
Ефим, которого в народе прозвали Юшкой, работает помощником кузнеца. Этому слабому человеку, старому на вид, исполнилось лишь сорок лет. Стариком...

Краткое содержание антиутопической повести А.П. Платонова "Котлован" для читательского дневника.
Повесть начинается жизненной трагедией человека. «В день тридцатилетия личной жизни Вощеву дали расчет с небольшого механического завода, где он добывал средства для своего существования. В увольнительном документе ему написали, что он устраняется с производства вследствие роста слабосильности в нем и задумчивости среди общего темпа труда». Во- щев отправился в другой город. На пустыре в теплой яме он остался на ночь. В полночь его разбудил человек, косящий на пустыре траву. Косарь сказал, что скоро здесь начнется строительство, и направил Вощева в барак: «Ступай туда и спи до утра, а утром ты выяснишься». Вощев последовал рекомендации косаря.
Проснулся Вощев вместе с артелью мастеровых. Его накормили и объяснили, что сегодня начинается постройка единого здания, куда войдет на поселение весь местный класс пролетариата.
Лопату получил и Вощев. Он сжал ее ладонями, словно желая добыть истину из земного праха. Инженер разметил котлован и сказал рабочим, что биржа должна прислать еще пятьдесят человек. Пока же работа начнется своими силами, ведущей бригадой. Вощев вместе со всеми принялся копать, он «поглядел на людей и решил кое-как жить, раз они терпят и живут: он вместе с ними произошел и умрет в свое время неразлучно с людьми».
Постепенно землекопы обжились в бараке, привыкли к тяжелой работе. На котлован нередко заезжал председатель оркпрофсовета товарищ Пашкин, следил за темпом работ. Он говорил рабочим: «Темп тих. Зачем вы жалеете подымать производительность? Социализм обойдется и без вас, а вы без него проживете зря и помрете».
По вечерам Вощев долго не засыпает, лежа с открытыми глазами, он тоскует о будущем, о времени, когда все станет общеизвестным и помещенным в скупое чувство счастья. Сафронов, один из наиболее сознательных рабочих, предлагает поставить радио в бараке, слушать о достижениях и директивах. Безногий Жачев, инвалид, возражает ему: «Лучше девочку-сиротку привести за ручку, чем твое радио».
Землекоп Чиклин в заброшенном здании кафельного завода нашел умирающую женщину с маленькой дочкой. С этим зданием у Чиклина связаны воспоминания: там его когда-то поцеловала хозяйская дочь. Поцеловав женщину, Чиклин по остатку нежности в губах узнал ее: это оказалась та самая девушка, хозяйская дочка, целовавшая его в юности. Перед смертью мать сказала девочке, чтобы она никому не признавалась, чья она дочь. Девочка спросила, отчего умирает ее мать: оттого, что буржуйка, или от смерти? Чиклин забрал девочку с собой.
Товарищ Пашкин установил в бараке радиорупор, из которого раздавались ежеминутные требования в виде лозунгов - о необходимости сбора крапивы, обрезания хвостов и грив у лошадей. Сафронов слушал и сожалел, что он не может говорить обратно в трубу, чтобы там узнали о его чувстве активности. Вощеву и Жачеву стало беспричинно стыдно от долгих речей по радио, и Жачев закричал: «Остановите этот звук! Дайте мне ответить на него!» Наслушавшись радио, Сафронов без сна смотрел на спящих людей и горестно, трагично высказался: «Эх ты, масса, масса. Трудно организовать из тебя скелет коммунизма! И что тебе надо? Стерве такой? Ты весь авангард, гадина, замучила!»
Пришедшая с Чиклиным девочка спросила у него про черты меридианов на карте, на что Чиклин ответил: это загородки от буржуев. Вечером землекопы радио не включали, а, поев, сели смотреть на девочку. У нее спросили, кто она такая. Девочка помнила, что ей сказала мать перед смертью, и не стала рассказывать о родителях. Сказала, что не помнит их, при буржуях она не хотела рождаться, а как стал Ленин - и она стала. Сафронов заключил: «И глубока наша советская власть, раз даже дети, не помня матери, уже чуют товарища Ленина!»
На собрании рабочие решили направить в деревню Сафронова и Козлова с целью организации колхозной жизни. В деревне их убили. На помощь деревенским активистам пришли другие землекопы во главе с Вощевым и Чиклиным.
Деревенская жизнь изменилась. «Люди не желали быть внутри изб - там на них нападали думы и настроения, - они ходили по всем открытым местам деревни и старались постоянно видеть друг друга; кроме того, они чутко слушали - не раздастся ли издали по влажному воздуху какого-либо звука, чтобы услышать утешение в таком трудном пространстве. Активист еще давно пустил устную директиву о соблюдении санитарности в народной жизни, для чего люди должны все время находиться на улице, а не задыхаться в семейных избах. От этого заседавшему активу было легче наблюдать массы из окна и вести их все время дальше».
Пока на Организационном дворе проходило собрание организованных членов и неорганизованных единоличников, Чиклин и Вощев сколотили неподалеку плот. Активисты обозначили по списку людей: бедняков для колхоза, кулаков для раскулачивания. «Председатель сельсовета, середняцкий старичок, подошел было к активисту за каким-нибудь распоряжением, потому что боялся бездействовать, но активист отрешил его от себя рукой, сказав только, чтобы сельсовет укреплял задние завоевания актива и сторожил господствующих бедняков от кулацких хищников. Старичок председатель с благодарностью успокоился и пошел делать себе сторожевую колотушку...»
Чтобы вернее выявить всех кулаков, Чиклин взял в помощь медведя, работающего в кузнице молотобойцем. Медведь хорошо помнил дома, где он раньше работал, - по этим домам и определяли кулаков, которых загоняли на плот и отправляли по речному течению в море. Оставшиеся на Оргдворе бедняки маршировали на месте под звуки радио, потом плясали, приветствуя приход колхозной жизни. Утром народ отправился к кузне, откуда раздавался звук работы медведя-молотобойца. Члены колхоза сожгли весь уголь, починили весь мертвый инвентарь и с тоской, что кончился труд, сели у плетня. Они смотрели на деревню, не зная о своей дальнейшей жизни и дальнейшем занятии. Рабочие повели деревенских жителей в город. К вечеру путники пришли к котловану и увидели, что он занесен снегом, а в бараке пусто и темно. Чиклин разжег костер, чтобы согреть заболевшую девочку Настю. Мимо барака проходили люди, но никто не зашел проведать Настю. Каждый человек, нагнув голову, непрерывно размышлял о сплошной коллективизации. К утру Настя умирает.
Жачев спросил у Вощева: «Зачем колхоз привел?» Вощев ответил: «Мужики в пролетариат хотят зачисляться». Чиклин взял лом и лопату и пошел копать на дальний конец котлована.
Оглянувшись, он увидел, что весь колхоз не переставая роет землю. Все бедные и средние мужики работали с таким усердием, будто хотели спастись навеки в пропасти котлована. Лошади тоже не стояли на месте: на них колхозники возили камень.
Один Жачев не работал, скорбя по умершей Насте. Жачев сказал: «Я урод империализма, а коммунизм - это детское дело, за то я и Настю любил... Пойду сейчас на прощанье товарища Пашкина убью» - и уполз на своей тележке в город, чтобы никогда не возвратиться на котлован.
«Вощев стоял в недоумении над этим утихшим ребенком, и он уже не знал, где же теперь будет коммунизм в свете, если его нет сначала в детском чувстве и в убежденном впечатлении. Зачем ему теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького, верного человека, в котором истина стала бы радостью и движением?»
Чиклин выкопал для Насти глубокую могилу, чтобы ребенка никогда не побеспокоил шум жизни с поверхности земли.