ГОРГИЙ
ИДЕЯ КАК ПРИНЦИП СТРУКТУРНОСТИ ЖИЗНИ

Диалоги "Горгий" и "Менон" обычно относят к переходному периоду в творчестве Платона, т.е. к периоду между чисто сократическим вопросо-ответным исканием решения проблем и созданием положительного учения об идеях. Вероятно, так оно и есть. Оба диалога, следовательно, надо относить уже к 80-м годам IV в. При этом, однако, анализ "Горгия" очень ярко свидетельствует о том, что диалог этот гораздо ближе к сократическому периоду и скорее может считаться вместе с "Протагором" концом сократического периода и как бы его крайней границей, в то время как в "Меноне" Платон уже явно стоит на позициях объективного идеализма (правда, пока еще в начальном состоянии).

Так же как и "Протагор", "Горгий" представляет большие трудности для анализа, причем трудности эти обусловлены скорее композицией этого диалога, чем его содержанием, потому что "Горгий" по своим размерам весьма обширен, содержит в себе массу всякого рода то более, то менее значительных идей и различных интермедий, мешающих развертыванию основной идеи. "Горгий", кроме того, чрезвычайно многословен, Платон в нем постоянно возвращается к одной и той же теме и уклоняется в разные стороны. Но то, что делает этот диалог действительно переходным в творчестве Платона, – это очень широкая постановка основного вопроса и наличие множества положительных утверждений, почти отсутствующих в прежних диалогах.

Все это создает немало затруднений и для читателя "Горгия", и для его комментатора; и, хотя композиция "Горгия" проще, чем композиция "Протагора", диалог этот все же заставляет очень много думать о его конструктивной схеме и потому понимается в науке по-разному. Наш анализ диалога сводится к следующему.

КОМПОЗИЦИЯ ДИАЛОГА

I. Вступление
(447а – 448е)

На площади встречаются Сократ и его ученик Херефонт, с одной стороны, а с другой – софист Калликл, в доме которого остановились известный софист Горгий Леонтинский и его ученик Пол. Калликл приглашает всех к себе в дом для беседы с Горгием о предмете риторики.

II. Определение софистической риторики, как оно давалось самими софистами
(449а – 461а)

В беседе, возникшей затем между разными лицами, т.е. между Сократом и Горгием вместе с их учениками, дается ряд определений риторики, начиная с более широкого и кончая более узким.

1. Риторика есть наука о составлении речей: Сократ тут же опровергает это тем, что всякая наука также занимается речами (449а – 451с).
2. Риторику нельзя определить исходя из того, что она занимается речами о великих и важных делах, потому что великое и важное, по Сократу, каждый понимает по-своему (451d – 452d).
3. Риторика не есть искусство убеждать судей и народ в том, что нравится оратору, ибо, по Сократу, и всякая наука вообще всегда старается убедить в том, чему она учит (452е – 454b).
4. Утверждается, что специфика риторического убеждения состоит в том, чтобы внушать судьям и народу, что справедливо и что несправедливо (454bс). Однако а) Сократ, строго различающий знание, которое всегда истинно, и веру, которая может быть и истинной, и ложной, заставляет Горгия признать, что убеждать риторически – значит вызывать не знание без веры, но веру без знания (454с – 455а). б) Горгий не только убежден в этом, но и приводит многие исторические примеры, а также примеры из обыденной жизни, когда простое внушение или совет, даже людей незнающих, имели огромное значение (455b – 456с), хотя в) это не значит, что справедливый оратор отвечает за несправедливое употребление риторики его учениками (456d – 457с). г) После небольшого отступления (457d – 458е) Сократ доказывает, что д) существует противоречие между пониманием риторики как науки о внушении людям чувства справедливости и фактическим злоупотреблением ораторами этой риторикой для совершения несправедливых и дурных дел (458е – 461а).
5. Небольшая интермедия (461b – 462а).

III. Критика софистической риторики в том виде, как ее понимает Сократ
(462b – 482е)

1. Определение, соответствующее этой риторике: риторика есть не искусство, а только сноровка (εμπειρία), с помощью которой что-либо представляется привлекательным и доставляется удовольствие людям (462с).
2. Критика Сократа заключается прежде всего в том, что сноровка – это вообще не искусство, что не все привлекательное и доставляющее удовольствие есть прекрасное, что такая сноровка нужна и в поварском деле и все подобного рода сноровки суть разновидности угодничества низменным страстям (462d – 463с). А поскольку из искусств к телу относятся медицина и гимнастика, к душе же – законодательство и суд, то угодничество, разделившись на четыре вида, укрывается за каждым из этих подлинных четырех искусств; при этом риторическое угодничество укрывается за судебным делом, и оратор, таким образом, оказывается как бы поваром для души (463d – 466а).
3. Ораторы в городах, хотя и обладают силой наподобие тиранов, на самом деле бессильны: ведь то, что они чинят, часто только кажется им справедливым, а на самом деле это зло, а причинение зла другому оказывается результатом собственного бессилия (466b – 468а). Прекраснее самому подвергнуться несправедливости, чем совершить ее по отношению к другому (469а – 479е). Это и есть настоящая норма для риторики. Но такая норма никогда не осуществляется (480а – 481b).
4. Небольшая интермедия (481с – 482е).

IV. Критика софистической риторики, основанной на теории естественного права
(483а – 506b)

1. Калликл говорит о несовместимости природы, для которой что сильнее, то и лучше, и закона, установленного бессильными людьми для прикрытия своего бессилия псевдоморальными нормами (483а – 484с). Далее следует новая интермедия, в которой Калликл в самой беспощадной и грубой форме квалифицирует Сократа как защитника противоестественного бессилия и говорит, что заниматься пустословием и философией в возрасте Сократа смехотворно. Последний иронически защищается (484с – 488b).
2. Ответ Сократа: если лучшее есть не что иное, как сильное, то мораль, установленная многими людьми, сильнее, а потому и лучше разнузданного индивидуализма (488b – 489с). Это заставляет Калликла отойти от первоначального, грубо физического понимания силы и придать новое значение этому термину ("достоинство", "рассудительность"), а поскольку подобная квалификация имела бы мало значения, если относить ее только к отдельным профессиям и ремеслам, то Калликл объявляет, что "сильный", с его точки зрения, значит разумный и достаточно мужественный в государственных делах, чтобы управлять всеми другими (489d – 491b).
3. Новое возражение Сократа: а управлять самим собой нужно или не нужно? На это Калликл откровенно и нагло отвечает: совершенно не нужно; а рассудительность и мужество заключаются только в полной свободе наслаждений и во всяческом своеволии (491с – 492с). В таком случае, отвечает Сократ, жизнь превращается в дырявый сосуд, т.е. в полную и всегдашнюю ненасытимость, которую Калликл тут же предпочитает отсутствию наслаждений или, как он говорит, "каменной жизни" (492d – 494е). Сократ предлагает различать хорошие и дурные наслаждения, но Калликл отвергает такое различение (495ab), после чего Сократ при помощи многочисленных примеров доказывает коренное различие между удовольствием и благом (495с – 497а) и то, что не благо следует подчинять удовольствиям, а, наоборот, удовольствия благу (497е – 500а).
4. Отсюда делаются выводы как для искусства вообще (музыка, поэзия, театр), так, в частности, и для риторики, которая, очевидно, не может быть просто сноровкой и угодничеством ради доставления удовольствий, а должна быть сознательно проводимым искусством насаждения благих чувств (500b – 502d). Из этого вытекает, что риторика вместе с прочими искусствами, основываясь на определенном образце (503е) для достижения "высшего блага" (βέλτιστον), должна создавать в душе "строй и порядок" (τάξις και κόσμος, 504ab) и приводить ее из состояния раздробленности в состояние цельности, на котором основывается и то ее совершенство, которое Сократ называет законностью и законом (νόμιμον και νόμος, 504d), а это и приводит к изгнанию из души стремления к дурным удовольствиям и несправедливости, как из тела – всяких болезней (504b-505b).

V. Выводы общефилософского характера
(506с – 527е)

1. Последняя мысль предыдущего раздела многословно повторяется на разные лады в целях ее универсального применения к отношениям между людьми в государственной жизни, ко всему космосу и к богам (506с – 508а).
2. Особенно много говорится о необходимости воздержания, борьбы с несправедливостью, о порочности своеволия и т.д. в государственной жизни (508b – 522е).
3. Все это учение об общественной и личной справедливости подтверждается мифом о загробном суде с его наградами и наказаниями (523а – 527с).
4. Сократ призывает беспринципно настроенного Калликла переменить свою жизнь и свои воззрения на постоянную и неизменную практику в духе учения об абсолютной справедливости (527de).

КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕЧАНИЯ К ДИАЛОГУ

Анализ диалога "Горгий" проведен нами достаточно подробно и требует лишь небольших пояснений.

1. Если "Апология Сократа" и "Критон" были посвящены исключительно проблемам общественной и личной морали, а "Ион" и "Гиппий больший" – проблемам по преимуществу эстетическим, то в "Протагоре" и "Горгий" Платон явно стремится объединить те и другие проблемы, выдвигая такие категории, которые могли бы их превратить в нечто целое.
2. Но если в "Протагоре" такая целостная категория – это добродетель, то в "Горгий" – искусство, которое рассматривается здесь при помощи анализа разных пониманий риторики.
3. Риторика и вообще всякое подлинное искусство, по мысли Платона, есть творческая деятельность, которая воплощает высшую справедливость в человеческом обществе при помощи последовательного приведения всех низших страстей в стройное и упорядоченное состояние (что Платон и называет законом). Эта деятельность не преследует никаких целей чистого и автономного искусства, но лишь реально-жизненные цели. Риторика и искусство есть та сила, которая призвана усовершенствовать человеческую жизнь и создать для нее максимально справедливые формы. В этом и состоит сила искусства (δΰναμις και τέχνη, 509е).
4. В связи с этим в "Горгии" резко критикуются софистические взгляды в области риторики и искусства. Искусство выступает тут не просто как сноровка и умение культивировать в людях низшие инстинкты, но как чистое знание, содержащее в себе единственную цель – преобразование общества. Таким образом, прекрасное здесь не просто "сущность", "идея", "структура" или "измерительное искусство", как это было в предыдущих диалогах, но сама человеческая жизнь, преобразуемая по принципам высшего блага. Красота неодушевленных предметов, одушевленных существ, человеческого тела и души, "порядок", "строй", правила искусства охватывают теперь всю жизнь и управляют ею (506d-е), а Сократ, носитель всех этих благ, оказывается чуть ли не единственным человеком в Афинах, применяющим искусство государственного управления к жизни (521d).
5. Но даже и в "Горгии" абсолютная действительность все еще мыслится мифологически (523а – 527с). Сила искусства мыслится здесь пока еще в чисто человеческом плане. "Сущность", "идея", "смысл", "структура" все еще не превращены в самостоятельную действительность; и потому даже и здесь, строго говоря, все еще отсутствует методически проводимый объективный идеализм как чисто философская система. Можно только сказать, что учение о душевном теле, которое представляет собой, правда, лишь один из моментов платоновского учения об идеях, представлено в "Горгии" в виде описания душ-тел, оказывающихся на подземном суде после смерти тела (524е – 525а). Как мы потом увидим, в разных диалогах Платона сверхчувственная идея связывается с идеальным телом. Для этого, однако, нужно было осуществить гипостазирование идей, которое мы находим в "Меноне". Между прочим, в "Горгии" видны следы орфико-пифагорейского учения о том, что тело есть могила души (493а), из чего следует, что диалог был написан, по-видимому, после знакомства Платона с учением пифагорейцев во время его первого путешествия в Италию и Сицилию около 389-387 гг.

ИДЕЯ КАК ПРИНЦИП СТРУКТУРНОСТИ ЖИЗНИ

Диалоги "Горгий" и "Менон" обычно относят к переходному периоду в творчестве Платона, т.е. к периоду между чисто сократическим вопросо-ответным исканием решения проблем и созданием положительного учения об идеях. Вероятно, так оно и есть. Оба диалога, следовательно, надо относить уже к 80-м годам IV в. При этом, однако, анализ "Горгия" очень ярко свидетельствует о том, что диалог этот гораздо ближе к сократическому периоду и скорее может считаться вместе с "Протагором" концом сократического периода и как бы его крайней границей, в то время как в "Меноне" Платон уже явно стоит на позициях объективного идеализма (правда, пока еще в начальном состоянии).

Так же как и "Протагор", "Горгий" представляет большие трудности для анализа, причем трудности эти обусловлены скорее композицией этого диалога, чем его содержанием, потому что "Горгий" по своим размерам весьма обширен, содержит в себе массу всякого рода то более, то менее значительных идей и различных интермедий, мешающих развертыванию основной идеи. "Горгий", кроме того, чрезвычайно многословен, Платон в нем постоянно возвращается к одной и той же теме и уклоняется в разные стороны. Но то, что делает этот диалог действительно переходным в творчестве Платона, – это очень широкая постановка основного вопроса и наличие множества положительных утверждений, почти отсутствующих в прежних диалогах.

Все это создает немало затруднений и для читателя "Горгия", и для его комментатора; и, хотя композиция "Горгия" проще, чем композиция "Протагора", диалог этот все же заставляет очень много думать о его конструктивной схеме и потому понимается в науке по-разному. Наш анализ диалога сводится к следующему.

КОМПОЗИЦИЯ ДИАЛОГА

I. Вступление

(447а – 448е)

На площади встречаются Сократ и его ученик Херефонт, с одной стороны, а с другой – софист Калликл, в доме которого остановились известный софист Горгий Леонтинский и его ученик Пол. Калликл приглашает всех к себе в дом для беседы с Горгием о предмете риторики.

II. Определение софистической риторики, как оно давалось самими софистами

(449а – 461а)

В беседе, возникшей затем между разными лицами, т.е. между Сократом и Горгием вместе с их учениками, дается ряд определений риторики, начиная с более широкого и кончая более узким.

Риторика есть наука о составлении речей: Сократ тут же опровергает это тем, что всякая наука также занимается речами (449а – 451с).

Риторику нельзя определить исходя из того, что она занимается речами о великих и важных делах, потому что великое и важное, по Сократу, каждый понимает по-своему (451d – 452d).

Риторика не есть искусство убеждать судей и народ в том, что нравится оратору, ибо, по Сократу, и всякая наука вообще всегда старается убедить в том, чему она учит (452е – 454b).

Утверждается, что специфика риторического убеждения состоит в том, чтобы внушать судьям и народу, что справедливо и что несправедливо (454bс). Однако а) Сократ, строго различающий знание, которое всегда истинно, и веру, которая может быть и истинной, и ложной, заставляет Горгия признать, что убеждать риторически – значит вызывать не знание без веры, но веру без знания (454с – 455а). б) Горгий не только убежден в этом, но и приводит многие исторические примеры, а также примеры из обыденной жизни, когда простое внушение или совет, даже людей незнающих, имели огромное значение (455b – 456с), хотя в) это не значит, что справедливый оратор отвечает за несправедливое употребление риторики его учениками (456d – 457с). г) После небольшого отступления (457d – 458е) Сократ доказывает, что д) существует противоречие между пониманием риторики как науки о внушении людям чувства справедливости и фактическим злоупотреблением ораторами этой риторикой для совершения несправедливых и дурных дел (458е – 461а).

Небольшая интермедия (461b – 462а).

III. Критика софистической риторики в том виде, как ее понимает Сократ

(462b – 482е)

Определение, соответствующее этой риторике: риторика есть не искусство, а только сноровка (εμπειρία), с помощью которой что-либо представляется привлекательным и доставляется удовольствие людям (462с).

Критика Сократа заключается прежде всего в том, что сноровка – это вообще не искусство, что не все привлекательное и доставляющее удовольствие есть прекрасное, что такая сноровка нужна и в поварском деле и все подобного рода сноровки суть разновидности угодничества низменным страстям (462d – 463с). А поскольку из искусств к телу относятся медицина и гимнастика, к душе же – законодательство и суд, то угодничество, разделившись на четыре вида, укрывается за каждым из этих подлинных четырех искусств; при этом риторическое угодничество укрывается за судебным делом, и оратор, таким образом, оказывается как бы поваром для души (463d – 466а).

Ораторы в городах, хотя и обладают силой наподобие тиранов, на самом деле бессильны: ведь то, что они чинят, часто только кажется им справедливым, а на самом деле это зло, а причинение зла другому оказывается результатом собственного бессилия (466b – 468а). Прекраснее самому подвергнуться несправедливости, чем совершить ее по отношению к другому (469а – 479е). Это и есть настоящая норма для риторики. Но такая норма никогда не осуществляется (480а – 481b).

Небольшая интермедия (481с – 482е).

IV. Критика софистической риторики, основанной на теории естественного права

(483а – 506b)

Калликл говорит о несовместимости природы, для которой что сильнее, то и лучше, и закона, установленного бессильными людьми для прикрытия своего бессилия псевдоморальными нормами (483а – 484с). Далее следует новая интермедия, в которой Калликл в самой беспощадной и грубой форме квалифицирует Сократа как защитника противоестественного бессилия и говорит, что заниматься пустословием и философией в возрасте Сократа смехотворно. Последний иронически защищается (484с – 488b).

Ответ Сократа: если лучшее есть не что иное, как сильное, то мораль, установленная многими людьми, сильнее, а потому и лучше разнузданного индивидуализма (488b – 489с). Это заставляет Калликла отойти от первоначального, грубо физического понимания силы и придать новое значение этому термину ("достоинство", "рассудительность"), а поскольку подобная квалификация имела бы мало значения, если относить ее только к отдельным профессиям и ремеслам, то Калликл объявляет, что "сильный", с его точки зрения, значит разумный и достаточно мужественный в государственных делах, чтобы управлять всеми другими (489d – 491b).

Новое возражение Сократа: а управлять самим собой нужно или не нужно? На это Калликл откровенно и нагло отвечает: совершенно не нужно; а рассудительность и мужество заключаются только в полной свободе наслаждений и во всяческом своеволии (491с – 492с). В таком случае, отвечает Сократ, жизнь превращается в дырявый сосуд, т.е. в полную и всегдашнюю ненасытимость, которую Калликл тут же предпочитает отсутствию наслаждений или, как он говорит, "каменной жизни" (492d – 494е). Сократ предлагает различать хорошие и дурные наслаждения, но Калликл отвергает такое различение (495ab), после чего Сократ при помощи многочисленных примеров доказывает коренное различие между удовольствием и благом (495с – 497а) и то, что не благо следует подчинять удовольствиям, а, наоборот, удовольствия благу (497е – 500а).

Отсюда делаются выводы как для искусства вообще (музыка, поэзия, театр), так, в частности, и для риторики, которая, очевидно, не может быть просто сноровкой и угодничеством ради доставления удовольствий, а должна быть сознательно проводимым искусством насаждения благих чувств (500b – 502d). Из этого вытекает, что риторика вместе с прочими искусствами, основываясь на определенном образце (503е) для достижения "высшего блага" (βέλτιστον), должна создавать в душе "строй и порядок" (τάξις και κόσμος, 504ab) и приводить ее из состояния раздробленности в состояние цельности, на котором основывается и то ее совершенство, которое Сократ называет законностью и законом (νόμιμον και νόμος, 504d), а это и приводит к изгнанию из души стремления к дурным удовольствиям и несправедливости, как из тела – всяких болезней (504b-505b).

Плато́н (др.-греч. Πλάτων, 428 или 427 до н. э. , Афины - 348 или 347 до н. э. , там же) - древнегреческийфилософ , ученик Сократа , учитель Аристотеля .

Платон родился в 428 -427 годах до н. э. в Афинах илиЭгине в разгар Пелопоннесской войны между Афинами и Спартой . По античной традиции днём его рождения считается 7 таргелиона (21 мая ), праздничный день, в который, по мифологическому преданию, на острове Делос родился бог Аполлон .

Платон родился в семье, имевшей аристократическое происхождение, род его отца, Аристона (465--424), восходил, согласно легендам, к последнему царю АттикиКодру , а предком Периктионы, матери Платона, был афинский реформатор Солон . Также, согласно Диогену Лаэртскому , Платон был зачат непорочно.

Два диалога «Горгий» и « Федр » имеют для нас особенную ценность. В них раскрываются представления о риторике софистов и Сократа. Риторическая модель спокойного и доброжелательного отношения к собеседнику. Здесь мы находим многое из того, что восприняла потом европейская наука (поэтому, вероятно, софисты считали риторику царицей наук): методика выяснения терминов и методика выявления общих понятий.

«Горгий» - диалог. Здесь рассматриваются этические проблемы риторики. Риторика рассматривается как мировоззрение, модель поведения в мире. Вопрос «как жить?» решается как вопрос «что такое риторика?». Сократ – Горгий, его ученик Пол (реальные персонажи) и Каликл (представитель золотой молодежи, который утверждает право сильного). Суть спора: пытаются определить сущность красноречия. Исходят из того, что это убеждение. Сократ говорит, что можно внушать веру, а можно сообщать знания о справедливом и несправедливом. Вера может быть истинной и ложной, а знаний всегда истинны. Для Горгия убеждать значит внушать веру. Это кардинальный пункт разногласий. По Горгию цель красноречия – играть настроением толпы, речь обращена не к свободному человеку, как речь Сократа, а к толпе. Как жить, какую модель выбрать? Этот выбор является нравственным – заняться поиском истины или нет? Сделав этот выбор, человек делает не только выбор в споре, но и этический путь обращения с людьми.

Эстетические проблемы – что делает речь прекрасной. Категория гармонии. Как понимает гармонию Сократ? Это порядок в речи, ее упорядоченность. Порядок определяется умеренностью и мерой (длиной речи). Умеренность – это воздержанность, то есть поведение, которое соответствует долгу по отношению к собеседнику. Долг – это проявление справедливости. Это уже категория этики.

Собеседники не приходят к согласию, остаются при своих убеждениях. Поэтому и спор является почти агональным.

11.Первый и второй законы риторики.

Первый закон – закон гармонизирующего общения диалога

Сформулируем первый закон современной общей риторики – закон гармонизирующего диалога: эффективное (гармонизирующее) речевое общение возможно только при диалогическом взаимодействии участников речевой ситуации.

Термин «диалог», как и слова диалогический, диалогичность, в современной риторике имеет иной, более общий и широкий, смысл, чем в таких областях как культура речи или речеведенье. Однако, чтобы вы могли проникнуть в глубину, в существо собственно риторических знаний, нужно будет учесть два важных момента.

Во-первых риторика принципиально отрицает возможность «речи, обращенной говорящим к самому себе». Такая речь риторику просто не интересует – даже если она и возможна, даже если она в действительности и происходит. Ведь понятия «гармонирующая», «эффективная», «воздействующая» речь всегда предполагают, что рассматривается речевая ситуация, в которой кроме говорящего, есть и другое лицо, другие участники.

Речь в её риторическом плане не может быть обращена «в никуда», а речевой ситуации, в которой действует одинокий говорящий, не может существовать: ведь если речь воздействует – то на кого-то; если гармонизирует – кого-то с кем-то!

Второй закон – закон продвижения и ориентации. Способы создания движения в речи

Второй закон общей риторики гласит, что речь становится эффективной, если говорящий осведомляет адресата о том, каков «маршрут» совместного продвижения от начала речи к её концу. Чем лучше адресат представляет себе, куда его ведёт говорящий, сколько ещё осталось до конца и в каком «пункте» «карты речи» он находится в данный момент речевого общения, тем лучше он воспринимает сообщаемое. Кроме того, адресат должен постоянно чувствовать, что движение по этой «речевой карте», раз начавшись, не останавливается. Значит, говорящий должен: а) осведомлять адресата о том, какова «карта речи»; б)сообщать о позиции на этой карте; в)создавать ощущение движения.

12.Риторический идеал Сократа, Платона и Аристотеля. Чем он отличается от идеала софистов?

Риторический идеал Сократа можно определить как:

«1) диалогический: каждый из участников общения выступает как активный субъект собственной речи и мысли; не манипулирование адресатом, а пробуждение его мысли - вот цель речевого общения и деятельности говорящего,

2) гармонизирующий: главная цель разговора, спора, монолога - не победа и вообще не борьба, а объединение усилий участников общения для общей цели, достижение определенного согласия между ними по поводу смысла, цели и результатов общения…,

1. смысловой: цель разговора между людьми, цель речи - поиски и обнаружение смысла, истины, которая не есть какой-то фантом, призрак, иллюзия, а заключена в предмете речи и может быть обнаружена» (21,383).

Риторический идеал софистов обладал следующими особенностями:

1) Это была риторика «манипулирующая», монологическая. Адресат для говорящего - скорее пассивный объект воздействия, чем активный субъект. Его сознанием можно манипулировать.

2) Риторика софистов - агональная (от греч. аgon - борьба, состязание), т.е. риторика словесного спора, состязания, которые направлены на победу одного и поражение другого.

3) Риторика софистов была риторикой относительности. Не истина была целью их споров, а победа, потому что никакой истины, по их мнению, нет, а есть только то, что удалось доказать.

13.Третий и четвертый законы риторики, проанализированные Аристотелем.

Третий закон – закон эмоциональности речи. Риторические средства и принципы выполнения третьего закона

Итак, третий закон общей риторики – закон эмоциональности речи. Этот закон требует от говорящего работы чувства, субъективного переживания по поводу предмета речи и умения выразить свои эмоции в речи, сделать её выразительной – экспрессивной. При этом риторика как искусство требует и здесь соблюдения гармонии: степень, сила выражаемых говорящим эмоций должны быть подчинены чувству меры, а характер этих эмоций должен соответствовать характеру адресата и особенностям речевой ситуации. Закон эмоциональности речи реализуется в риторике с помощью особых принципов их использования в речи. Первое место из этих средств занимает, пожалуй, метафора. Тот же Стефан Яворский, например, писал: «в ярости глас подобает бытии яр, в печали уныл и густ; во страсе униженный, добрый, унылый»; «Да изменится лице по различию слова, и да будет лице овогда ласково, овогда печально, овогда весело».

Четвёртый закон риторики – закон удовольствия

Четвёртый закон риторики закон удовольствия - гласит, что эффективная коммуникация возможна тогда, когда говорящий ставит себе целью доставить радость слушателю, сделать общение приятным. Это на значит, что адресата нужно непрерывно смешить, развлекать. Приятно слушать речь, если слушать её легко. Именно последнему служат принципы риторики, о которых мы говорили выше. Неприятны излишние усилия и то, что делается по принуждению, говорил Аристотель. Адресат же речи, особенно публичной, поставлен не в слишком завидное положение: некоторое время он должен сидеть смирно, да к тому же ещё и молча. Больше того, он вынужден делать постоянные усилия, чтобы понимать, о чем сообщает говорящий, должен постоянно контролировать и напрвлять своё внимание.»

14.Аристотель «Риторика». Книга 1-ая, 2-ая и 3-я..

1. Принципы успешного общения.

1. Самые первые и сильные впечатления о человеке создаются его внешним видом. Поэтому все в человеке должно быть на должном уровне: прическа, одежда, походка, манеры. Много зависит от выражения лица. В обычном общении оно не должно быть угрожающим или надменным - это может стать психологическим барьером при разговоре с людьми.

2. Решающими для формирования впечатления о человеке становятся первые четыре минуты общения с ним. В этот промежуток времени активно работают все наши органы чувств, с помощью которых мы создаем целостное представление о собеседнике.

3. Начинать беседу следует только с дружеского тона, все время поддерживая положительную установку при общении.

4. Не стоит забывать о том, что своеобразным мимическим знаком расположения является улыбка. Она нужна не только другим, но и нам самим. От нее зависят настроение и работоспособность. Как настроение влияет на выражение лица, так и, наоборот, выражение лица способствует созданию соответствующего настроения. Доказано, что можно улучшить настроение, изобразив на лице веселье, радость. Ведь мимические мышцы тесно связаны со многими структурами мозга. Искусственно улыбаясь, мы включаем те механизмы, которые обеспечивают нам естественную улыбку.

5. Хорошие результаты дает использование метода утвердительных ответов. Лучше не начинать разговор с обсуждения тех вопросов, по которым есть расхождения с собеседником. Стоит человеку сказать «нет», как его самолюбие начинает требовать, чтобы он оставался последовательным в своих суждениях.Поэтому вначале стоит задать вопросы, на которые собеседник, скорее всего, ответит утвердительно, а далее следить, чтобы разговор шел по пути «накопления согласия». Человек не любит менять мнение. Если он согласился с партнером в девяти случаях, то, скорее всего, согласится и в десятом.

6. При общении важно быть хорошим слушателем. Способность слушать можно развить. Для этого необходимо следующее:

не допускать побочных мыслей;

концентрировать внимание на сущности предмета; не стремиться запомнить все подряд - это практически невозможно;

слушая, не обдумывать последующий вопрос или свой ответ;

научиться находить самый ценный материал, содержащийся в полученной информации;

установить, какие слова и идеи возбуждают ваши эмоции, и постараться нейтрализовать их действие, так как в состоянии сильного эмоционального возбуждения люди обычно слушают не очень внимательно;

слушая, спросить себя: «В чем цель говорящего?»;

обращать внимание не только на слова, но и на тембр голоса, мимику, жесты, позу и т.д.;

показать говорящему, что вы его понимаете; это можно сделать, повторяя своими словами то, что услышали, или смысл того, что вам сказали;

не высказывать своих оценок;

не давать советов (во время выслушивания); оценки и советы, даже когда они даются из самых лучших побуждений, обычно ограничивают свободу высказываний говорящего, мешают выделить наиболее существенное в словах;

не лениться слушать.

Для развития в себе способности слушать можно использовать следующее упражнение. Ежедневно по 10 минут, полностью сконцентрировавшись и отключившись от всех остальных мыслей, надо кого-нибудь внимательно слушать (коллегу, посетителя и т.д.), уточняя своими вопросами его сообщение. Прием прост, но весьма эффективен при систематическом применении.

7. Критика коллег и других людей - не лучший стиль поведения. Не любят окружающие и тех, кто жалуется.

8. Избегайте излишних споров, особенно в присутствии большого количества людей.

Вместо словесной перепалки следует спокойно выслушивать собеседника и, не заражаясь его горячностью, сконцентрироваться на поиске путей разрешения проблемы Опыт показывает, что попытка переспорить собеседника не дает положительного результата, но его можно достичь с помощью разумного компромисса. Выясните: что собеседник хочет? Возможно, истина его не интересует, и он лишь желает самоутвердиться, споря с вами.

Если вы не правы, признайтесь в этом в категоричной форме. Это настраивает собеседника на дружеский лад.

9. Вас оценят, если вы проявляете неподдельный интерес к другим людям.

Обратите внимание на ключевое слово: «неподдельный». Здесь имеется в виду умение высказывать уважение к интересам окружающих. Вдумайтесь: местоимение «я» является одним из наиболее часто употребляемых в нашем языке. Поэтому будьте внимательны к чужому «Я».

10. Прежде чем убеждать человека в чем-либо, надо понять его позицию.

Для выяснения ситуации можно завести разговор о том, что интересует вашего собеседника. При этом большое значение имеет первая фраза.

11. Чтобы добиться чего-либо от человека, надо пробудить в нем желание сделать это.

Как известно, приказаний никто не любит. Большинство людей внушаемо и легко поддается убеждению. Искусство убеждать делает максимально продуктивным ваше общение с окружающими. Поэтому требования желательно излагать в такой форме: «Не считаете ли вы, что так сделать лучше?», «Я буду вам признателен, если вы...». Не стесняйтесь апеллировать к чувствам.

12. Надо уважать мнение других людей.

Общаясь, лучше не говорить человеку прямо, что он неправ, этим только можно вызвать в нем внутренний протест. Общению содействуют фразы-мостики типа: «Я внимательно вас слушаю», «Это понятно» и т.п.

13. Очень важно запоминать и не путать имена людей. Человек будет очень расположен к вам, если вы помните, как его зовут.

14. Одна из главных задач - помочь людям чувствовать свое значение.

Люди, допускающие в общении высокомерный тон, грубость, заносчивость; иронические или невежливые замечания; выражения и реплики, оскорбляющие человеческое достоинство; угрозы, нравоучения и несправедливые упреки; высказывающие незаслуженные обвинения; допускающие угрожающие жесты, а также другие действия, унижающие личность, не только дискредитируют свои организации, но и совершают грубый психологический просчет. Задача руководителя любого ранга, просто партнера - искренне ценить достоинства людей, а достоинство всегда есть у любого человека.

16. Главные враги общения - раздражительность и бестактность.

Раздражительность невыгодна во всех отношениях. Во-первых, она затрудняет общение, а значит, придется потратить больше усилий, чтобы добиться чего-то. Во-вторых, она приводит к ослаблению защитных сил организма (снижается иммунитет). Осознав это, следует подавлять появляющееся раздражение. Для этого стоит повнимательнее присмотреться к ситуации и убедиться, что она не стоит подобной реакции и ее лучше свести к трудности рядового масштаба.

16.Какие науки помогают развитию риторики?

Если рассматривать риторику как мастерство публичного выступления, то можно заметить ее особенную близость с литературой и театром. Выдающийся русский судебный оратор и теоретик красноречия А. Ф. Кони считал риторику литературным творчеством, но в устной форме. Общее между красноречием и поэзией находил Аристотель. Актерскими приемами пользовались все выдающиеся ораторы, начиная с Демосфена и Цицерона.

В то же время на риторику смотрели и как на часть системы знаний, как на способ познания и толкования сложных явлений жизни. Особенно очевидна связь риторики и логики, в древности они рассматривались в неразрывном единстве. И сегодня в период подготовки содержания речи логике отводится главенствующая роль. Отбор фактов, разработка плана и композиции выступления, обеспечение доказательности и аргументированности речи - все это требует знания законов логики. Логическая культура пригодится оратору, если в момент выступления завяжется спор, и на этапе подведения итогов выступления.

Основное требование к современной речи - это её эффективность. Этому требованию она может отвечать только тогда, когда говорящий владеет языковой культурой. Работа над языком и стилем - обязательный этап в подготовке речи, но настоящую проверку языковая культура проходит в момент выступления, в ходе неизбежных импровизаций, отступлений от заранее отредактированного текста.

Продуманная, тщательно выверенная речь в живой аудитории должна быть хорошо произнесена. Четкость, ясность, интонационное богатство речи облегчают общение в любой ситуации. Технику речи можно отточить, опираясь на данные физиологии, анатомии, акустики, сценической речи.

Психология, педагогика помогут оратору (говорящему) выработать психологические качества, необходимые для работы с большой аудиторией, и для общения в рабочей группе, и в неофициальной обстановке.

Поведение оратора на трибуне, форма контакта с любым слушателем, пути выхода из непредвиденных ситуаций, возникающих в ходе общения, определяется не только знанием психологии, но и тем, насколько говорящий владеет этикой, каков у него уровень культуры общения.

Таким образом, в основной перечень наук, с которыми связана риторика, входят логика, этика, эстетика, психология, педагогика.

И все же риторика - лингвистическая наука. О том, как сотрудничает риторика с новыми науками, изучающими речевое поведение человека, вы узнаете в следующей главе.

17.Общая и частная риторики. В чём их суть и различие.

Общая риторика содержит следующие разделы:

1. риторический канон;

2. публичное выступление (оратория);

3. ведение спора;

4. ведение беседы;

5. риторика повседневного общения;

6. этнориторика.

Кратко остановимся на каждом разделе.

Риторический канон - это система специальных знаков и правил, которые берут свое начало еще в древней риторике. Следуя этим правилам, можно найти ответы на следующие вопросы: что сказать? в какой последовательности? как (какими словами)? Иначе говоря, риторический канон прослеживает путь от мысли к слову, описывая три этапа: изобретение содержания, расположение изобретенного в нужном порядке и словесное выражение.

Оратория, или теория и практика публичной речи - особый раздел риторики, очень важный раздел. Ведь свободное владение словом обязательно для человека, который желает отстоять свою точку зрения публично, склонить аудиторию на свою сторону. Напомним, что риторика - «дитя демократии». И большое внимание, которое уделяется ей сегодня, говорит о том, что наше общество ориентируется на демократические позиции.

Теория и искусство ведения спора - это тоже область риторики. В демократическом обществе существует множество мнений по вопросам, которые касаются жизни отдельного человека и общества в целом. Научиться достойно вести себя в споре, уметь направить его так, чтобы он стал работой по достижению истины, а не пустым препирательством, важно всегда, а сегодня особенно.

Ведение беседы также изучает общая риторика. Тем, кто желает познать причины непонимания людей друг другом, усвоить факторы успеха, кто хочет научиться правильно определять стратегию и тактику разговора (любого разговора - и светского, и делового), риторика даст необходимые практические рекомендации.

Риторика повседневного общения дает знания о речевом поведении людей в их бытовой, повседневной, «домашней» жизни. Она поможет вам найти ответы на следующие вопросы: как возникают и гибнут дружеские, приятельские, семейные отношения? Какую роль в их становлении и развитии играют особенности речевого поведения?

Касаясь риторики повседневного общения, нужно сказать, что одни специалисты относят ее к частным риторикам, другие считают ее одной из областей общей риторики. Последние в защиту своей точки зрения приводят следующие доводы: эта риторика « касается такой области человеческой жизни, в которой участвует каждый и действуют весьма общие законы речевого взаимодействия» (21, 37).Так или иначе, но риторика повседневного общения существует и может оказать практическую помощь любому человеку.

Этнориторика изучает национально-культурные различия речевого поведения людей. Риторические знания помогут избежать ситуаций непонимания между людьми разных национальностей и в сфере делового общения, и в областях, касающихся духовных ценностей. Так, риторически образованный человек поймет, почему американцы считают, что при ведении переговоров наши деловые люди недостаточно четко и определенно излагают свою позицию, и почему японцы видят у русских излишнюю категоричность в суждениях. Еще раз повторим: все дело в различии национальных культур, и понимание этого поможет избежать ошибок в общении.

Итак, мы назвали разделы общей риторики, которая изучает законы речевого поведения, лежащие в основе эффективной речи. Законы эти действуют во всех сферах жизни человека.

Частные риторики изучают особые области, которые называют сферами «повышенной речевой ответственности», потому что в них ответственность человека за свое речевое поведение, за умение или неумение владеть словом чрезвычайно велика. Это дипломатия, медицина, педагогика, административная и организационная деятельность и др. Вот что горит по этому поводу автор учебного пособия «Риторика» Н. А. Михайличенко:

«Наверное, нет таких профессий, где искусное владение словом не пригодилось бы. Но в некоторых сферах человеческой деятельности оно становится просто необходимым, является обязательным условием эффективной работы. Юрист, учитель, социальный работник, менеджер, политик, проповедник должны овладеть искусством речи, если хотят достичь вершин в своей профессии. Ведь им постоянно приходится общаться с людьми, беседовать, консультировать, наставлять, выступать публично, в официальной обстановке. А чтобы произнести публичную речь, мало знать, что сказать, надо еще знать, как сказать, надо представлять себе особенности ораторской речи, учитывать множество факторов, влияющих на оратора и на слушателей, владеть техникой говорения» (20, 6).

В нашей стране уже изданы «Педагогическая риторика» А. К. Михальской, «Деловая риторика» Л. А. Введенской и Л. Г. Павловой, разрабатываются и другие учебники. В этом пособии, адресованном в первую очередь будущим менеджерам, мы обратимся и к частным риторикам, хотя основной упор делается на законах общей риторики, которые дают ключ к любым ее областям.

18.Жизнь Демосфена и значение его деятельности для риторики.

Демосфе́н - древнегреческий оратор и политический деятель. Родился в семье оружейного мастера. Изучив ораторское искусство, Д. стал логографом, т. е. составлял речи для других, преподавал риторику, сам принимал участие в судебных процессах, выступал в народном собрании. Сохранились приписываемые Д. 61 речь, 56 выступлений, 6 писем

Современная наука признает принадлежащими Демосфену 41 речь, а также несколько десятков вступлений к речам и писем. Условно его речи разделяют на судебные, судебно-политические и политические. Судебные речи (364-345) Демосфена характерны точной и конкретной аргументацией, в них даны яркие, живые картины современного ему быта. Из судебно-политических речей наиболее яркие – «О преступном посольстве» (343) и «За Ктесифона о венке» (330), направленные против Эсхина. Самым значительным в наследии Демосфена признают политические речи, из которых выделяются 8 речей против Филиппа II, произнесенных между 351-341 годами.

Демосфен тщательно готовил свои публичные выступления, но большое значение уделял живому и непринужденному изложению текстов речей.

Поэтому он не придерживался жесткого плана, активно использовал паузы, которым способствовали риторические вопросы: «Что это значит?», «В чем причина?». Вступление и повествовательная часть у Демосфена были сведены до минимума, все усилия он направлял на опровержение доводов оппонентов и доказательство своей правоты.

Демосфену было важно именно в момент произнесения речи убедить слушателя в своей правоте. Начиная новый раздел речи, он сразу раскрывает его содержание, в процессе изложения подводит итоги сказанному, неоднократно повторяет особо важные мысли. Нередко он строил воображаемый диалог с противником.

Большое значение в ораторском искусстве Демосфена имела мимика, жестикуляция, модуляции голоса. Он свободно соединял и варьировал риторические стили, использовал разнообразные варианты построения фраз и предложений. Демосфен умело применял антитезы («век нынешний» и «век минувший»), соединения синонимов в пары («знайте» и «понимайте»), метафоры, олицетворения, фигуры умолчания, когда слушатели сами догадывались о чем шла речь. В результате его выступления никогда не были монотонными.

Стремление убедить рождало страстный пафос речей Демосфена. По преданию даже Филипп II признавался, что если бы слушал речи Демосфена, то обязательно голосовал бы за войну против себя. Признание красноречия Демосфена было столь высоким, что современники и последующие поколения древних греков называли его просто Оратором.

Из третьей речи «Против Филиппа»

«Но чего же еще не хватает ему до последней степени наглости? Да помимо того, что он разорил города, разве он не устраивает пифийские игры, общие состязания всех греков, и, когда сам не является на них, разве не присылает своих рабов руководить состязаниями в качестве агонофетов? Разве не завладел Пилами и проходами, ведущими к грекам, и не занимает эти места своими отрядами и наемниками? Разве не предписывает он фессалийцам, какой порядок управления они должны у себя иметь? Разве не посылает наемников - одних в Порфм, чтобы изгнать эретрийскую демократию, других - в Орей, чтобы поставить тираном Филистида? Но греки, хотя и видят это, все-таки терпят, и, мне кажется, они взирают на это с таким чувством, как на градовую тучу: каждый только молится, чтобы не над ним она разразилась, но ни один человек не пытается ее остановить. И никто не защищается не только против тех оскорблений, которым подвергается от него вся Греция, но даже и против тех, которые терпит каждый в отдельности. Это уже последнее дело!

Разве он не предпринимал похода на Амбракию и Левкаду - города, принадлежащие коринфянам? Разве не дал клятвенного обещания этолийцам передать им Навпакт, принадлежащий ахейцам? Разве у фиванцев не отнял Эхин, разве не отправляется теперь против византийцев, своих собственных союзников? Разве у нас - не говорю уж об остальном - он не завладел крупнейшим нашим городом на Херсонесе, Кардией? И вот, хотя мы все страдаем от такого отношения к себе, мы все еще медлим, проявляем малодушие и смотрим на соседей, полные недоверия друг к другу, а не к тому, кто всем нам наносит вред».

19.Основные этапы работы оратора над речью.

Изобретение мыслей

Расположение

Словесное выражение

Запоминание

Произнесение

Целостность ораторской речи заключается в единстве ее темы – главной мысли выступления, основной проблемы, поставленной в нем, - и смысловых частей разной структуры и протяженности. Речь воздействует лишь в том случае, если имеются четкие смысловые связи, которые отражают последовательность в изложении мысли. Путанное, непоследовательное высказывание не достигает цели, но вызывает у слушателей запланированной оратором реакции. В лучшем случае они остаются равнодушными, в худшем – не понимают, о чем идет речь.

Когда оратор начинает говорить, мы, слушатели, как бы стенографируем и комментируем его слова: начинает говорить…, сообщает, о чем будет говорить…, делает оговорку…, переходит к основной теме…, делает отступление…, повторяет…, дискутирует…, опровергает мнение ученого…, не соглашается…, подчеркивает…, повторяет…, добавляет…, перечисляет…, отвечает на вопросы…, делает выводы. Этот комментарий строго отражает связь оратора с аудиторией, а, прежде всего, последовательность расположения материала, композицию речи.

Композиция речи – это закономерное, мотивированное содержанием и замыслом расположения всех частей выступления и целесообразное их соотношение, система организации материала.

В композиции можно выделить пять частей: зачин речи, выступление, основная часть (содержание), заключение, концовка речи. Это, так сказать, классическая схема. Она может быть и свернутой, если отсутствует какая-либо из частей, кроме, разумеется, основной (ведь без содержания нет и речи).

Все части ораторской речи переплетены и взаимосвязаны. Объединение всех частей речи в целях достижения ее целостности называется интеграцией. Необратимость речи определяет многое в ее построении. Ведь трудно удерживать в оперативной памяти все выступление целиком. Это и диктует принципиально иное его построение по сравнению с письменной речью. Связанность ораторской речи обеспечивается когезией, ретроспекцией и проспекцией.

Когезия – это особые виды сцепления, связи, обеспечивающие последовательность и взаимозависимость отдельных частей ораторской речи, которая позволяет глубже проникнуть в ее содержание, понять и запомнить отдельные ее фрагменты, расположенные на некотором (и даже значительном) расстоянии друг от друга, но в той или иной степени связанные между собой. Этот тип связи может, выражается различными повторами, словами, обозначающими временные, пространственные и причинно-следственные отношения: таким образом, итак, во-первых, во-вторых, в-третьих, следующий вопрос, в настоящее время, совершенно очевидно, посмотрим далее, перейдем к следующему. Связующую роль выполняют и такие слова и словосочетания: принимая во внимание, с одной стороны, с другой стороны, между тем, несмотря на это, как оказывается, по всей вероятности, как оказалось в последствии.

Ретроспекция – это форма речевого выражения, отсылающая слушателей к предшествующей содержательной информации. Оратор может ссылаться на информацию, которая имеется помимо его выступления (таким образом, происходит связь данной речи с общим информационным контекстом), отсылать слушателей к информации, которая содержится в предыдущих его выступлениях или в данном выступлении, но изложена ранее (так осуществляется связь речи с предыдущими речами).

Проспекция – это один из элементов речи, относящих содержательную информацию к тому, о чем будет говориться в последующих частях выступления. Проспекция дает возможность слушателю яснее представить себе связь и взаимообусловленность мыслей и идей, изложенных в речи. Вначале оратор может обещать слушателям дать некоторую информацию о данном выступлении, а также говорить и о своих будущих выступлениях или о выступлениях других ораторов. Это и будет проспекция.

В заключение поговорим об этикетных речевых формулах, которые входят в зачин и концовку речи. Этикет ораторской речи – это устойчивые специфические единицы общения, принятые в ораторской практике и необходимые для установления контакта с аудиторией, поддерживания общения в избранной тональности, передачи другой информации. Помимо основной функции – поддержания контакта – указанные речевые формулы выполняют функцию вежливости, регулирующую функцию, благодаря которой устанавливается характер отношений между оратором и слушателями и восприятия речи, а также эмоционально-экспрессивную.

Чаще всего в речевом этикете используют обращение. Распространены также приветствие аудитории, т.е. выражение дружеских чувств, дружеского расположения, доброжелательности. Следующая группа – формулы «прощания» и «благодарности за внимание». Выделяется также группа речевых клеше, относящихся к знакомству. Оратор обязательно должен быть представлен или должен представиться сам. В ораторской речи используется высокая, нейтральная и эмоциональная тональность, т.к. благодаря ей устанавливается благоприятный контакт со слушателями.

20. Перикл «Эпитафия». Особенности этой речи.

надгробная речь; так называлась в Афинах особенно речь, которую произносил назначенный государством оратор во время торжественного погребения павших в славном бою за отечество. Это публичное прославление павших должно было побуждать оставшихся в живых в такой же храбрости. Аристид первый, кажется, произнесением надгробной речи над павшими при Платеях придал этому торжеству большее и более общее значение, а с тех пор значительнейшие ораторы считали за честь поручение им такой речи. Так, Перикл держал надгробную речь над павшими при Самосе и затем речь, сообщенную Фукидидом (2, 35), над убитыми в сражениях первых лет Пелопоннесской войны. Мало-помалу дошло до того, что такие речи не только произносились по поручению государства, но сочинялись вообще в память выдающихся людей; так, нам известно, что Горгий, Лисий, Исократ, Гиперид и Демосфен составляли такие речи. В позднейшие времена, когда общественная жизнь и общественные заслуги не давали материала для таких речей, предметы для них брались из частных отношений отдельных личностей. Этим можно объяснить множество таких напыщенных речей, известных в древности, и ту аккуратность, с которой их разбирали риторы.

Функциональные стили речи.

Разговорный стиль (бытовая сфера, функция общения, реже – сообщения);

Научный (сфера науки, функция сообщения);

Официально-деловой (сфера права, функция сообщения);

Публицистический (сфера политики и искусства, функции сообщения и воздействия);

Художественный (сфера искусства, функция эмоционального воздействия).

22. Горгий «Речь в защиту Елены».

(1) Славой служит городу смелость, телу - красота, духу - разумность, речи приводимой - правдивость; все обратное этому --лишь бесславие. Должно нам мужчину и женщину, слово и дело, город и поступок, ежели похвальны они - хвалою почтить, ежели непохвальны - насмешкой сразить. И напротив, равно неумно и неверно достохвальное - порицать, осмеяния же достойное - восхвалять. (2) Предстоит мне здесь в одно и то же время и правду открыть, и порочащих уличить - порочащих ту Елену, о которой единогласно и единодушно до нас сохранилось и верное слово поэтов, и слава имени ее, и память о бедах. Я и вознамерился, в речи своей приведя разумные доводы, снять обвинение с той, которой довольно дурного пришлось услыхать, порицателей ее лгущими вам показать, раскрыть правду и конец положить невежеству.

(3) Что по роду и породе первое место меж первейших жен и мужей занимает та, о ком наша речь,- нет никого, кто бы точно об Этом не знал. Ведомо, что Леда была ее матерью, а отцом был бог, слыл же смертный, и были то Тиндарей и Зевс: один видом таков казался, другой молвою так назывался, один меж людей сильнейший, другой над мирозданием царь. (4) Рожденная ими, красотою была она равна богам, ее открыто являя, не скрыто тая. Многие во многих страсти она возбудила, вкруг единой себя многих мужей соединила, полных гордости гордою мощью: кто богатства огромностью, кто рода древностью, кто врожденною силою, кто приобретенною мудростью; все, однако же, покорены были победной любовью и непобедимым честолюбьем. (5) Кто из них»и чем и как утолил любовь свою, овладевши Еленою, говорить я не буду: знаемое у знающих доверье получит, восхищенья же не заслужит. Посему, прежние времена в нынешней моей речи миновав, перейду я к началу предпринятого похвального слова и для этого изложу те причины, в силу которых справедливо н пристойно было Елене отправиться в Трою.

Диалог «Горгий» обычно относят к переходному периоду в творчестве Платона, то есть к периоду между чисто сократическим вопросо-ответным исканием решения проблем и созданием положительного учения об идеях.

Так же как и «Протагор», «Горгий» представляет большие трудности для анализа. В «Гории» очевидна очень широкая постановка основного вопроса и наличие множества положительных утверждений, почти отсутствующих в прежних диалогах. Несмотря на то, что в диалоге обсуждаются вопросы риторики и эстетики, рассуждения участников диалога приводят к рассмотрению проявления блага, а также нравственного и безнравственного поведения.

Непосредственная проблема диалога: как жить? А в связи с этим - какова суть и цель риторики?

В центральном элементе диалога утверждается, что специфика риторического убеждения состоит в том, чтобы внушать судьям и народу, что справедливо и что несправедливо. Сократ доказывает, что существует противоречие между пониманием риторики как науки о внушении людям чувства справедливости и фактическим злоупотреблением у ораторов этой риторикой для совершения несправедливых и дурных дел. Сократ спрашивает Горгия: «Уступает ли оратор прочим мастерам, ничему иному не учась, или же не уступает, мы рассмотрим вскоре, если того потребует наше рассуждение. А сперва давай посмотрим: что, в справедливом и несправедливом, безобразном и прекрасном, добром и злом оратор так же несведущ, как в здоровье и в предметах остальных искусств, то есть существа дела не знает - что такое добро и что зло, прекрасное или безобразное, справедливое или несправедливое, - но и тут владеет средством убеждения и потому, сам невежда, кажется другим невеждам большим знатоком, чем настоящий знаток? Или это знать ему необходимо, и кто намерен учиться красноречию, должен приходить к тебе, уже заранее обладая знаниями? А нет, так ты, учитель красноречия, ничему из этих вещей новичка, конечно, не выучишь - твое дело ведь другое! - но устроишь так, что, не зная, толпе он будет казаться знающим, будет казаться добрым, не заключая в себе добра? Или же ты вообще не сможешь выучить его красноречию, если он заранее не будет знать истины обо всем этом? Или все обстоит как-то по-иному, Горгий? Ради Зевса, открой же нам, наконец, как ты только что обещал, что за сила у красноречия!»

Критика Сократа длинна и разнообразна. Он рассуждает о том, что ораторы в городах, хотя и обладают силой наподобие тиранов, на самом деле бессильны, поскольку то, что они чинят, часто только кажется им справедливым, а на самом деле это зло, и, таким образом, причинение зла другому оказывается результатом собственного бессилия. Прекраснее самому подвергнуться несправедливости, чем совершить ее по отношению к другому. Это и есть настоящая норма для риторики. Но такая норма никогда не осуществляется. Сократ: «Стало быть, для того, чтобы оправдывать собственную несправедливость или несправедливость родителей, друзей, детей, отечества, красноречие нам совершенно ни к чему, Пол. Вот разве что кто-нибудь обратится к нему с противоположными намерениями, - чтобы обвинить, прежде всего, самого себя, а затем и любого из родичей и друзей, кто бы ни совершил несправедливость, и не скрывать [проступка], а выставлять на свет, - пусть провинившийся понесет наказание и выздоровеет; чтобы упорно убеждать и себя самого, и остальных не страшиться, но, крепко зажмурившись, сохранять мужество, - как в те мгновения, когда ложишься под нож или раскаленное железо врача, - и устремляться к благому и прекрасному, о боли же не думать вовсе; и если проступок твой заслуживает плетей, пусть тебя бичуют, если оков - пусть заковывают, если денежной пени - плати, если изгнания - уходи в изгнание, если смерти - умирай, и сам будь первым своим обвинителем, и своим, и своих близких, и на это употребляй красноречие, чтобы преступления были до конца изобличены, а [виновные] избавились от величайшего зла - от несправедливости. Так мы рассудим, Пол, или не так?».

Новый поворот приобретает беседа через очередное возражение Сократа: а управлять самим собою нужно или не нужно? На это Калликл откровенно и нагло отвечает: совершенно не нужно; а рассудительность и мужество заключаются только в полной свободе наслаждений и во всяческом своеволии. В таком случае, отвечает Сократ, жизнь превращается в полную и всегдашнюю ненасытимость, которую Калликл тут же предпочитает отсутствию наслаждений.

Сократ предлагает различать хорошие и дурные наслаждения, но Калликл отвергает это различение, после чего Сократ при помощи многочисленных примеров доказывает коренное различие между удовольствием и благом и то, что не благо следует подчинять удовольствиям, а, наоборот, удовольствия благу. Сократ: «Сейчас скажу яснее. Как мы с тобою согласились, существует благо и существует удовольствие, и благо - не то, что удовольствие, и приобретается каждое из двух особыми заботами и трудами, и гнаться за удовольствием - одно занятие, а за благом - другое.». Отсюда делаются выводы как для искусства вообще (музыка, поэзия, театр), так, в частности, и для риторики, которая, очевидно, не может быть просто сноровкой и угодничеством для доставления удовольствий, а должна быть сознательно проводимым искусством насаждения благих чувств. Из этого вытекает, что риторика вместе с прочими искусствами, основываясь на определенном образце для достижения «высшего блага», должна создавать в душе «строй и порядок», приводя ее из состояния раздробленности в состояние цельности, на котором основывается и то ее совершенство, которое Сократ называет законностью и законом, а это и приводит к изгнанию из души стремления к дурным удовольствиям и несправедливости, как из тела - всяких болезней.

Смотрите также

Философия марксизма
Философия марксизма – одно из важнейших направлений, вызывающее в современную эпоху неоднозначную оценку, представлена в различных вариантах: классический марксизм, нашедший отражение в труд...

Духовно экзистенциальное и духовно культурное время и пространство
Человеческая личность существует в особом духовно-экзистенциальном (или биографическом) времени - времени ее уникальных поступков и внутренних размышлений, общения с другими людьми и творче...

Глобальные проблемы современности
Под глобальными проблемами человечества понимается комплекс острейших социоприродных противоречий, затрагивающих мир в целом, а вместе с ним и отдельные регионы и страны. Глобальные проблем...

Этика переходного периода. Диалог «Горгий»

Диалог «Горгий» обычно относят к переходному периоду в творчестве Платона, то есть к периоду между чисто сократическим вопросо-ответным исканием решения проблем и созданием положительного учения об идеях.

Так же как и «Протагор», «Горгий» представляет большие трудности для анализа. В «Гории» очевидна очень широкая постановка основного вопроса и наличие множества положительных утверждений, почти отсутствующих в прежних диалогах. Несмотря на то, что в диалоге обсуждаются вопросы риторики и эстетики, рассуждения участников диалога приводят к рассмотрению проявления блага, а также нравственного и безнравственного поведения. Непосредственная проблема диалога: как жить? А в связи с этим - какова суть и цель риторики?

В центральном элементе диалога утверждается, что специфика риторического убеждения состоит в том, чтобы внушать судьям и народу, что справедливо и что несправедливо. Сократ доказывает, что существует противоречие между пониманием риторики как науки о внушении людям чувства справедливости и фактическим злоупотреблением у ораторов этой риторикой для совершения несправедливых и дурных дел. Сократ спрашивает Горгия: «Уступает ли оратор прочим мастерам, ничему иному не учась, или же не уступает, мы рассмотрим вскоре, если того потребует наше рассуждение. А сперва давай посмотрим: что, в справедливом и несправедливом, безобразном и прекрасном, добром и злом оратор так же несведущ, как в здоровье и в предметах остальных искусств, то есть существа дела не знает -- что такое добро и что зло, прекрасное или безобразное, справедливое или несправедливое, -- но и тут владеет средством убеждения и потому, сам невежда, кажется другим невеждам большим знатоком, чем настоящий знаток? Или это знать ему необходимо, и кто намерен учиться красноречию, должен приходить к тебе, уже заранее обладая знаниями? А нет, так ты, учитель красноречия, ничему из этих вещей новичка, конечно, не выучишь -- твое дело ведь другое! -- но устроишь так, что, не зная, толпе он будет казаться знающим, будет казаться добрым, не заключая в себе добра? Или же ты вообще не сможешь выучить его красноречию, если он заранее не будет знать истины обо всем этом? Или все обстоит как-то по-иному, Горгий? Ради Зевса, открой же нам, наконец, как ты только что обещал, что за сила у красноречия!» Горгий (Платон). - Режим доступа: http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000010/, 459c-460a

Критика Сократа длинна и разнообразна. Он рассуждает о том, что ораторы в городах, хотя и обладают силой наподобие тиранов, на самом деле бессильны, поскольку то, что они чинят, часто только кажется им справедливым, а на самом деле это зло, и, таким образом, причинение зла другому оказывается результатом собственного бессилия. Прекраснее самому подвергнуться несправедливости, чем совершить ее по отношению к другому. Это и есть настоящая норма для риторики. Но такая норма никогда не осуществляется. Сократ: «Стало быть, для того, чтобы оправдывать собственную несправедливость или несправедливость родителей, друзей, детей, отечества, красноречие нам совершенно ни к чему, Пол. Вот разве что кто-нибудь обратится к нему с противоположными намерениями, -- чтобы обвинить, прежде всего, самого себя, а затем и любого из родичей и друзей, кто бы ни совершил несправедливость, и не скрывать [проступка], а выставлять на свет, -- пусть провинившийся понесет наказание и выздоровеет; чтобы упорно убеждать и себя самого, и остальных не страшиться, но, крепко зажмурившись, сохранять мужество, -- как в те мгновения, когда ложишься под нож или раскаленное железо врача, -- и устремляться к благому и прекрасному, о боли же не думать вовсе; и если проступок твой заслуживает плетей, пусть тебя бичуют, если оков -- пусть заковывают, если денежной пени -- плати, если изгнания -- уходи в изгнание, если смерти -- умирай, и сам будь первым своим обвинителем, и своим, и своих близких, и на это употребляй красноречие, чтобы преступления были до конца изобличены, а [виновные] избавились от величайшего зла -- от несправедливости. Так мы рассудим, Пол, или не так?». Горгий (Платон). - Режим доступа: http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000010/, 480b-480e

Новый поворот приобретает беседа через очередное возражение Сократа: а управлять самим собою нужно или не нужно? На это Калликл откровенно и нагло отвечает: совершенно не нужно; а рассудительность и мужество заключаются только в полной свободе наслаждений и во всяческом своеволии. В таком случае, отвечает Сократ, жизнь превращается в полную и всегдашнюю ненасытимость, которую Калликл тут же предпочитает отсутствию наслаждений.

Сократ предлагает различать хорошие и дурные наслаждения, но Калликл отвергает это различение, после чего Сократ при помощи многочисленных примеров доказывает коренное различие между удовольствием и благом и то, что не благо следует подчинять удовольствиям, а, наоборот, удовольствия благу. Сократ: «Сейчас скажу яснее. Как мы с тобою согласились, существует благо и существует удовольствие, и благо -- не то, что удовольствие, и приобретается каждое из двух особыми заботами и трудами, и гнаться за удовольствием -- одно занятие, а за благом -- другое...». Горгий (Платон). - Режим доступа: http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000010/, 500d-500e Отсюда делаются выводы как для искусства вообще (музыка, поэзия, театр), так, в частности, и для риторики, которая, очевидно, не может быть просто сноровкой и угодничеством для доставления удовольствий, а должна быть сознательно проводимым искусством насаждения благих чувств. Из этого вытекает, что риторика вместе с прочими искусствами, основываясь на определенном образце для достижения «высшего блага», должна создавать в душе «строй и порядок», приводя ее из состояния раздробленности в состояние цельности, на котором основывается и то ее совершенство, которое Сократ называет законностью и законом, а это и приводит к изгнанию из души стремления к дурным удовольствиям и несправедливости, как из тела - всяких болезней.

Создавая критические замечания к «Горгию», А.Ф.Лосев отмечает: «Риторика и вообще всякое подлинное искусство, по мысли Платона, есть творческая деятельность, которая воплощает высшую справедливость в человеческом обществе при помощи последовательного приведения всех низших страстей в стройное и упорядоченное состояние (что Платон и называет законом). Эта деятельность не преследует никаких целей чистого и автономного искусства, но лишь реально-жизненные цели. Риторика и искусство есть та сила, которая призвана усовершенствовать человеческую жизнь и создать для нее максимально справедливые формы. В этом и состоит сила искусства» Комментарии к диалогам Платона. (Сборник). - Режим доступа: http://filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000009/, Глава «Горгий. Критические замечания к диалогу».

На основании всего вышеизложенного в Главе 2, можно сделать следующие краткие выводы:

В данном диалоге обстоятельно рассматривается происхождение добродетели в обществе и у отдельных граждан;

Платон в данном диалоге стремится установить смысловую структуру добродетели;

В диалоге ставится вопрос о единстве добродетели и множестве ее проявлений;

Суть диалога в том, что в начале беседы было неясно само понятие добродетели, а в конце ее оно стало ясным;

Диалог «Горгий» обычно относят к переходному периоду в творчестве Платона. В нем видна еще малооформленная теория идей;

В «Горгии» выявляется противоречие между пониманием риторики как науки о внушении людям чувства справедливости и фактическим злоупотреблением у ораторов этой риторикой для совершения несправедливых и дурных дел;

Сократ при помощи многочисленных примеров доказывает коренное различие между удовольствием и благом и то, что не благо следует подчинять удовольствиям, а, наоборот, удовольствия благу;

Риторика и вообще всякое подлинное искусство, по мысли Платона, есть творческая деятельность, которая воплощает высшую справедливость в человеческом обществе при помощи последовательного приведения всех низших страстей в стройное и упорядоченное состояние;

Этика Платона развивалась на основе его теории идей.